Он остался в моей памяти интеллигентным и удивительно скромным человеком
Кем только не работал мой старый товарищ майор милиции в отставке Борис Иванович Исаков! В молодые годы он, технарь-пожарный, охранял Челябинский тракторный завод. После трех курсов политеха трудился строителем. Был директором общеобразовательной школы, воспитателем в женской колонии…
Выйдя в отставку, Исаков не сидит без дела. Последние десять лет он буквально пестует милицейских пенсионеров, возглавляя совет ветеранов Центрального округа Тюмени. Бьется за помещение одиноких в Дом ветеранов, готовит поздравления и подарки к дням рождений. Скорбные дни печали и траура – тоже на нем.
Еще один штрих в биографии моего товарища открылся совсем недавно. В течение пяти лет он служил в тюменском дивизионе по сопровождению правительственного эскорта, встречался с известными в то время людьми. Особенно яркие впечатления остались от встреч с Алексеем Николаевичем Косыгиным – первым заместителем Председателя Совета Министров СССР; председателем Совета Министров СССР, членом Политбюро ЦК КПСС. Вот его рассказ об этом.
По грибы
Начало семидесятых. Тюмень упрочила свое положение как нефтяная и газовая столица. Как центр притяжения умелых рук, умных голов. Совещания, симпозиумы, партактивы, конференции следуют друг за другом. Именно тогда создается дивизион по сопровождению правительственного эскорта. И я – его командир.
В Лебяжье, где остановился А.Н. Косыгин, мы прибыли загодя, в пять часов утра, на черной «Волге» ГАЗ-24. За рулем – старшина милиции Закиев. Начальнику охраны Косыгина, генерал-майору, доложено о прибытии. Сидим, ждем.
Бабье лето в разгаре. Через лобовое стекло все на виду: трехэтажный светлый особняк с единственным подъездом. Водная гладь пруда отсвечивает голубизной, где, как на живописной картине, застыли шесть белых лебедей. У загородки крупный бурый медведь переминается с лапы на лапу. В сторонке, на фоне сосен, просвеченных поднимающимся солнцем, два северных олешка что-то спокойно жуют. Красота!
– Может, успеем? – предлагает Закиев, кивая в сторону бора.
– Давай, – я о том же подумал. – Побродим на виду.
Минут за двадцать набрали красноголовиков, лисичек. Не успели выложить, подходит Косыгин в спортивном синем костюме.
– Здравствуйте, товарищи милиционеры.
Так близко высокое должностное лицо видеть еще не приходилось. Захваченные врасплох, мы смущены. Слова рапорта на ум не идут. Стоим в парадной форме навытяжку. На сгибах локтей – фуражки, наполненные грибами. Из моей вызывающе торчит шляпка белого.
Более нелепой картины не придумаешь. Ждем порицания за отступление от службы. Это все равно, что милиционера застать на посту с мороженым. Или курящим.
– Угощайтесь! – невольно слетает с языка, а сам думаю: «Чего я несу!».
– Нет уж, я сам, – отвечает Косыгин без улыбки, но вполне дружелюбно. И уходит к пруду делать зарядку. Ссыпаем злосчастные грибы в багажник. Некоторое время сидим в машине молча. Перевариваем ощущения от встречи. Покорил необычный голос Косыгина – мягкий баритон, четкая артикуляция. Настоящее московское произношение, так определил я.
К завтраку Косыгин заказал овсяную кашу. Знаю потому, что крупу искали накануне по всему городу. А ее ни на продбазах, ни в магазинах, ни в столовых – нигде не было. Выручило военно-инженерное училище.
Варила кашу Таисия Ивановна Колтенюк – шеф-повар ресторана гостиницы «Нефтяник». К ее услугам прибегали в необходимых случаях.
Удивительная женщина! Несмотря на возраст (более 70 лет), подвижная, веселая. Знаменитая не только кулинарным талантом, но и тем, что в сорок пятом в Берлине готовила кушанья для самого маршала Победы Жукова. А Молотов, по признанию Таисии Ивановны, подарил ей дорогущий чайный китайский сервиз. Ее муж, старшина милиции, служил у нас оружейным мастером.
Поспешишь – людей насмешишь
До девяти утра успеваю еще раз посмотреть план движения, утвержденный вторым секретарем Тюменского обкома партии Шмалем. Его долго согласовывали с транспортными организациями, железной дорогой и т.п.
И вот несемся на сумасшедшей по тем временам скорости: девяносто километров в час. Впереди я, так сказать, на острие атаки, с громкоговорителем. Водители послушно сворачивают к обочине. За мной «Чайка» под №001 с Косыгиным и охраной. Еще одна «Чайка» – с генерал-майором Третьяковым, начальником КГБ. Замыкает движение «Волга» с начальником штаба ГАИ.
Мои на постах берут под козырек. Мелькают парадная форма, белые портупеи, светящиеся жезлы. Радуюсь за них. В дивизионе тридцать семь инспекторов дорнадзора. Тринадцать учатся заочно в вузах. Многие потом дослужились до больших звезд. К примеру, старшина милиции Закиев до выхода в отставку майором милиции командовал ГАИ в Центральном районе Тюмени.
Проезд на улице Мориса Тореза открыт, как и должно быть. Еще минута, и мы у обкома партии.
По окончании партактива, ближе к обеду, проскакиваем новостройку второй горбольницы на улице Мельникайте, предназначенной, как тогда говорили, для народов Севера.
Уже близок совмещенный мост через Туру. Через полтора километра Тарманский переезд. А там рукой подать до Мыса.
Вдруг Закиев говорит:
– Мы оторвались.
– Что?
– Сзади никого!
Оглядываюсь. Внутри все холодеет. Мы одни. Неужели ЧП?
Быстро разворачиваемся. Летим назад. Однажды было – попадали в ДТП. Вели по Червишевскому тракту ГАЗ-69 с министром лесной промышленности. Откуда ни возьмись, выскочил такой же газик, задел со скользом.
Ввиду незначительности происшествия сельского паренька отпустили с миром.
– Не волнуйся, сынок, – сказал министр. – Езжай себе.
К счастью, все объяснилось и тут. Косыгин распорядился остановиться, и вся свита ушла к новостройке. Смотрю – «Чайки» стоят пустые. Объезжаем слева, встаем впереди, как положено. Ждем. Нашего маневра, думал, никто и не заметил. Но я ошибся.
Выволочка
– Спустя час после того, как кортеж благополучно припарковался на Мысу, меня по рации срочно вызывают в КГБ. И там, в кабинете начальника, начинают, выражаясь по-современному, «прессовать».
На каком основании, спрашивает генерал-майор Третьяков, посмел проехать мимо машины члена президиума Политбюро ЦК партии товарища Косыгина?
Я чуть не поперхнулся от неожиданности. Как – на каком? Как отвечающий за безопасность движения. Стал на свое место впереди кортежа.
Но генералу не до логики. Интересно, а что бы он сказал про грибы?
Обвинения в самоуправстве, недисциплинированности, служебном несоответствии сыпались на мою голову одно за другим. Вместе с угрозами строго наказать, засадить под арест, едва ли не разжаловать за самоуправство.
Спустя два часа старшина Закиев, заподозрив неладное, позвонил завхозу обкома Дементьеву, тот связался со Шмалем, который меня и вызволил.
Вышел я распаренный, как после бани, с глубоким чувством облегчения и желанием поскорее забыть случившееся. Долгое время не знал, какая муха укусила генерала. Но теперь-то понимаю, что действовал он вполне осознанно. Хотел, как сейчас говорят, «попиариться». И, видимо, это ему удалось.
Косыгин и потом ломал график движения по своему усмотрению. Но мы были уже начеку. Например, однажды летом своим неожиданным появлением он навел переполох в гастрономе №15 (ныне на том месте красуется лукойловская гостиница). Но доброжелательность члена правительства подействовала на продавцов и покупателей успокаивающе.
Тогда, в начале семидесятых, в магазинах еще было все. На полках лежали банки знаменитой сосьвинской селедки. Литр черной паюсной икры стоил пять рублей. Съешь утром бутерброд – и сыт весь день. Интеллигенция, постепенно войдя во вкус сухих вин, покупала их сетками-авоськами. Разные «Фетяски», «Ркацители» стоили чуть более рубля.
Встречи с Косыгиным – тоже из тех лет. Он остался в моей памяти очень подвижным и удивительно скромным человеком. С запоминающимся говором, спокойными манерами. Настоящий интеллигент, что подразумевает не только наличие ума, обширных знаний, но и совестливости перед народом.
