Флейта и паруса над океаном. Девушка, бегущая по берегу навстречу капитану, который приплыл забрать её из маленького рыбацкого посёлка. Мы привыкли думать, что «Алые паруса» – красивая история о любви и надежде, и больше уже не перечитываем её, потому что выросли, стали взрослыми. А ведь повесть эта о нас с вами.
– У меня была очень хорошая работа, крепкий дом, усадьба, уважение односельчан, но я вынуждена была уехать в город, – рассказывает очень волевая, даже жестковатая женщина на пятом десятке. – У нас в райцентре человека оценивают только по одному признаку: смотрят, в каком состоянии у него двор и огород. В дом не каждый зайдёт, но если всё-таки удастся попасть к соседу – всё, считай, что тебя рентгеном просветили и снимки по всему селу развесили. Приходилось вкалывать день и ночь, часто совершенно бесполезно, чтобы угодить односельчанам. Не дай бог, ты чуть запоздал с прополкой или побелкой – на всю жизнь ославят.
Никому нет дела, что хочется съездить в театр, посмотреть интересный фильм – знай себе, копайся в огороде. Читать книги, рисовать, писать стихи – только людей смешить. У меня везде порядок был, про свою любовь к поэзии просто помалкивала, но какими усилиями воли мне это всё доставалось! Однажды не выдержала, махнула на всё рукой и уехала в Тюмень, теперь у меня своё дело, не бедствую, но и друзья, единомышленники вокруг. О деревне скучаю, люблю её, но больше не вернусь.
Рассказчицу поймёшь. Многие стремятся уехать подальше от родных мест только потому, что не хотят попасть под каток общественного мнения. Закон провинциальной жизни суров: чем меньше социальная группа, тем она более однородна и нетерпима к «белым воронам». И дело вовсе не в том, что уезжающие из деревень и маленьких городков не хотят работать на земле. Уезжают от густого неприятия и насмешек. От отупляющих разговоров о том, сколько вчера выпили и кого сводили за сарай. Все сюжеты известны.
– В нашей деревне не любят приезжих. Бывает, дом кто-нибудь у нас купит, а всю жизнь потом чужой. Если на танцы кто приезжает – бьют. И на улице могут пристать. Почему так? Не знаю, – сокрушается уборщица в нашем подъезде, разговорившись с соседкой.
«Скажи, почему нас не любят?» – «Э, Ассоль, – говорил Лонгрен, – разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут», – читаем мы у Александра Грина. И здесь, думаю, со мной будут спорить. И правильно сделают. Любви в нашем народе море. Только…какая-то она однобокая, эта любовь. Помирать будешь – скорее всего, помогут, обогреют, если замёрзнешь, накормят. Но не уважают у нас друг друга люди. Не любят тех, кто ходит в другой одежде, ест другую еду, поёт другие песни. И завидуют, даже в самой малости. Помните, как это случилось с Ассоль? «Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в эту толпу стремительно вбежала Ассоль. Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать – яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка…».
В общем, хорошие книги надо перечитывать. Они напоминают нам о том, что мы люди.
«Когда для человека главное – получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения – чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя. Когда начальник тюрьмы сам выпустит заключенного, когда миллиардер подарит писцу виллу, опереточную певицу и сейф, а жокей хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везет, – тогда все поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно. Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим – значит, владеть всем», – писал Александр Грин, вовсе не романтик, а просто очень талантливый и одинокий человек.
