Помните популярную в свое время песню: «Ландыши, ландыши, светлого мая привет…». Сочинитель ее, наверное, имел в виду южные российские регионы. Дело в том, что этот красивый цветочек распускается в наших сибирских краях в начале или середине июня. Нам же, сибирякам, из года в год посылает привет от мая светлого другой цветок: скромненький желтый подснежник.
К большому теплу он не очень-то охоч. Чуток пригрело полуденное весеннее солнышко, растаял снег на лесных пригорках, глядь, проклюнулся милый цветочек. Нате, мол, люди добрые, любуйтесь моей красотой!
Многие любители природы с радостью рвут его на букет. Только зря – вянет подснежник в вазе за считанные часы. В естественных же, природных условиях будет цветок радовать глаз до конца мая…
Майские обряды и обычаи связаны с оживанием растительности. В их основе заложена вера, что, украшая все вокруг зеленью и цветами, природа-мать ускорит также и созревание зерновых и овощных культур. Но вот ведь какая закавыка: год на год не приходится. Бывало, и порадует май земледельца-труженика теплом благодатным. Только все одно, в середине или в конце мая, когда зацветет черемуха, жди заморозков, да еще со снежком недолговечным.
Отыскал в личном дневнике запись десятилетней давности. Последний месяц весны начался тогда благодатным теплом. 9 мая днем аж плюс 24. Вроде бы куда с добром. Сельские ребятишки купальный сезон открыли. Живи да теплу радуйся! Ан нет. В ночь с 12-го на 13-е – обильный снег на голову. 
Температура днем, б-р-р-р, пять градусов ниже ноля. Но, как говорится, май холодный – год хлебородный. Нынешний же год вообще какой-то взбалмошный: снега в полях и лесах было с гулькин нос, грачи, те вообще припозднились, заявив о себе лишь в последних числах марта, когда надобно являться 15-20 числа. Верба тоже поздно распустилась. Десять лет такого не бывало. Березоньки белоствольные начали «плакать» 23 апреля, хотя в обычные годы сок начинали давать числа 14-15-го.
После окончания сокодвижения ходил за березовыми почками. По телику твердят, что для нутра они шибко полезны. Возвращаясь краешком камышового болотца, ненароком вспугнул с гнездышка маленького чирка-самочку. «Кормилась, поди, птица в камышах-то?» – мелькнула мысль. Сделав несколько шагов, узрил меж кочек не особо замаскированное гнездышко с четырьмя конопатыми, желтоватыми яичками. Быстрехонько протопал мимо, лишь мельком взглянув на птичью обитель.
