Великая Отечественная война опалила многих советских людей, наложила свой отпечаток на их характеры, судьбу. Оставила она черную отметину на всю жизнь и нашему земляку Бояркину Дмитрию Васильевичу.
Родом он из деревни Волгиной Тюменской области. О ней сейчас напоминают лишь кусты черёмушника, одинокие тополя да буйно разросшаяся крапива на прежних чернозёмных огородах. Два класса окончил дома, ещё два – в соседней Базарихе, а последние три – в Озернинской школе.
Когда началась война, парню было 16 лет. Сначала работал в местном колхозе «по нарядам» – куда пошлют бригадир или председатель, а в 1943 году смышлёного и грамотного по тем временам Дмитрия отправили в город Ишим на курсы ФЗО – обучаться столярному делу. Практику проходил на одной из омских фабрик. Из Омска его и призвали на фронт.
– На сборы дали несколько часов, потом – в эшелон и в Новосибирск, – вспоминает ветеран ту далёкую пору. – Зачислили в группу подготовки снайперов. Мы изучали материальную часть оружия, обучались снайперским премудростям. Через три месяца учёбы отправили на третий Украинский фронт. Приписали нас, молодых, к танковой бригаде, которая дислоцировалась недалеко от городка Прилуки. Когда прибыли на место, оказалось, что бригаду направляют в тыл на переформирование – поистрепалась в боях, добрых танков, почитай, всего с десяток осталось. Отрядили нас в пехоту, в первый попавшийся полк, уходящий на передовую...
Год воевал сибиряк со снайперской винтовкой в руках. Освобождал Украину, Латвию, Литву. Дошёл бы, наверное, до Берлина, если бы не фашистская пулемётная очередь из засады, перерезавшая левую руку чуть ниже локтя... Сначала долго лечился в госпитале города Вильно, позже – на Урале. Домой вернулся в самом конце войны. Работал на ферме счетоводом, а когда перебрался в с. Озерное, устроился учётчиком в тракторную бригаду совхоза «Коточиговский». Потом трудился на животноводческой МТФ уже совхоза «Озернинский», откуда вышел на пенсию.
В 1948 году Дмитрий Васильевич встретил красавицу Анну и предложил ей руку и сердце. Сыграли свадебку и зажили тихо да мирно. Дети пошли (их у Бояркиных семеро), а потом и внуки, и правнуки. Все устроены, работают, учатся.
– Мне уже девятый десяток, а всё не могу забыть тот 44-й, когда я потерял руку. Какой-то миг – и калека на всю жизнь. Да разве я один такой? – будто спрашивает у самого себя Бояркин и уже у дверей, прощаясь, добавляет: – Вы уж извините, если что не так. Расчувствовался я...
Здоровья вам, дорогой Дмитрий Васильевич, счастья вашим близким!
