«Сигнал аварийной тревоги сработал внезапно. И случилось это на глубине в триста метров. Сразу же поступил доклад на центральный пост из шестого реакторного отсека. Хрипловатый, но всегда спокойный голос главстаршины Рыбина сообщил по “каштану” (система связи): “Повысился уровень радиации. Срочно перекрыть шестой отсек. Приступаю к выяснению причин аварии...”. Сотня человек экипажа ракетоносца словно замерла в ожидании новых сообщений из реакторного отсека.
Надо же было такому случиться, что там в это время находился всего лишь один дозиметрист, а командир отсека капитан-лейтенант Хрипунов лежал в постели с высокой температурой. До базы подводных лодок оставалось всего ничего – какая-то сотня миль, но с ядерным реактором шутки плохи, и командир подлодки капитан первого ранга Шульга дал команду ложиться на грунт. И вот новое сообщение от Рыбина: “Течь в основном трубопроводе реактора, в отсек поступает активная вода первого контура. Прошу разрешения на ликвидацию аварии”.
Командир ответил тут же: “Добро! Но действовать только в костюме радиационной защиты!”. Сколько прошло времени с момента полной остановки всех основных систем лодки, никто из подводников не считал, но нервы были на пределе. Как же так? Автономка как будто была удачной – выполнили задание в Атлантике, прошли под толщей льда Ледовитого, и вдруг в родном Тихом океане, когда до основной базы рукой подать, приходится лежать на дне и рассчитывать только на милость судьбы. И, конечно, жалели Лешку Рыбина, которому сейчас ох, как несладко один на один с реактором. Дозиметрист он классный, но подсобить бы ему как-то. А как? Доступ в реакторный отсек закрыт для всех! И вот долгожданное сообщение из шестого отсека: “Течь трубопровода устранена, уровень радиоактивности снижается, можно...”. На этом слове “можно” связь с шестым отсеком прекратилась. На центральном посту не на шутку встревожились: что с Рыбиным, как он там, жив ли?
– Всем по местам! Срочное всплытие, – дает команду командир. И уже на поверхности океана вновь послышался из “каштана” хрипловатый голос Лешки Рыбина: “Прошу прощения, командир, глубина, укачало немного...”.
А на базе подводных лодок в это самое время творилось черт знает что. Были приведены в готовность все вспомогательные суда, вертолеты, различные береговые службы. Но, слава Богу, в деле их использовать не пришлось. Когда весь экипаж подводной лодки был уже на пирсе, к Алексею Рыбину подошел командир эскадры контр-адмирал Павлов, бывший командир “Щуки”, громившей фашистский транспорт еще во время войны, он крепко пожал старшине руку и расцеловал его по-отцовски. А после снял со своего кителя боевой орден Красной Звезды и приколол его к робе главстаршины Алексея Рыбина».
________________________________________________________________________________
Вера КУБОЧКИНА
Это отрывок из документального рассказа “Подводные лодки не умирают”, написанного совсем недавно нашим земляком, журналистом ГТРК “Регион-Тюмень” Евгением Константиновичем Быбиным. Здесь все достоверно. Лишь по причине секретности изменены имена и эпизоды похода. И нетрудно догадаться, что Рыбин это и есть Быбин...
Как же появилась тайна, которую хранят многие годы как государственный секрет особой важности, дав специальную подписку о неразглашении? В настоящее время срок ее “хранения” истек, и мне первой, на сегодня – единственной (за что я очень благодарна) – она доверена. Чувства, которые я испытала, слушая эту невыдуманную историю, были сродни тем, которые все мы пережили, узнав о трагической гибели атомной подводной лодки “Курск”.
...Для “сухопутного” парнишки Женьки родом из Исетского района море всегда было “голубой” мечтой, оно манило его даже во снах. Наверное, благодаря этому страстному желанию да еще спортивной закалке, когда пришло время, он оказался на флоте, успешно пройдя четырехлетнюю военную службу в эскадре атомных подводных лодок. Естественно, вначале – учебный отряд подводного плавания во Владивостоке. Есть документ о его окончании. А еще есть свидетельство о том, что в период обучения пройдена подготовка по водолазному делу с отличными оценками как по теоретической, так и по практической подготовке, произведено 12 спусков под воду с выполнением соответствующих практических работ.
В “учебке” из более чем 700 человек только 8 стали “краснодипломниками”, а из 100 дозиметристов только двое сдали все экзамены на “отлично”. Говорю я об этом подробно не случайно, именно этот факт оставил в далеко не простой судьбе Евгения неизгладимый след.
…Лето 1974 года. Прошло немало времени после демобилизации. Евгений Быбин учился в Свердловском институте журналистского мастерства, работал заведующим экономическим отделом газеты “Знамя Победы” города Сухой Лог. И вот однажды приглашает его к себе главный редактор со словами: “За тобой приехали!”. В кабинете Евгений увидел молодого мужчину (как выяснилось позднее – из особого отдела штаба Тихоокеанского флота). И уже через сутки ему предстояло отбыть на Камчатку, где находилась база эскадры атомных подводных лодок. Для всех он уезжал в длительную командировку. Даже военкомат не был поставлен в известность. Не знали об этом и близкие Евгения.
“Особисты” по всей огромной стране отбирали тех самых “краснодипломников” для экипажа, неофициально называя его суперсекретным. Всем им предстояло стать участниками испытания атомной подводной лодки новейшего образца. Мощь ее вооружения сравнима лишь с силой суммарных ударов, произведенных в период Великой Отечественной войны. Базировалась сверхсекретная субмарина в отдельной бухте, которая была огорожена противолодочными сетями в несколько рядов, оснащенными специальными электронными приборами. Бывали случаи, что на появление в этом районе дельфинов или акул приборы тут же срабатывали, и объявлялась чуть ли не боевая тревога.
Учебные стрельбы производились ракетами из-под воды. Всплывали лишь ночами для сеансов радиосвязи. Скорость под водой составляла 40 узлов в час (т. е. 80 км). За “автономку” побывали во всех четырех океанах, разумеется, с прилегающими морями, совершив таким образом путешествие, равное двум “кругосветкам” – 80 тысячам километров.
И вот предстояло возвращение в родные края. Но в Тихом океане как раз случилась та непредвиденная история – в реакторном отсеке лодки пошла “активная” вода, а с радиационным “следом” возвращаться на базу не имели права. В случае неустранения аварии последовала бы команда на затопление субмарины вместе с экипажем. Как развертывались события, вы уже знаете из рассказа о Лешке Рыбине.
Да, на сей раз все обошлось благополучно, если не считать, что многие моряки получили облучение. И самому Евгению с этого времени тоже вынесен приговор: лучевая болезнь III степени. В справке Камчатского военного госпиталя так и записано: “Заболевание получено во время службы на атомной подводной лодке”. И вот уже 3 раза (!) на протяжении последних лет ему полностью обновляли кровь. И выживает бывший подводник благодаря своей силе воли и спортивной закалке.
Кроме моря, с детских лет, под впечатлением прочитанных книг, которые любил до самозабвения, Евгений мечтал стать писателем. В Исетской районной газете с 5-го класса стали появляться его незамысловатые стихи, а во время действительной службы в “Тихоокеанской вахте” печатались уже более зрелые вещи: репортажи, зарисовки. И сейчас время от времени пишет он трогательно-лирические новеллы: “Березка на скале”, “Венькина любовь”, “Колечко бабушки Матрены” и другие.
В течение 15 лет трудился он в “Тюменском меридиане”, а общий стаж Евгения в ГТРК “Регион-Тюмень” – 22 года. Многим тюменцам знаком его голос, доносящий 2-3 раза в день новости сельского хозяйства. В 1997 году департамент по социально-экономическому развитию села за верность профессии подарил ему автомашину “Жигули”, и “старушка” за эти годы наездила более 260 тысяч километров по районам области. Вот совсем недавно отправился наш репортер на поля Казанского района и “намотал” за день тысячу километров!
Спит Евгений 3-4 часа в сутки, эта привычка выработалась на военной службе. Рано утром – крепкий кофе, и он – в дороге. И совсем не так хороша жизнь журналиста, как может показаться со стороны. Чтобы обеспечить, например, свой транспорт бензином и запчастями, он вынужден дополнительно работать – подвозить товар, быть грузчиком в магазине... Где же осилить все на оклад в 2 тысячи рублей, который получает в “Регион-Тюмени”.
Я познакомилась с Евгением несколько лет назад, когда пришла работать в телерадиокомпанию. Первое впечатление: передо мной мужественный, сильный, но хмурый человек. Вскоре поняла: он очень отзывчивый, с доброй душой и в то же время деловой, принципиальный, слов на ветер не бросает.
Приходя рано, всегда заставала его за рабочим столом: он или уже побывал на полях и готовил репортаж к эфиру, или связывался с руководителями хозяйств, администрацией районов...
Как-то Евгений Константинович сказал в интервью в “Тюменском эфире”, что не может “бегать по начальству”. За более чем 20 лет работы в “Регион-Тюмени” в кабинете президента компании был всего 3-4 раза – когда получал выговор или когда снимал его, только в этих случаях и бывал “в верхах”.
Эталоном же человеческих отношений и по сей день Евгений Быбин считает дружбу своих боевых товарищей – верных, преданных, готовых в любую минуту прийти на выручку, не на словах, а на деле искренне гордящихся многострадальным Отечеством, ради которого готовы отдать свою жизнь. А сейчас счастлив тем, что по-прежнему он, уроженец села, занимается сельским хозяйством. И вдвойне рад, что работать приходится с людьми, прикипевшими к селу сердцем. Передает им низкий поклон за землю-матушку, за хлеб, который они выращивают на ней.
От редакции. Этот материал был опубликован в «ТП» еще при жизни Евгения Быбина, который в последние свои годы активно сотрудничал с нашей газетой. Вот уже второй год его нет среди нас, но мы помним Женю прежним: оптимистичным, легким на подъем, любящим острое слово и шутку. Мы гордимся тем, что в нашей газете трудился подводник, удостоенный ордена Красной Звезды, и прекрасный журналист. Мир праху его.
