Сейчас вновь взялись за чтение. Вечные ценности, так быстро отвергнутые российским народом в девяностых, опять возвращаются. В молодёжной среде вновь стало модным заниматься спортом, вести здоровый образ жизни, даже жениться понемногу начинают не потому, что «надо», а по любви. Интересное это явление: в мире то затухает, то вновь разгорается экономический кризис, разврат зазывает из каждого телевизора, а людей тянет собраться тихой компанией под семейным уютным абажуром и слушать хорошую музыку, читать хорошие книги.
Правда, то там, то здесь начали появляться «списки рекомендуемой литературы». Снова публикуется знаменитый список Иосифа Бродского, вспомнили о «Золотой сотне», которая когда-то была напечатана в журнале «Юность», даже глава правительства призывает составлять подобные рекомендации.
Если это некий ориентир для каждого культурного человека – голосую обеими руками, если «обязаловка» – страшная вещь, прихлопнем в зародыше все прекрасные порывы молодёжи. Чтение нельзя навязать. Это красота, которая рождается изнутри, как ребёночек, что растёт-растёт в утробе матери, а придёт время, и появляется на белый свет, наполняя радостью всё вокруг.
Что ещё важно – чтение доступно каждому. С советских времён почти в каждом российском доме сохранились замечательные собрания книг. Просто вспомните о них. Лично я иногда начинаю рыться на дальних полках и, бывает, нахожу настоящие сокровища. О них-то и собираюсь вам рассказывать время от времени, вовсе не навязывая собственные литературные предпочтения (упаси бог!), а лишь приглашая единомышленников покопаться в их домашних библиотеках.
У каждой находки своя история. Однажды в церковной лавке на железнодорожном вокзале взяла в дорогу книгу. Это был “Глухой приход” Сергея Ивановича Гусева-Оренбургского, писателя начала прошлого века. Ничего я тогда об этом авторе не знала, а он оказался довольно интересной личностью – служил священником в одной из отдалённых мордовских деревень, затем сложил с себя сан, после революции эмигрировал, жил в Нью-Йорке. Нельзя сказать, что писал на уровне графа Льва Толстого, но в этом маленьком сборнике рассказов настоящая, не приглаженная жизнь сельских дореволюционных батюшек, поразительные, не привычные для современного человека картины материального и духовного обнищания священства. Вряд ли вы когда-то даже слышали о таком, да ещё и из первых уст. Неграмотные, не разбирающиеся даже в самых основах православия дьяконы. Батюшки, вынужденные тайно отправляться “на гастроли” по более богатым приходам. И в то же время величайшая красота духа героев этих произведений.
В рассказе «Дьякон и смерть» пожилой служитель церкви не может съездить в уезд за доктором для умирающей жены – не на чем и не на что. Он мечтает, чтобы помер первый богатей деревеньки Масленников, тогда дьякону хорошо заплатят за сорокоуст. И тут “Господь шепчет” выход: владыка собирает младших служителей на переаттестацию к благочинному. Дьякон едет с молоденьким батюшкой, по дороге тайно, в ночи они исполняют требы на чужих землях. У благочинного экзаменующиеся показывают полное отсутствие знаний по своему духовному предмету. Например, один из дьяконов самоуверенно заявляет, что первым праведником был сатанаил. Но никого с должности не снимают – заменить некем.
И тем не менее какова любовь главного героя к своей больной пожилой дьяконице! Как, не задумываясь, готов он умереть, вынося из огня незнакомого старика!
«Дьякон стрелой несся впереди; монеты в карманах его тяжело звякали, затрудняя бег; он всё почему-то обертывался и кричал:
– Батюшка... за мной!
Батюшка задыхался. Эпитрахиль улетела у него куда-то за плечо; он бежал с вытянутыми вперед руками, словно ловя кого-то, и кричал жалобным голосом:
– Какая беда... о, дьякон... какая беда!
Пламя зловеще шумело. Кверху быстро-быстро уносился дым, а за ним, спеша, летели тучи шипящих искр… Вокруг избы всё росло смятение, вопли ужаса; старуха Микулина рвалась из рук державших ее баб с хриплым, безумным криком.
Мужики толпились и не знали, что делать. Несколько человек сунулись было к огню, но отбежали, обожженные… В это время дьякон сбросил подрясник и протянул его батюшке.
– Держите-ка... Тут деньги.
– А вы куда?
– Сейчас вернусь... Во славу Божию! Не просыпьте деньги-то...
– Куда вы? Куда вы?
Но он уже метнулся мокрым черным комком в дымную пасть двери, откуда почти вслед за тем, как он выбежал, выбросился огненный язык и лизнул шарахнувшуюся толпу.
Вслед за ним, как в гипнозе, бросилось несколько парней. Крики превратились в бурю воплей; народ двинулся к избе, точно хотел сжать, раздавить ее, потушить пламя своим дыханием, слезами и безумными криками.
…Но уж в дверях показался дьякон. Он дымился, горел, но изо всех сил волок за собою что-то. Десятки рук ухватились за него, поспешно вытащили его; парни подхватили его ношу. Вода ливнем полилась на дьякона. Черничка, обжигая руки, тащила с дьякона кафтан, не замечая, что на ней самой дымится и тлеет платье. Дьякон показался из кафтана весь черный, как головешка, от него шел пар, он с хрипом и со свистом вдыхал воздух, но при всем том весело улыбался…
Его обступили, радостно смеялись. Батюшка чуть не бросился ему на шею и со слезами, радостно говорил:
– И боялся же я!»
Отец Илья из рассказа «Капитан Кук» горячо вступается за вора-прихожанина, с большим трудом уговаривает казаков не наказывать отчаявшегося человека и уходит домой с победой, но сам почти съеден тяжёлой болезнью и некрасивостью жизни.
Почему мне было так важно прочесть это сейчас? Наверное, потому что у писателя начала 20-го века Гусева-Оренбургского невероятно ясно и в то же время тонко звучит: да, мы часто вынуждены жить грустно и некрасиво, но если сковырнуть с нас заскорузлость и косность, то окажется, что в общем-то мы все очень неплохие люди, хотя… живём всё-таки грустно и некрасиво.
