Слово «дача» настолько давно вошло в наш обиход, что мы и не задумываемся, откуда оно взялось. А между тем все объясняется очень просто. Дачами, как и многими другими весьма полезными (и не полезными тоже) вещами, мы обязаны Петру Великому.
Царь-реформатор прекрасно понимал, что людям нужны стимулы. Как-то поразмыслил он, скорее всего, на свежем воздухе и решил за особые заслуги перед государством жаловать своим приближенным усадьбы под Петербургом. Дабы отдыхали они на природе от трудов праведных неподалеку от места службы, чтобы быть всегда под рукой – сотовой связи тогда, как известно, не имелось. Отсюда появилось в лексиконе наших соотечественников это милое сердцу слово, произведенное от глагола «дати» – «давать».
Государственные мужи подарку сему весьма обрадовались. И занимались на дачах тем, чем положено: активно отдыхали, устраивали балы, приемы. Естественно, кичились друг перед другом, у кого круче «на участке» дворцы, садовники, лакеи, повара… Слаб человек!
Во второй половине 18-го века слово «дача» приобрело современное значение – загородный дом с приусадебным участком, расположенный недалеко от города, и не являющийся при этом основным местом жительства хозяина дома.
Летом Москва пустела (как и сейчас, в пик сезона приезжему человеку, сидя в метро, проехать запросто можно), а её жители устремлялись за город. Так пишет историк Карамзин, а ему верить можно.
Подмосковные мужики быстро учуяли выгоду и стали надстраивать свои халупы. Сколько их перескочило в другое сословие благодаря возросшему стремлению «гнилой интеллигенции» приобщиться к природе! Одним – лютики-цветочки, другим – толстые кошельки.
А уж когда в середине XIX века появились железные дороги и “посёлки для отдыха” стали строить подальше от мегаполисов, случился буквально дачный бум.
Николай I (по странному стечению обстоятельств императоры с литерой 1 уделяли особое внимание этому вопросу) своим указом регламентировал использование загородных участков. Четко предписывалось, что, где и как строить, как оформлять строения и как входить во владение. Владелец обязывался отведённую ему землю оградить форменным палисадом, в течение трех лет построить дом и заложить сад. В ином случае участок передавался другому лицу.
После революции дачи экспроприировали. Их приспособили под санатории для пролетариата. Ну, или для приближенных советских «царей».
Ну а дальше уже не такая давняя история – садоводческие товарищества, в которых дачные домики не должны были превышать тридцати квадратных метров.
В 60-е годы, в период «оттепели», каждый желающий мог приобрести заветные «шесть соток». Шесть, чтобы частнособственнические инстинкты не переродили убежденных коммунистов в не менее убежденных капиталистов.
80-годы заставили устремиться на свои «угодья» огромное количество трудящихся. Многие помнят пустые полки магазинов, «украшенные» консервными банками с перловкой. Свежие огурчики-помидорчики помогли выжить. Впрочем, и в наше, не столь голодное, время немало бабушек-дедушек выживает благодаря своим «плантациям». «Как вообще можно называть дачей «прокормочный участок!» – помнится, возмущался один мой знакомец.
В какой-то степени первоначальное значение слова «дача» в наше эклектичное время вернулось. Роскошные дворцы, заработанные «непосильным трудом» (интересно, сколько миллиардов часов в сутки нужно иметь, чтобы так вкалывать), садовники, подравнивающие газоны, лакеи… Но это для особо заслуженных.
А для обычных людей дача – отдушина, место приложения сил и таланта.
