Медведь считается самым сильным обитателем тайги и по праву слывет ее хозяином. Он не только силен, но и достаточно умен и хитер. К тому же, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, может стремительно настигать свою жертву, будь то олень или даже быстроногий лось. Но если он сыт и благодушен, то, как ни один другой зверь, склонен к разнообразным забавам.
Когда-то в детстве я прочитал в книжке писателя-естествоиспытателя В. Бианки о таком интересном наблюдении. Продираясь сквозь чащу леса, медведь нечаянно зацепился за расщепленную часть сломанного бурей дерева. При этом отщеп, завибрировав, издал дребезжащие звуки, заинтересовавшие зверя. Тогда он уже сам нарочно стал оттягивать и отпускать отщеп, чтобы такие звуки по его желанию повторялись снова и снова. При этом по его поведению было совершенно очевидно, что такое дребезжание ему очень нравится. Музыкант да и только!
Во время рыбалки на сибирской речке Мане И. Киселев стал свидетелем еще одной медвежьей забавы. Там медведь развлекался тем, что сбрасывал увесистые коряги с крутого берега в бурлящую быстрину. Ему нравилось наблюдать за тем, как коряга, пыля и грохоча, летит вниз по крутому откосу, подскакивая на выступах, с громким плеском бухается и погружается в воду, всплывает и мелькает среди вспененных бурунов. Он шел по берегу и провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрывалась за поворотом реки. Возвратившись на прежнее место, он приволок особенно огромную разлапистую коряжину и, поднатужившись, сбросил ее с обрыва. Однако на этот раз, зацепившись за ветви, вместе с коряжиной и сам свалился в буруны и был унесен течением. Дозабавлялся!
Мне тоже довелось наблюдать подобную медвежью забаву. Произошло это в эвенкийской тайге, на скалистой крутизне вблизи речки Люлюикты. В процессе геологической съемки участка, обследуемого на выявление гнезд кальцита с кристаллами исландского шпата, нам с геологом Игорем Александровичем приходилось подниматься по крутому склону и с тыла подбираться к самым краям базальтовых уступов. Однажды в таком месте, у самого обрыва, мы натолкнулись на, казалось бы, еле державшуюся крупную глыбу, мешавшую подходу к самой кромке. Однако только общими усилиями мы с напарником кое-как смогли столкнуть ее с места.
Она понеслась вниз к более пологому основанию скалы, захватывая по пути другие неустойчивые камни. В результате возникла каменная лавина, сметающая все на своем пути, сопровождающаяся оглушительным грохотом, треском ломающихся деревьев и кустарников, клубами рыжеватой пыли! Когда она осела, мы легли грудью на край уступа и стали обозревать сверху вниз вертикальные поверхности скал с надеждой увидеть на них кальцитовые жилы или более желанные гнезда со шпатом. Однако на этот раз наши старания оказались напрасными: ничего интересного в этом смысле мы здесь не увидели.
Мы продолжали маршрут и уже отошли метров на сто, когда вдруг услышали грохот нового камнепада. С удивлением посмотрели друг на друга: «С чего бы это?!» Заинтересованные, повернули назад, осторожно приблизились к обрыву и из-за кустов метрах в двадцати от нас увидели медведя, который силился столкнуть еще один увесистый камень. Он кряхтел и недовольно урчал, а камень не поддавался. Он заходил то с одной стороны, то с другой, снова и снова повторял попытки сдвинуть камень с места. Наконец его усилия увенчались успехом: камень полетел вниз. Опять послышался нарастающий грохот камнепада. Подавшись вперед, медведь с интересом смотрел вслед падающим камням, шевелил ушами, склонял голову то влево, то вправо, вставал на дыбы и снова опускался на все лапы. Конечно же, ему очень нравилась такая забава, и он был готов повторять ее опять и опять.
Но вот смолк шум камней, и воцарилась звенящая тишина. Хрустнула ветка под моим сапогом – медведь, привстав на задние лапы, настороженно посмотрел в нашу сторону, потянул воздух носом. Заметив нас, он тут же вразвалку пошел в противоположном направлении, вверх по косогору, и вскоре скрылся в гуще кедрового стланика. Еще некоторое время было видно только, как шевелятся верхние ветви по его ходу.
Мы, конечно, догадались, что он подсматривал за нами, когда мы сталкивали камень. Грохот и зрелище камнепада ему так понравились, что он и сам решил устроить себе такое удовольствие. Кто знает, сколько еще камней он столкнул бы с уступа, если бы не наше возвращение к месту события!
