Раввин Игорь Варкин возглавляет еврейскую религиозную общину Тюмени больше 13 лет. При этом его паства, в отличие от других «традиционных для России религий», если пользоваться официальной формулировкой, крайне немногочисленна – в синагоге постоянных прихожан не более 80 человек (взрослых).
– Игорь Евгеньевич, а сколько всего в Тюмени евреев?
– Думаю, не более полутора тысяч, я имею в виду евреев по национальности. А тех, кто относится к этому серьезно, еще меньше. Мир-то вокруг абсолютно светский!
– А почему вы не уезжаете на «историческую родину»?
– Есть две причины: высокая – я здесь нужен, и низкая – там у меня не будет тех возможностей, что здесь.
– Почему вы решили стать раввином, ведь выросли, кажется, в нерелигиозной семье?
– Моя семья действительно не была религиозной, да и еврейской, пожалуй, ее можно назвать только по происхождению. К моему вдруг проснувшемуся интересу к еврейству и иудаизму мама отнеслась нейтрально, а для отца это мое увлечение было моментом настораживающим. Как человек достаточно часто сталкивавшийся в своей жизни с антисемитизмом, он рекомендовал мне этого не делать.
Я не стремился стать раввином. Окончил отделение журналистики ТюмГУ, Санкт-Петербургский университет по специальности «Практическая психология», и если бы мне тогда кто-то сказал, что я буду раввином, рассмеялся бы.
– Возглавляемый вами «коллектив единомышленников» исповедует иудаизм реформистского направления. Насколько я знаю, не все ортодоксально настроенные евреи признают его религиозным течением. А еврейский анекдот советует различать направления в иудаизме по свадьбам: на ортодоксальной свадьбе мать невесты беременна, на консервативной – невеста беременна, на реформистской – раввин… Почему выбрали именно это направление в иудаизме?
– Реформизм мне с самого начала импонировал как идеология, где человек поднимается по ступенькам традиции с индивидуальной скоростью. Мы считаем иудаизм динамически развивающимся учением, а не некой совокупностью догм, которые настолько священны и неизменны, что их надо только хранить и педантично соблюдать. Ведь мир вовсе не стоит на месте, он меняется… И люди меняются. И если бы формы иудаизма не изменялись (при сохранении сути), то вряд ли наша религия сумела бы сохраниться в истории. А ведь иудаизму более трех тысяч лет!
Конечно, бытует поговорка «два еврея – три мнения», и среди нашего небольшого народа есть разногласия в вопросах веры. Ортодоксы считают нас «клубом по интересам», а мы думаем, что наши оппоненты похожи на людей с кучей чемоданов, которые они пытаются одновременно удержать в руках.
– Правда ли, что в реформистском иудаизме раввинами могут быть женщины?
– Да, в Торе нет запрета женщинам быть религиозными служителями. На Западе и в Америке раввинов-женщин достаточно. В Израиле они тоже есть. Знаю, что в Санкт-Петербурге сейчас работает женщина-раввин, в Москве еще некоторое время назад была раввин женского пола. Не могут быть раввинами женщины в ортодоксальном и в хасидском движениях, ориентированных на сохранение прошлого. Исторически же у всех народов и светским, и религиозным развитием командовали мужчины. Можно ли сказать о сегодняшнем мире то же самое?
– Любите ли вы анекдоты про евреев?
– Еврейские – да, антисемитские – нет. Различить их очень легко: еврейский юмор достаточно мягкий, хотя евреи часто высмеивают себя сами. Если же анекдот грубый, даже если он помещен в сборник еврейских анекдотов, поверьте – он не еврейский.
– Насколько для иудеев актуальны проблемы возрождения традиций?
– Очень актуальны. Есть серьезные основания опасаться растворения еврейского народа в других этносах. Наш народ маленький, мир же большой. Мы и так достаточно рассеяны по свету, а традиции – вещь коллективная. И дай Бог нам успевать обучать традициям людей хотя бы с той скоростью, с какой они их забывают! В головах у некоторых порой просто удивительная мешанина из еврейских, христианских, языческих стереотипов. Надо полагать, что служители иных конфессий сталкиваются с подобными же явлениями. В одном мире живем.
Кстати, у духовных лидеров всех религиозных конфессий Тюмени больше общих проблем, чем тем для конфликтов. Нам надо сотрудничать.
– Считаете ли вы себя фигурой политической?
– Ровно в том смысле, в каком мне приходится заниматься вопросами межконфессионального взаимодействия.
– Бытует мнение, что евреи к неевреям относятся негативно. Что из этого страшилки, а что канонически верно?
– Канонически так: мир создан Всевышним. И Он не создавал в этом мире «плохих» народов. Каждый народ к чему-то предназначен. У каждого есть своя миссия. И у каждого порядочного человека (еврея или нееврея) есть место в раю. Это самый простой и прямой ответ, какой я могу дать. Однако сам ваш вопрос интересен тем, что это вопрос-перевертыш.
Всякий, кто хоть сколько-нибудь имеет представление о еврейской истории, ужаснется тому, сколько евреев пострадало от рук ревнителей христианства, ислама, нацизма… И все эти «борцы за веру и за чистоту крови» считали евреев злодеями, а себя – белыми и пушистыми. И для самооправдания ими выдумывались самые чудовищные глупости, вроде «мацы, замешанной на крови христианских младенцев».
У евреев гораздо больше оснований задавать этот вопрос народам мира: за что вы к нам относитесь негативно? И когда это уже кончится? Когда уже вы перестанете нам приписывать ваши собственные страшилки? Мы такие же люди, как и все. Мы любим тех, кто любит нас, и не любим тех, кто нас не любит. И не ожидайте от нас ни большего, ни меньшего.
– Какие у вас отношения с православными?
– Хотелось бы большего от общения с епархией, у нас много общих нерешенных задач.
– Почему в Тюмени всего одна синагога?
– А сколько должно быть? Обычно их число определяется потребностями.
– Знаю, у вас есть хобби – стихи, причем те, что мне попались, – это стихи о библейских персонажах.
– Для евреев Библия, Ветхий Завет – это история народа, и мои стихи – это стихи о дальних родственниках. Рахиль, Лея, Иаков, царь Давид… Если видеть их живыми людьми, а не только сакральными персонажами, то и Священное Писание представляется очень интересной книгой, живой и актуальной!
Синагога в Тюмени существует с 1912 года. В 1930 году советская власть «экспроприировала» это здание у еврейской общины, и в дальнейшем оно использовалось для госучреждений. В 1992 году в Тюмени возобновила свою деятельность еврейская религиозная организация, а через год ей было передано то, что осталось от здания. После восстановления в 2001 году оно вновь функционирует как культовое еврейское учреждение.
