С ним можно было говорить о поэзии, о живописи, о политике. Друзья хотели услышать его мнение об очередной своей картине. С ним было тепло в одной компании в творческой мастерской и не холодно зимой у костра…Но недавно его не стало.
Валерий Новиков родился в Голышмановской деревеньке Андреевка, которую через несколько лет, когда он уже служил в армии, постигла судьба многих малых, «неперспективных» населённых пунктов. Эта утрата родовых корней наложила свой отпечаток, стала причиной глубокой затаённой грусти, темой многих его стихов и картин. «Давно нет тропки, где свой первый след оставил. В домах остыли очаги, прогнили стены, и упорхнули ласточки из-под стрехи. Остыло сердце до кончины…», напишет он через много лет в журнале «Врата Сибири» о своей полной горечи встрече с малой родиной.
Порой кажется, что в последние годы жизни, чтобы выразить свои чувства, мысли, излить душу, Новиков чаще прибегает к перу, чем к кисти. Его стихи, эссе печатают областные газеты, журналы. Но сам он к писательству относился с юмором: «Беру перо в руки, если этюдника нет с собой», – объяснял он коллегам по живописному цеху свою «измену».
Длинным и непростым был для Новикова путь в искусство. Это потом, уже в зрелые годы, будет учёба на искусствоведа в Академии художеств имени Репина, будет успешное участие во многих выставках, звание лауреата Всесоюзного фестиваля народного творчества, многих других конкурсов. А до этого – учёба в Тюменском машиностроительном техникуме, затем работа (между прочим, довольно успешная) по специальности – мастером на заводе. Переезд из глухой деревушки в город произвёл на паренька сильное впечатление. Перед глазами стояли не городские кварталы, а родное сиротливое захолустье. Эти чувства, эти деревенские картины он попытался выразить на бумаге. Чтобы купить краски, подрабатывал грузчиком. Именно здесь, учась в «машинке», Валерий по вечерам бегал в изостудию, где и получил первые уроки живописи.
Он несколько лет успешно возглавлял секцию искусствоведения и критики при Тюменской организации Союза художников РСФСР, но при этом так и не вступил в члены Союза. Почему? Наверное, потому, что высшей ценностью считал свободу, коей для него была возможность творить, как чувствует душа, без указки руководящих органов.
«Протру глаза, чайку попью, на ремешке этюдник вскину на плечо И по заброшенной тропе иду искать себе свободу». Он любил природу и нередко даже зимой уходил с другом с ночёвкой в лес.
Он не был, как это говорят, душой компании. Но удивительно: во время «мальчишников» по поводу дня рождения кого-либо из коллег, когда слышался его негромкий, глуховатый голос, шумная компания вдруг замолкала, оппоненты откладывали, а то и вовсе забывали незаконченный спор, прислушиваясь к тому, что скажет Новиков.
Два года назад врачи обнаружили у него тяжёлый недуг. Операция только ненадолго оттянула развязку. Он знал об этом, но, встречаясь с друзьями, не подавал виду. По-прежнему дружил с этюдником и с пером. Одним из по-следних опубликованных стихов был этот стих-прощание:
«Стук сердца, отдалённый стук колёс Уходит поезд, может быть, последний». Последний поезд действительно унёс жизнь Валерия Новикова, но память об этом удивительном, добром человеке останется в наших сердцах.
Друзья, коллеги
