У каждого, достаточно пожившего «на этой вертящейся, круглой, единственной», как назвал Землю поэт Р. Рождественский, остались воспоминания о событиях особенно ярких, неизгладимых. Таким навсегда запечатлелось в моей памяти 12 апреля 1961 года.
Но, чтобы ещё более подчеркнуть величие этого дня, начну, пожалуй, с другой даты. 5 марта 1953 года умер Сталин. Мне шёл шестой год. Смутно, но помню: не слышалось причитаний, и слёз не было на отрешённых лицах взрослых. Угрюмая – что дальше с нами будет? – настороженность повисла над селом. С дружком соседским Витькой из семьи поволжских немцев, пригнанных сюда, в Сибирь, в годы войны, побежали за речку в центр села. На главной улице никого, и только у бревенчатого домика правления колхоза виднеются люди. Помчались туда, проскользнули внутрь – в помещение с лавками вдоль стен, с тёсаным столом, накрытым красным материалом. На столе специально доставленный из райцентра радиоприёмник. Батарейный.
Не было в середине ХХ века в нашем селе радио и электричества тоже не было. Это несколькими годами позже завезли и установили в амбаре у моста дизель. Свет давали дважды в сутки. С наступлением вечерних сумерек – до 12 ночи, предварительно дважды «мигнув» перед отключением, и с пяти утра – до восхода солнца, когда поднимались и собирались на дойку доярки. Днём электричество ни к чему: не имелось тогда в колхозе машин и механизмов, работающих «от тока». А ещё через какое-то время «загудели, заиграли» по селу провода, в домах появились черные тарелки радиорепродукторов и диковинный колокол-рупор, вещавший и поющий на всю округу со столба у почты.
Но это годы спустя. А пока мы с Витькой, спрятавшись за чьи-то спины, раскрыв рты и округлив глаза, дивимся на не виданный нами ящик со светящейся шкалой, из которого то говорит кто-то что-то горестное, то странная, тоскливая слышна музыка. Мужики с мрачными лицами сидят на лавках, нещадно дымят махоркой, слушают сообщения, не произнося ни слова…
Да, жили мы бедно – на бытовом уровне плетясь обочиной цивилизации. Но мы не знали в своей глуши, да и знать не могли, что ещё при жизни усопшего в тот день правителя усилиями сотен тысяч людей – учёных и конструкторов, инженеров и рабочих – уже закладывались основы гагаринского старта. К личности Сталина за все его злодеяния отношение моё более чем отрицательное. Но надо понимать, что именно по его воле в стране с нищим по европейским меркам народом, только что пережившим опустошительную войну, зарождался ракетно-ядерный комплекс. Наивно думать, что взгляды Иосифа Виссарионовича были устремлены в космос да ещё с научно-познавательными целями. И всё же, всё же… Через четыре года – первый в мире искусственный спутник Земли, а ещё через четыре – первый космонавт!
Шестой класс сельской школы-десятилетки. У нас второй урок – не любимая мной алгебра. Учительница строгая – в классе тишина. Вдруг в дверь просовывается вихрастая голова. Пацан из параллельного класса, никого и ничего не страшась, радостно орёт: «Гагарин в космос полетел!». Мы ничего не поняли: какой Гагарин? Куда полетел? Учительница быстро перемещается от своего стола у окна к двери, дабы пресечь дальнейшие поползновения на ревностно оберегаемый ею порядок в классе. Скрывается за дверью, мы слышим, как она разговаривает там, но с кем-то из взрослых. Наконец возвращается, отчего-то подобревшая лицом, и объявляет: «Урок окончен, быстренько выходим из класса на общешкольную линейку».
Линейка в разгар учебного дня – явление само по себе необычное, а тут к тому же никакой ясности: по какому поводу построение? Наконец, немного подождав, пока утихомирятся шумные шеренги, перед нами предстаёт директор школы. «Дорогие ребята! – не скрывая волнения, говорит он. – Сегодня в космическое пространство, где летали только спутники, запущена ракета с человеком. Это наш советский человек, лётчик Юрий Алексеевич Гагарин. Вы не представляете, ребята, какое это грандиозное событие. Это победа СССР и всего советского народа в соревновании с капитализмом. Поэтому уроки сегодня отменяются, по домам, ребята. Ура!»
Казалось, сама школа содрогнулась от звона множества голосов, ликующе завопивших ответное «Ур-р-ра-а!..». Впрочем, так до сего дня и не скажу, чему мы тогда больше обрадовались: полёту не известного нам Гагарина или тому, что уроков не будет.
… По главной улице села я шёл до дому. Настроению подыгрывал апрельский солнечный день. Замечательный был денёк! И случись же такое. Подходил к почте, к тому самому столбу, на котором громкоговоритель, когда из него, передававшего до этого какой-то марш, вдруг раздался всегда торжественный и всегда приковывавший внимание голос Левитана: «Работают все радиостанции Советского Союза…». И далее первый диктор страны сообщил, что во столько-то часов и минут московского времени, после облета земного шара в соответствии с заданной программой, была включена тормозная двигательная установка, и космический корабль-спутник с пилотом-космонавтом майором Гагариным начал снижаться с орбиты для приземления в заданном районе Советского Союза.
А дня через три пришли центральные газеты с портретами первого космонавта Земли. И мы увидели на фото неподражаемую гагаринскую улыбку. Юрий Алексеевич Гагарин и поныне живёт в памяти моего поколения, улыбаясь нам сквозь время.
