Запирали их в сурдокамерах,
В бесконечности немоты,
Не железных людей, не каменных,
А таких же, как я и ты…
В 1957 году выпускник Бауманского института Алексей Елисеев поступил в секретный научно-исследовательский центр, который занимался ракетной техникой. По дороге на работу он узнал из газет, что накануне в Советском Союзе был запущен первый искусственный спутник Земли. Молодой инженер, рисовавший графики на бумаге, и предположить не мог, что кто-то в это время строит реальные ракеты! А через 12 лет, в 69-м, Елисеев сам полетел в космос.
Только прежде чем это стало явью, будущему космонавту не раз пришлось поднимать планку собственных возможностей. В своей книге «Жизнь на пределе» Елисеев так описывает эксперимент непредвиденного приводнения: «Кресло – как в кабинете зубного врача: широкое, мягкое и… страшное. Широкие подлокотники, привязные ремни, ручка управления. Медленно, словно нехотя, начинает оно свой бег. Теперь это уже не кресло, так как непроницаемые очки скрыли от глаз знакомую обстановку лаборатории. Теперь это – космический корабль, плавно вращающийся в полете. Ты уже не испытуемый, а космонавт, которому предстоит вручную посадить корабль. Растет скорость вращения, холодный воздушный поток все чаще лижет скулы. Свалился и полез куда-то вбок левый подлокотник… Забилось в тревоге сердце, и россыпь беспорядочных сигналов вонзается в мозг. Верх, низ, лево, право – где я?..»
Когда отказывает автоматика, вся тяжесть ответственности за благополучный исход полета ложится на плечи космонавта. Ему предстоит строго сориентировать корабль, вовремя включить тормозные двигатели. Справится он с этим – корабль плавно войдет в плотные слои атмосферы. В противном случае дальше и продолжать не стоит. Космонавт должен (и это важно) сохранить четкость своего мышления и координацию корабля, несмотря на укачивание, невесомость. Это умение достигается в упорной предполетной подготовке и бесчисленных экспериментах.
– Десятый, приготовились! – раздается команда. – Руки на кольцо!..
– Есть, руки на кольцо!
– Старт!
Взрыв, грохот и исчезающая внизу земля. Огромная тяжесть обрушивается на плечи, сгибает позвоночник. Организм человека не может привыкнуть к этому, но он может научиться противостоять перегрузкам.
Космонавты говорят, что после подобных тренировок рефлекс на удар становится настолько прочным, что если раздается команда: «Старт!», а кресло остается неподвижным, то у испытуемого, не подозревавшего об этом «подвохе», приборы регистрируют те же отклонения, что и при катапультировании.
Самолет преодолел уже 15 тыс. метров над землей. Команда «Приготовились!» – заряд взрывчатки вместе с космонавтом выбрасывает кресло из кабины. Перегрузки, удар встречного потока воздуха и хлопок раскрывшегося парашюта. А внизу – вода, мягкая и податливая, когда тело скользит в ней, и упругая, как свинцовая ртуть, в момент падения с большой высоты.
Подобных испытаний у Елисеева более сорока. Примерно столько же дней длилось и обследование в Центральном научно-исследовательском авиационном госпитале. После того как медкомиссия дала добро, стало ясно, что Алексей – один из кандидатов на полет в космос.
В 1966 году было принято решение о включении его в экипаж гражданских бортинженеров. В Центр подготовки космонавтов отправилась первая группа из семи человек, которым предстояло долго жить вместе. Через восемь месяцев желанный миг старта стал близок. Программа полета была такова: два корабля «Союз» должны были стартовать один за другим с интервалом в сутки. В первом один человек, во втором – три. На другой день после старта планировалось выполнить первую в истории космонавтики стыковку на орбите двух пилотируемых кораблей. По завершении ее два космонавта из второго корабля должны были надеть скафандры, выйти в открытый космос и перейти в корабль, стартовавший первым. Однако этому не суждено было случиться. После того как полетел Комаров, президент Академии наук СССР С. Келдыш, основываясь исключительно на собственной интуиции, настоял на отмене запуска второго корабля и возвращении назад первого.
В тот же день случилась трагедия – Владимир Комаров погиб при спуске. Естественно, все планы рухнули. Подготовленный экипаж отправили в отпуск, а конструкцию «Союза» пришлось дорабатывать и совершенствовать. От пилотируемой стыковки все же не отказались. Через какое-то время была сформирована новая группа для повторного полета. В нее вошли Елисеев и Хрунов. И снова дни, недели, месяцы изнурительных тренировок.
Начался новый цикл подготовки, омраченный еще одной ужасной трагедией – 28 марта 1968 года при выполнении тренировочного полета на учебном реактивном истребителе МиГ-15 погибли Юрий Алексеевич Гагарин, его друг и наставник, летчик-испытатель Владимир Сергеевич Серегин.
Это известие потрясло весь мир, а о коллегах-космонавтах и говорить не приходится. После четырех месяцев «простоя» состоялся «проверочный» полет космонавта Георгия Берегового, одиночный корабль которого должен был состыковаться на орбите с беспилотным аппаратом. Однако сделать это Береговому не удалось из-за непредвиденной ситуации. Впрочем, остальная часть полета прошла нормально, и в работе бортовых систем корабля не выявили существенных отклонений от нормы. Тогда и решили, что в следующий раз полетят трое. И они полетели. Стоял морозный январь 1969-го. Первым по программе стартовал Владимир Шаталов, на другой день – Алексей Елисеев и Николай Руковишников.
«Когда я встал одной ногой на нижнюю ступеньку висящей на корабле лестницы и оторвал от бетонки вторую ногу, мелькнула тревожная мысль: «Возможно, я навсегда покидаю родную землю, – вспоминает в своей книге Елисеев. – Но тут же отогнал ее прочь, ощущая важность события».
Стыковка «Союза-5» с «Союзом-4» прошла успешно. Елисеев и Руковишников, «прогулявшись» по открытому космосу, перешли в соседний аппарат и удачно спустились на Землю. Не успел Алексей Станиславович «отойти» от первого полета, как ему совершенно неожиданно предложили стать участником следующего. А до старта оставалось чуть больше месяца. Уже назавтра, пройдя медосмотр, он получил почасовую программу подготовки вплоть до отправки на космодром. В сценарии полета – такая же стыковка двух кораблей, которую снимают на фотопленку с борта третьего. И опять неполадки: в нужный момент отказала система автоматического управления сближением. Расстроенные космонавты Елисеев, Волынов и Хрунов вернулись на землю ни с чем.
Третий полет, где корабль «Союз-10» соединился с орбитальной станцией «Салют», был для Елисеева последним. Ему предлагали летать и дальше, но он отказался. По возвращении из последнего полета стал работать в конструкторском бюро. Эта деятельность так увлекла Алексея Станиславовича, что он уже не хотел терять уйму времени на подготовку к предложенным полетам.
