Девятаев задумал немыслимое – угнать тяжёлый бомбардировщик, чтобы спасти себя и товарищей
После возвращения из фашистского плена он больше года находился под следствием. Военная прокуратура не могла поверить, что истощенный до крайнего состояния летчик, не зная технических особенностей немецкого самолета, без специальной подготовки сумел поднять в небо фашистский бомбардировщик «Хейнкель-III» да еще и улететь на нем.
Боевое крещение на своем истребителе И-16 военлёт Михаил Девятаев получил в небе Белоруссии в первый день войны. Под Могилевом он загнал в могилу хваленый фашистский «юнкерс» и уже в июле 41-го был награжден орденом Красной Звезды. Когда немецкие полчища подступали к Москве, Девятаев летал в звене полка, прикрывал электростанции и вокзалы. В небе близ столицы он сбил еще одного фашистского аса.
Не раз участвовал в групповых боях и чудом остался жив. Под Тулой его самолет подбили, изрешетив левое крыло. Было приказание катапультироваться, но летчик решил сберечь машину и пошел на вынужденную посадку. Бог миловал, обошлось.
В одном из боев над Ворошилов-градом, свалив очередной «мессер», Девятаев был тяжело ранен в ногу. Потерял много крови, но сумел посадить самолет на своей территории. После госпиталя получил назначение в авиаполк ночных бомбардировщиков Александра Покрышкина. Первое время летал на У-2, тогда их называли «небесными тихоходами». Овладев тактикой этого боя, бывший летчик-истребитель бомбил вражеские позиции, доставлял донорскую кровь в полевые госпитали, вывозил из немецкого тыла раненых партизан. «Соколов» Покрышкина немецкие летчики боялись, как огня. Заслышав в эфире предупреждение своих наблюдателей: «Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в небе!», ни один ас вермахта не отваживался вступить в воздушный бой. Мало того, всех «мессеров» в небе словно ветром сдувало.
К 13 июля 1944 года Михаил Петрович сбил девять вражеских самолетов и еще восемь – в групповых вылетах. День 25 июля закончился для Девятаева благополучно. Летнее солнце опускалось уже за сосновую рощу. И вдруг команда «На вылет!». Везение, как говорят, не вечно. В том групповом бою самолет Девятаева подбили. Покидая горящую машину на парашюте, Михаил сильно ударился о стабилизатор. Когда очнулся, увидел перед собой немецкого офицера.
Девятаева, как и других узников, держали на жестком режиме. Но мысль о побеге не оставляла Михаила. В его планах, несмотря на ничтожные шансы, все чаще фигурировал самолет. Первую попытку побега узники предприняли в концлагере Новый Кенигсберг, где находился немецкий аэродром. Тоннель из барака, который они рыли тайно, должен был выйти за пределы лагеря. Копать оставалось уже немного, но в их рядах оказался предатель. Все зачинщики побега были жестоко избиты и подвергнуты изощренным пыткам. Многие не вытерпели истязаний и в муках умерли.
После случившегося Девятаева с товарищами отправили в концлагерь Пенемюнде на остров Узедом (в Балтийском море), который фашисты называли «островом смерти».
«Это место было библейским адом», – вспоминал Михаил Петрович. Именно отсюда по указанию Гитлера Вернер фон Браун запускал свои крылатые ракеты ФАУ-I и ФАУ-2 на Британские острова. Узники, попавшие на Узедом и узнавшие его секреты, были обречены. Живым оттуда никто не возвращался. Единственная возможность сохранить себе жизнь – побег.
Близ лагеря располагался аэродром. После налетов английской авиации немцы заставляли заключенных разбирать завалы, засыпать воронки на взлетке и разминировать неразорвавшиеся бомбы. К очередному побегу Девятаев готовился тщательно. На этот раз он задумал немыслимое – угнать тяжелый бомбардировщик. Чтобы изучить его устройство и оборудование, сначала знакомился с разбитыми машинами, которых на аэродроме хватало. Через месяц Девятаев начал тайно подыскивать узников, готовых совершить с ним побег. Слабые и больные отказались от затеи сразу. Бежать решились лишь девять человек. Понимая, что самая большая ответственность ложится на летчика, Девятаев жадно вглядывался во взлетающие «юнкерсы», «хейнкели», «мессершмитты» и мысленно проделывал взлет сам. Он облюбовал для побега большой двухмоторный «хейнкель». Узники, решившие бежать на нем, называли самолет «своим» и даже узнавали его по звуку моторов.
«Свой» «хейнкель» Девятаев поднял в воздух 11 февраля 1945 года. Беглецы убили охранника и быстро проникли в самолет. Михаилу удалось сразу запустить моторы, и стальная громадина покатилась по взлетной полосе. Однако с первой попытки оторваться от земли не удалось. Самолет остановился у самого обрыва. Впереди было море, а позади, с территории лагеря, бежали немецкие охранники. Но летчик все-таки сумел развернуться и вновь пойти на взлет. Когда колеса оторвались от земли, под крыльями проплыли стволы зениток, изрыгающих огонь. Опомнившись, фашисты подняли вдогонку истребители, однако Девятаев сумел удачным маневром перехитрить вражеских асов и перелететь линию фронта.
В концлагере после побега такого количества узников начались повальные обыски, дознания. Позже газета «Правда» написала, что многих из охраны и эсэсовских офицеров лагеря низких чинов тут же расстреляли. А заключенным было объявлено, что самолет-беглец сбит под Кюстрином. Газета «Красная Звезда» сообщала: «Спустя пять дней на остров Узедом прилетел рейхмаршал Геринг. Оказывается, угнанный узниками «хейнкель» предназначался для управления полетами ФАУ, причем не только для бомбежек английской территории, а и советской тоже. Геринг в бешенстве сорвал офицерские погоны с плеч коменданта лагеря и отправил его в Берлин под военный трибунал…».
Наши зенитчики встретили немецкого «беглеца» ураганным огнем. «Хейнкель» получил несколько пробоин, к счастью, не загорелся. Девятаев мастерски посадил свой «трофей» на взлетно-посадочную полосу. Выбравшись из машины, невольники со слезами радости бросились обнимать друг друга. Тут подоспела и наша аэродромная охрана. Солдаты и прибежавшие летчики поверили, что это свои, лишь после того как те обменялись с ними русскими непечатными выражениями. Тот героический полет из немецкого плена стал последним в летной биографии Михаила Петровича.
Как пишет дочь Девятаева Галина в своей книжке «Подвиг пилота», журналисты «открыли» Девятаева лишь через 12 лет после его героического побега, в 1957 году. В Казань, где прожил всю жизнь ее отец, приходили сотни писем со всей страны. В том же году Михаилу Петровичу присвоили звание Героя Советского Союза. Тогда же в последний раз он смог встретиться с Михаилом Емцем, Фёдором Адамовым и Иваном Кривоноговым, с которыми совершил свой уникальный полет. В 1999 году в Германии был снят фильм о том побеге. Консультировал режиссера сам Девятаев.
Сейчас Михаила Петровича Девятаева, как и многих его товарищей, уже нет в живых. В заключительных строках своей книги дочь пилота пишет: «На острове Узедом до сих пор хранят память о русских узниках-храбрецах. На обелиске высечены имена всех героев того полета…».
Надо помнить о них и нам.
