Народ наш перестал петь. И хоть развелось превеликое множество разных вокальных кружков и студий, а редкая семья, собираясь вместе, может вспомнить больше одного-двух куплетов общеизвестных раньше песен.
Не знают слов, не знают мотива, а о том, чтобы разложить исполнение на двух - или трехголосие, и вовсе говорить не приходится. Перевелись в семьях и свои музыканты. Учим-учим дорогое чадо в школе искусств, а вот чтобы сесть вечером за большим столом да спеть под баян что-нибудь душевное – не получается. Может быть, поэтому стала у нас так популярна японская забава – караоке: и слова тебе на экране покажут, и мотив наиграют, и даже подбодрят похвалой. Только и здесь не всегда все выходит по-людски.
Соседи наши, Николай с Валентиной, дружно никогда не жили. В панельных домах с тонкими перегородками ничего не утаишь. Поэтому все мы становились невольными слушателями постоянных скандалов – с битьем посуды, матом, громкими рыданиями. При этом понимали: Валентина, что называется, «лезла под шкуру» благоверному сама и доставала его до тех пор, пока в ход не шли кулаки.
А после новогодних праздников купила горячая чета караоке. Узнали мы об этом вечером в субботу, уже ближе к ночи, когда весь дом готовился блаженно выспаться после рабочих будней и хлопот по хозяйству.
В честь покупки решили бездетные супруги устроить романтический ужин. Из-за стены слышались смех, оживленный разговор, а потом включили новое музыкальное устройство. Начали с нейтрального: пели про Олесю, что живет в белорусском полесье, про погоду в доме, про солдата, идущего по городу, про черноглазую девушку из Вологды. Вёл муж. Пел он глуховато, не всегда верно, но в основном правильно попадая в ноты. Супруга подпевала робко, как будто чего-то стесняясь, и ее почти не было слышно. Народ вокруг не протестовал: пусть поют, это лучше, чем скандалить.
Но между песнями, видимо, супруги не забывали пропускать по рюмочке. Перешли на шансон. Голос Валентины начал звучать все увереннее и громче, и тут жители дома осознали, в какую попали западню: не желающая больше мириться со вторыми ролями женщина возомнила себя эстрадной звездой и, не слушая мужа, выкрикивала особенно понравившиеся ей фразы: «рюмка водки на столе», «ветер северный» и т.п. – с таким восторженным визгом и так отчаянно фальшивя, что находиться рядом с ней в радиусе километра было уже невозможно. Соседи повскакивали с постелей и начали включать на всю громкость телевизоры, наверху залаяла собака. Николай мужественно держался.
А разошедшаяся Валентина перешла к песням про любовь, голос становился все более страстным. Окружающие от всей души желали Николаю понять ее намеки правильно и исполнить наконец супружеский долг. «Напилася я пьяна, не дойду я до дома», – затянула женщина и вдруг, дойдя до слов «если б раньше я знала, что так замужем плохо…», как будто бы очнулась, голос ее потускнел, песня понемногу стала затихать. Воцарилась тревожная тишина. Затем послышался шлепок, еще один, кто-то соскочил с дивана, за стенкой затопали, и, наконец, весь дом сотряс страшный грохот хлопнувшей железной двери. Концерт окончился. Романтики не получилось.
А через неделю супруги решили повторить эксперимент. Наученные горьким опытом, жильцы дома повключали телевизоры при первых же звуках песни. Но, к всеобщему удивлению, Валентины в этот вечер почти не было слышно. Она лишь негромко подпевала твердо ведущему свою партию Николаю. Видимо, желание гармонии, музыкальной и семейной, сделало своё дело. Провокаторшу Кадышеву не включали вообще. Ночью дом уснул спокойно, удовлетворенно понимая, что где-то там, в недрах поющей квартиры, впервые за долгие годы случилось что-то доброе и хорошее. Пусть не под баян или гитару, а под японскую музыкальную штуковину, спелись, наконец-то, два голоса, слились в один, переступив через обиды и гордость, через слезы и взаимное непонимание. Вот она, волшебная сила искусства! А тем, кто ещё не достиг гармонии в личной жизни, хотим напомнить известные слова:
Тот, кто песни петь и слушать не умеет,
Тот не будет счастлив никогда!
