Самая большая область России показывает пример межэтнической дружбы
Говоря о национальных особенностях русских (о пассионарности и многотерпимости титульной нации страны), нельзя не отметить, что именно эти качества и позволили выжить огромному количеству этносов, в разное время вошедших в состав нашего государства и сохранивших свой язык и традиции – вопреки вражеским рассуждениям о России как о «тюрьме народов». Интернационалистскую сущность народа отметил в свое время и поэт Николай Доризо, написавший такие строки:
«У этой нации в душе такое есть,
Что на чужой язык не перевесть.
Хоть кепка отличается от фески,
Я мог бы по-турецки говорить
И даже думать, и кальян курить…».
Все народы равновелики, а этнокультуры – равноценны
Самая большая по территории область страны, Тюмень, претендует на первенство и по части полиэтничности и многоконфессиональности: здесь живут в мире и согласии представители почти 150 национальностей, исповедующих ту или иную религию, регион являет собой яркий пример объединяющей роли русских и созидающей силы интернационала. В нашем крае все народы равновелики, а этнокультуры, включая религиозные убеждения, равноценны, каждый этнос правомочен гордиться своей историей, культурой, языком и фольклором, люди имеют право на самооценку и своеобразие, на индивидуальные, этнические, общественные, этические и эстетические убеждения, на свободу передвижения… Да, Тюмень строили и строят посланцы всех советских республик – многонациональный отряд первопроходцев-«освоенцев» нефтегазовой провинции страны. Это было обычным делом – сорваться с насиженных мест и уехать на Тюменский Север. По комсомольской путевке или по собственной инициативе, на «вахту» или в многомесячную служебную командировку... Азербайджанцы и украинцы, русские и белорусы, латыши и литовцы, молдаване и болгары, татары и башкиры, прибывая в этот край, становились просто северянами-тюменцами, находили здесь свою вторую родину. Это сегодня у нас в ходу такие понятия, как «СНГ», «ближнее зарубежье», «самостийность», а тогда людям разных национальностей делить особенно было нечего.
В сборнике очерков о первопроходцах сургутский писатель Виктор Козлов рассуждает: «Нет, никому не удастся кордонами прервать «горизонтальные», «корневые» – а их несть числа! – связи народов. «Железные занавесы рухнули, неужели националистические будут крепче? …С вахтовиками, летавшими из Украины и Белоруссии, из Башкирии и Азербайджана, я имел дело почти полтора десятка лет, со многими душевно подружился». С ностальгией вспоминает полюбившиеся ему украинские шутки-подначки: «Щоб не було морщин на лыци, ишьте сальце: у нем витамин «цэ», «Та вин «наркотыку» прыйняв: шматок сальця, то и балдеет…». Некоторые из тех прежних друзей писателя оказались сегодня иностранцами, хотя в них «любовь к новообретенной родине пересиливала все остальные чувства…». «Того, кто способен глубоко чувствовать, новоприобретенная родина все равно когда-нибудь взволнует сухим ли пучком емшана, зеленой ли веткой кедра, и он вернется к ней», – оптимистически резюмирует сургутянин.
Строили всей страной…
Их значительное большинство – тех, кто заложил новые города и остался здесь на десятилетия. В августе и декабре 1980 года прибыла на место будущего города Лангепас первая партия строителей из Белоруссии, забившая первые сваи под капитальный брусчатый дом-первенец. Ген-план комплексной застройки был разработан минским институтом «Белгоспроект», а возводили сам город строители из Гомеля, Солигорска, Мозыря, Молодечно, Гродно, Бреста... Одним из первых белорусских комсомольских отрядов основан и город Губкинский, многие из того отряда живут там и поныне, а мэром города избран комиссар первопроходцев Валерий Лебедевич. А то, ради чего создавались эти города, свершалось и свершается по сей день – из недр добываются нефть и попутный нефтяной газ. А к белорусам присоединились русские, немцы, украинцы, армяне, башкиры, евреи, татары… Вплоть до конца 1987 года в тот же Лангепас летали на работу вахтово-экспедиционным методом татарские нефтяники, но назрел момент создания самостоятельного нефтедобывающего объединения. И этот день настал. 14 декабря 1987 года на собрании трудового коллектива объединения «Татнефть» в Западной Сибири начальник Главтюменьнефтегаза и заместитель министра нефтяной промышленности Валерий Грайфер поблагодарил коллег из Татарии за огромный вклад в дело становления нефтедобычи в Лангепасе и зачитал приказ министра о создании в Лангепасско-Покачевском регионе производственного объединения «Лангепаснефтегаз». Начальная буква «Л» в названии этого предприятия всего через каких-то четыре-пять лет станет такой же, начальной, в обозначении нового нефтяного концерна – ЛУКОЙЛ, но тогда об этом еще никто не знал… Самое интересное, что в душах первопроходцев и по сию пору живет трепетное отношение к этому суровому краю, которое выражается в стихотворных строчках:
«Нет, другого мне счастья не надо:
Стал роднее родного для нас
И поистине высшей наградой –
Свет в окошках твоих, Лангепас».
И далее непременно – про «дружбу народов»:
«Белорусы, башкиры, татары
Здесь под солнцем единым живут.
И от всех непременно в подарок –
Уваженье, согласие, труд».
Нефть – нечто удивительное, мистическое!
Вообще поразительно, что в наши северные широты представителей разных этносов позвала именно нефть, относящаяся к числу самых удивительных, в чем-то даже мистических природных творений. Говорят, что на каждом отдельно взятом месторождении она разная (как группы крови) и имеет свой, особый, специфический состав. Ее, абсолютно идентичной по химическому составу, пусть даже добытой на пространствах, близких друг от друга, не бывает. Неспроста же нефть называют «кровью земли». Интересно, что издревле у каждого народа имеется слово, обозначающее это полезное ископаемое. У ранних греков это «нафта» – от мидийского слова «нафата», что означало «просачиваться». Римляне называли ее «петролеум» («каменная» или «горная смола»), славяне употребляли применительно к нефти слова «ропа» или «ропянка» (понимай, как хочешь), японцы говорили и говорят «секинойю», а китайцы – «йги-иу». Нефти на протяжении многих столетий находили разное применение: в качестве осветительного материала, для смоления судов, смазки и топлива, как лечебное средство. Еще древние историки в своих трудах, написанных задолго до нашей эры, упоминали о наличии этого полезного ископаемого в Вавилоне, Персии, на берегах Каспия, на островах Средиземноморья, были даже описания первых военных конфликтов в районе добычи нефти и битума в окрестностях Мертвого моря. Не зря со времен великих географических открытий нефть становится ходовым товаром даже на самых отдаленных рынках. Что касается Сибири, то капли «каменного» масла, маслянистые, радужные разводы на поверхности здешних водоемов с давних времен обращали на себя внимание местных жителей и людей пришлых. В 1721-1722 годах шведский капитан Табберт во время своего путешествия по этим краям обнаружил в Приобье выходы черной горючей жидкости – той самой «нафты», образец которой он привез Петру I.
«Нет у нас окраин чужедальних…»
В «нефтяной» истории встречаются факты и вовсе чрезвычайные. За столетие до начала тюменской нефтегазовой эпопеи, в 1859 году, в поселке Суруханы (под Баку) открывают нефтеперегонный завод, где впоследствии при активном участии уроженца Тобольской губернии Дмитрия Менделеева будет налажен промышленный выпуск осветительного материала «фотонафтиля» (керосина). 
В то же самое время, в конце позапрошлого века, за неповиновение властям из Азербайджана в Сибирь, в ссылку, отправляют деда будущего знаменитого геолога, первооткрывателя тюменской нефти Фармана Салманова. «Следует немедленно и планомерно развернуть поисковое бурение в районе Среднего Приобья», – напишет он в своей дипломной работе в середине пятидесятых годов, когда о богатстве сибирских нефтяных кладовых мало кто догадывался. Через пять лет, уже непосредственно на практике, Салманов доказал правоту своего дипломного заключения.
А возвращаясь к названию ЛУКОЙЛ, не могу не упомянуть и еще об одном интернационально-нефтяном городе – о Когалыме (третьем названии-топониме, составляющем аббревиатуру, имя известной теперь на весь мир нефтяной компании). И снова – середина восьмидесятых. Когалымскую группу месторождений начинают осваивать башкирские нефтяники. Главный инженер НГДУ Ватьеганнефть – Ралиф Сафин. (Его маленькая дочь Алсу, как говорится, еще пешком под столом ходит, и до ее грядущей всероссийской известности еще так далеко…). В общем, Когалым так и называли – город при Западно-Сибирском филиале объединения «Башнефть». Один из уфимцев, Равиль Бикбаев, тоже ставший впоследствии сибиряком, написал такие поэтические строки:
«Нет у нас окраин чужедальних,
Нам близки и тундра, и поля,
Дорог нам Башкортостан родимый
И Сибирь – родимая земля».
Были вахты нефтяников и с Украины. Возводили же его посланцы Латвии, Литвы, Эстонии и Азербайджана, строили добротно, аккуратно, продуманно. И свершилось чудо: «средь тьмы лесов, средь топи блат» встал современный город в окружении сосен и песчаных дюн – совсем как и в Прибалтике. Первые улицы назвали соответственно: Прибалтийская, Янтарная, Солнечная… Парадоксально, но самим названием «Когалым» ханты определяли это место как «гиблое, пропащее» и старались обходить его стороной. Выходит, ошиблись?
Уникальный в мировой практике проект
Тюмень многоязыкая – это так привычно и в то же время удивительно. Колоритный интернационал дополняли и зарубежные специалисты. И хоть говорят, что Болгария – не заграница, именно болгарские строительные группы в Тюмени, Сургуте, Урае, Нефтеюганске стали одним из первых примеров использования иностранной рабочей силы в Советском Союзе в 70-80-е годы. На январь 1987 года в регионе трудился почти трехтысячный десант с Балкан. Осваивать Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс прибывали и братья-славяне с Украины. «Укр-тюменьжилстрой» – вот так, в одном слове, сошлись два крупнейших региона страны. В состав треста входила бригада монтажников Юрия Гордиенко, которым выпало возводить город Ноябрьск. И оказалось, что в формировании кадрового потенциала ведущих отраслей Западно-Сибирского нефтегазового комплекса участвовали все регионы и национально-территориальные образования страны. Это были выходцы не только из районов традиционной нефтегазодобычи (Азербайджан, Татария, Башкирия, Удмуртия, Северный Кавказ), но и из мест с налаженной строительной индустрией (Молдавия, Армения, Грузия, Узбекистан, Москва и Питер). В Надыме начали работать сразу два строительных треста дирекции по обустройству северных промыслов и газопроводов, десантировавшихся вместе со всей полагающейся инфраструктурой и «штатным расписанием» специалистов. А при застройке тогдашнего поселка Нижневартовск решили применить «ташкентский метод», показавший свою эффективность при восстановлении пострадавшей от катастрофического землетрясения в шестидесятые годы столицы Узбекистана.
Интенсивное освоение территории Тюменского Севера – веление времени и беспримерный подвиг представителей многонациональной семьи советских народов. Можно сказать, уникальный в мировой практике проект. И, конечно, главный смысл грандиозной эпопеи – не только добыть так необходимые нам нефть, газ, лес, рыбу, пушнину, но и благоустроить эти места, сделать жизнь людей лучше, создать самые что ни на есть цивилизованные условия для совместного процветания.
