Подаруевская или Семакова. Эту улицу в центре Тюмени, протянувшуюся от берега реки Туры до заболоченного озера Лямино по линии одноименной Ляминской улицы (с 1922 года Герцена), в XIX веке называли Подаруевской. По фамилии проживавшего здесь в собственном доме купца 1-й гильдии Прокопия Подаруева.
Купец-меценат
По такому же принципу, то есть по месту жительства или по принадлежности предприятия, а не за заслуги, назывались и другие тюменские улицы и переулки: Серебряковская, Войновская, Жернаковская, Громовская, Ядрышниковская, Машаровская, Трусовский и Колмогоровский переулки.
В истории Тюмени Подаруев известен как бывший городской голова и меценат, на деньги которого (внёс более 200 тысяч рублей) в 1878–1880 годы было построено по проекту архитектора Петербургского университета Воротилова двухэтажное каменное здание реального училища, выходящее фасадом на главную улицу Царскую (с 10 августа 1917 года – Республики).
Открытие училища 15 сентября 1879 года приветствовал телеграммой сам император Александр II. И вполне естественно, что 18 ноября того же года этому учебному заведению было дано его имя. В Александровском реальном училище обучались дети всех сословий и вероисповеданий. Лучшие из них, помимо обычного ученического пособия, могли рассчитывать на именные стипендии предпринимателей Н.Г. Колмакова и П.И. Подаруева.
Однако в конце XIX века дела прежде удачливого торговца резко ухудшились. В конце концов, Подаруев разорился. Не смог уплатить положенные налоги, за что был лишён своими бывшими коллегами – гласными (депутатами) городской Думы избирательного права. Умер Подаруев в 1900 году. В бедности и полном забвении. Похоронен на кладбище родного села Перевалово. 12 декабря 1901 года городская Дума «списала недоимку покойного – 3 485 руб. 25 коп».
Мемориальная оплошность
После окончательного установления в августе 1919 года советской власти вековые принципы Тюменской топонимики изменились. Большевики прекрасно понимали, что она является важной частью идеологии государства, поэтому переименовали 36 улиц, переулков и исторических мест нашего города. «Для встречи торжественного пролетарского праздника пятой годовщины Октябрьской революции 7 ноября Тюменский горуездный исполнительный комитет постановил… переименовать следующие улицы: …Подаруевскую в Семакова…»
Когда в декабре 1991 года прекратил существование Советский Союз, в Москве и других республиканских, краевых и областных центрах «революционным и коммунистическим» улицам вернули прежние названия. Призывы к такой практике звучали в 90-е годы прошлого столетия и в Тюмени. (И всё ещё периодически, по разным поводам, раздаются).
Например, открытие 27 сентября в связи со 145-летием здания Государственного аграрного университета Северного Зауралья мемориальной доски в память Подаруева окрылило известного краеведа Валерия Чупина на следующее предложение: «Улице Семакова, названной так в 1922 году, вернуть прежнее «имя» – Подаруевская».
В дискуссию включился сопредседатель Общероссийского общественного гражданско-патриотического движения «Бессмертный полк России», почётный гражданин города Тюмени Геннадий Иванов. Он справедливо указал на оплошность (ошибку) в тексте мемориальной доски: «Подаруев не был почётным гражданином нашего города…» Лишь считался потомственным почётным представителем купеческого (торгового) сословия городского населения Российской империи. Такое звание учреждено в 1832 году манифестом императора Николая I. Прокопий Подаруев получил его не за личные заслуги, а унаследовал от своего отца – купца Ивана Алексеевича Подаруева. Сохранял это звание до своего разорения (банкротства).
Ректор ГАУ СЗ и депутат Тюменской городской Думы Елена Бойко обещала исправить мемориальную оплошность при планируемом ремонте старинного здания. Но как быть с названием соседней улицы, на которой находится другой университет? Его студенты, как показал опрос, слабо представляют, кто такой Семаков.
Революционный романтик
Для объективной оценки жизни и деятельности Александра Васильевича Семакова используем его письма, телеграммы и другие документы, хранящиеся в ГАСПИТО (Государственный архив социально-политической истории Тюменской области).
Он родился в 1899 году в деревне Шипуновской Шенкуровского уезда Архангельской губернии в крестьянской семье. Окончил в городе Шенкурске (известен с 1315 г.) начальное училище и лесную школу. Там же познакомился с ссыльными социал-демократами, «коих здесь было много». Во время Первой мировой войны был мобилизован в Балтийский флот, служил в Гельсинфорсе (Хельсинки). Участвовал в революционных событиях на Балтике. При возвращении осенью 1918 года в Шенкурск продолжал подпольную работу в уезде, занятом английскими интервентами и белогвардейцами. Был арестован и заключён в тюрьму на острове Мудьюг. В январе 1919 года освобожден частями Красной армии, зачислен в команду миноносца «Кречет», а через три месяца в составе сухопутного отряда отправлен на Восточный фронт.
В письме к родителям он сообщал: «Жив, здоров. Благополучно воюю. Не знаю, что дальше будет. У нашего полка беспрерывные бои. Мой адрес: Действующая армия, 456-й стр. Рыбинский полк. Председателю полкового бюро коммунистов А. Семакову».
В боях с колчаковцами на Урале Семаков был ранен. «Дорогие папа и мама! Из лазарета в Екатеринбурге выписался, еду завтра опять на фронт. Отпускали домой, да я не вздумал, надо в свой полк спешить – врага добивать».
8 августа 1919 года колчаковцы оставили Тюмень и отступили на северо-восток к Тобольску и Ялуторовску. В ночь на 4 сентября части сформированной в Тюмени 51-й стрелковой дивизии, в состав которой вошел и 456-й Рыбинский полк, заняли Тобольск. Но противник, используя речные бронепароходы и гидропланы, отбил город. Больше месяца здесь шли ожесточённые бои. 22 октября Тобольск был вновь освобождён.
По мере изгнания колчаковцев с занятой ими уральской и сибирской земли шло восстановление советской власти, организаций РКП(б) и РКСМ, финансовых и хозяйственных органов, культурно-просветительных учреждений, профессиональных союзов и редакций газет. Этот процесс проходил в Тюменской губернии в сложной обстановке. Первое время непосредственную работу по воссозданию партийных и советских органов в ближайшем тылу наступающей Красной армии вели в значительной мере армейские коммунисты. Комиссару 2-го батальона 456-го полка 51-й стрелковой дивизии Семакову пришлось задержаться в Тобольске.
«1 февраля 1920 года. Здравствуйте, папа и мама! Вы уже думаете, что я погиб? Нет, пока жив. Но был на волосок от смерти. После лазарета в Екатеринбурге в первом же бою на Тобольском фронте в октябре 1919 года был ранен в ногу. Хорошо, что кость не задета. Меня вывезли из боя на Тюменский тракт, где я ещё заболел тифом. Через месяц возвратный тиф и лихорадка. Рана затянулась, но лежал в лазарете около трёх месяцев. Должно быть, рано умирать. Сейчас здоров, но осталась от меня одна тень – кожа да кости. Меня отпустили из армии на два месяца в отпуск домой. Но здесь морозы страшные, ехать далеко, замёрзнешь и простудишься. При моём малокровии снова заболеть пара пустяков. По партийному заданию работаю в Тобольске. Занимаю три должности: председатель исполкома совета и местных комитетов РКП(б), секретарь союза молодежи да еще редактор «Тобольских известий». Так живу. С холоду не замёрзну, с голоду не помру. Кланяйтесь родным».
Последнее письмо на родину датировано 27 мая 1920 года. «Здравствуйте, мои дорогие родные и знакомые. Простите, что я так долго не писал. За последнее время работы слишком много. Я было из Тобольска хотел уехать на польский фронт. Гнилых польских панов поколотить и буржуазной нечисти поуничтожить, да не отпустили. Но моя голова готова к защите революции. Завтра поеду в Тюмень на губернский съезд Советов. Выбрали делегатом мужики на уездном съезде… Я стал много сильнее и энергичнее…»
В декабре 1920 года на 3-й губернской партийной конференции Семакова избрали членом президиума губкома и заведующим учетно-распределительного отдела. В январе следующего года утверждён редактором «Известий» Тюменского губкома РКП(б) и губисполкома.
В этой газете он успел опубликовать свою единственную статью: «…Работа при современных условиях чрезвычайно трудна и сложна. Будет много препятствий на нашем пути. Но дети революции, дети огня и бури, дети нового порядка этого не боятся. Для истинных революционеров ничто не страшно. Чтобы не возникли сомнения, наш лозунг – учиться, учиться и учиться… И мы научимся…»
А через месяц в губернии вспыхнуло антибольшевистское крестьянское восстание против непосильной продовольственной разверстки и произвола продработников. Семаков возглавил организованный им в Тюмени из коммунистов-водников отряд лыжников. 14 февраля 1921 года он «численностью в 17 штыков прибыл в распоряжение советских вооруженных сил Тобольского боевого участка».
На следующий день Семаков направил телеграмму председателю Тобольского уездного исполкома А.Ф. Демьянову, уездному военкому П.М. Хрусталёву и секретарю уездного комитета РКП(б) С.Ф. Скороспехову: «Тобольск не должен быть сдан бандам. Рекомендую набраться выдержки, спокойствия, хладнокровия».
Однако в ночь с 20 на 21 февраля партийное и советское руководство Тобольска, местные коммунисты и красноармейцы тайно оставили Тобольск и отошли на восток по льду Иртыша в направлении Тары. Захватив бывший губернский центр, повстанцы развязали кровавую расправу над сочувствующими советской власти.
Последнее донесение Семакова секретарю Тюменского губкома РКП(б) С.П. Агееву:
«12 марта 1921 года село Викулово Ишимского уезда. Тов. Агеев! Я в данный момент нахожусь в объединенном Тарско-Тобольском отряде, в организованной мною команде лыжников. Моя команда отчаянная до безумия. Не возвращусь в губком до ликвидации восстания. Не отпущу также в Тюмень коммунистов-водников, которые являются ядром всего объединённого отряда. Знаешь, что: пришли мне газет последних, где информация о политическом положении Республики и губернии. Пока прощай. Привет всем. С коммунприветом, член губкома А. Семаков».
А через несколько дней телеграмма: «Тюмень. Губком. Агееву. Сообщаем, что при наступлении на юрты Вагайские 29 марта убит товарищ Семаков. Тюменская команда водников».
8 апреля привлечённые к подавлению восстания воинские части Приуральского военного округа под командованием С.В. Мрачковского очистили Тобольск от повстанцев. В тот день бывшему советскому, партийному и комсомольскому главе этого города исполнилось бы 22 года. Семакова похоронили в саду Ермака в братской могиле. Газета «Известия» писала: «…Тов. Семакова нет с нами, но другие коммунисты и комсомольцы понесут знамёна. Шелест этих знамён возвещает славу борцам, павшим за правое дело».
Может, после прочтения писем Семакова и других документов того далекого уже и тревожного времени революционный романтик товарищ Семаков станет для современной тюменской молодежи ближе, чем бывший потомственный почётный представитель купеческого населения Российской империи господин Текутьев.
Но для примирения сторон и сохранения исторической преемственности предлагаю укрепить на новом здании Тюменского государственного университета табличку: «Улица Семакова. До 1922 года Подаруевская».
