– Петух! Красный Петух! Го-ррим!!! Я проснулся от этого крика. Кричал мой сосед по койке, мой коллега – фотокорреспондент Леня Власов. Спали мы в гостинице: 30 железных кроватей, прижавшихся друг к другу. Ничего особенного, точь-в-точь замечал в отеле «Колос» - в Москве, при ВДНХ.
А тут не Москва. Кругом дичайшая тайга, где совсем недавно не ступала нога человека. Наш сегодняшний «отель» – одноэтажный щитовой дом во временно поселке строителей. Место хате подыскали в прогалине между вековых сосен. Метрах в трехстах качала волны озеро Самотлор. На его берегу монтировали объект – ДНС, что значит дожимная насосная станция.
За окном полыхало. По стенам «отеля» бегали сполохи огня. Даже потолок полыхал.
– Пожаррр»!!! – не утихал Леня.
– Тише, кацо! – хлопнул Гиви по спине друга.
Мы с Лехой поселились только-только. А Гиви – старожил. Он знает, что рядышком нефтяники сжигают попутный при бурении скважин газ. Похоже, у них там имеется некий кран. Вот и добавили огня. Метан горит не высоко из факелов, а в метре от земли. Отражаясь от снежных сосновых лап, пламя захватило всю округу. Даже кажется, что спине жарко – ну, это, как говорится, оптический обман зрения.
– Петух-ххх!
– Кацо, закрой рот, ведь маму разбудишь!
– Какая мама? – окончательно проснулся фотокор. – Здесь нас 30 мужиков.
Гиви водрузил на голову кепи размером с аэродром для бомбардировщика. Мода такая, хотя на дворе свирепствовал декабрь.
– Мама по-нашему, ну, по-грузински, значит «папа», – пояснил Гиви, – а мы любим Курамина-батоно.
Оказывается, среди ночи, пока почти все дрыхли, на точку прибыл начальник Главтюменьнефегазстроя Владимир Петрович Курамин. Он вместе с другим ответственным сопровождающим лицом устроился на ночь в закутке – это рядом со всеми нами, но для вип-граждан выделен уголок на две персоны. Их водитель спал на раскладушке у входа рядом с умывальниками. Начальник главка мог бы добраться до вполне шикарной гостиницы, которая в лесочке под Нижневартовском. Но по советским обычаям решил самолично на своей, так сказать, шкуре испытать условия быта подчиненного люда..
– Слюшай, кацо, сюды, – продолжал грузин, – значит, мама – по-нашему, папа по-русски, дэда – это мама, брат – дэма, ребенок – швили...
Почему оказался на этих местах, где медведь ногу сломит? Потому что я – корреспондент того самого Главтюменьнефтегазстроя. Вообще-то я и должен был быть руководителем сей фирмы – так решил в «верхах». Я даже анкету заполнил в отделе руководящих кадров главка. Вечером поделился новостью с Григорьевым – мы вместе трудились в «Тюменской правде»», вместе обитали в одном пансионате. Услышав мои слова, Борис Викторович, мигом выпорхнул из моей «кватеры». Наступившим утром сказал мне: «Начальником буду я».
Честно признаться, мне и не по плечу такая ноша. Главк – это 25 трестов, раскиданных на территории от полярного круга до границы с Казахстаном. Да и опыта у меня нет. А Борис Викторович как-никак в местах не столь отдаленных имел должность бригадира над зеками, которые кроили и шили ватные телогрейки.
Что ж, надо освещать в газетах и журналах деятельность орденоносного главка. И вот я предстал пред очи Пикмана –управляющего трестом «Мегионгазсстрой». Пикман принимает людей не в офисе в Нижневартовске по улице Мусы Джалиля, а прямо в здании аэропорта. Тут ежечасно прибывают грузы, прилетают рабочие и специалисты – железной дороги еще нет.
С Григоием Ильичем я ранее встречался в ином качестве. Будучи сотрудником Госстандарта, обнаружил в строительной лаборатории треста кое-какие недочеты. Пришел к управляющему подписать акт, причем показал бумаженцию с гербом СССР, на коей крупно выведено; «Нарушение стандарта преследуется законом». Пикман скривился. «Ну и жук!» – подумал я тогда. Мало ли что взбредет в голову. Одна из главных улиц Нижневартовск носит имя Пикмана.
Да, между проверяющими и проверяемыми редко возникают теплые, радушные отношения. Кажется, Григорий Ильич вспомнил меня.
– Петро, – обратился Пикман к шоферу, ткнув в нашу сторону пальцем, – этих отвезешь на десятую «денэску», пусть знакомятся фронтом работ. Через неделю заберешь...
Вот. Знакомимся. Начальник главка Курамин ознакомился раньше. Человек он с юмором. Первым делом обратился к постояльцам «отеля»:
– Если жизнь излишне деловая, функция слабеет деловая. Сегодня и завтра деловой жизни не предвидится: актированные дни – толдько что пор рации передали: за окном минус 54 градуса.
«Акту» не подчиняются исключительно буровики: на минутку остановишь проходку скважину – значит, псу под хвост месяц тяжелых трудов. Крепкие морозы довольно легко выдержат мастера и прорабы, монтажники, трактористы и бульдозеристы, но железо не выдерживает – магистральные трубы рассыпаются как стекло.
– Первым про функции выразился не я, – продолжил Курамин, – это афоризм моего друга, ну, русско-израильского поэта, писателя и философа Игоря Губермана. Евреи – мудрый народ. Кстати, здесь присутствуют евреи?
С кровати поднялся бородатый мужик.
– Я еврей – Степанов Сергей Кузьмич. Короче, Еврейская автономная область. Мы в Биробиджане выпускаем трансформаторы и трансформаторные подстанции для нефтегазовой отрасли. Лучше нас никто не делает. Сюда вот доставили матчасть, проводим шефмонтажные процессы. Вообще на нефтепровод Самотлор- Курган –Альметьевск поставили не один десяток подстанций.
– Да, - согласился Курамин. – мы совместно с ребятами из Главсибрубопровдстроя изладили первую в мире магистраль из труб диаметром 1420 миллиметров.
– И все мы, евреи, – резюмировал Степанов.
– Ша! – не выдержал сопровождающий шефа, то бишь начальник торгового управления главка Липатий Мордухаевич Ливензон. – Перестаньте сказать! Не делайте мне смешно! Нигде и ничто не обходится без русских из Одессы!
Я, автор сих строк, проходя по коридорам главка, завсегда останавливался у приоткрытой двери кабинета Левинзона. Душа млела от монолога распекания подчиненных:
– Таки, Двойра, лови ушами моих слов. И не порти мне воспитание. Шо мы имеем с гусь? Бора, с той стороны помолчи! Извиняйтесь прямо среди здесь. Сэмэн, ты шлимазл, ты – поц, ко мне вопросов быть не надо! И всем говорю: оденьте глаза на морду!
Однако вернемся во временную гостиницу временного, вахтового поселка. Начальник главка заметил на подоконнике графин: сквозь жидкость не пробивался свет от пламени горящего попутного газа.
– Липатий Мордухаевич, что там, в графине?
– Ой-вэй, вода, Владимир Петрович.
– Это не вода, а муть голубая, вернее, ржавая. Мордухаич, на всех месторождения такая проблема с питьевой водой, надо срочно принимать меры. Кому неведомо: наше озеро, слово «Самотлор» в переводе с хантыйского означает «худая вода».
Тут возникла дискуссия. Привожу в кратком изложении. Казахстан пересыхает. Совсем скоро все страны Запада приползут в Россию не только за нефтью и газом, но – главное – за водой. Запасы аш два о имеются лишь у России и Бразилии. Под всей Тюменской областью располагается океан горячих термальных вод. Дабы достать, на Севере надо пробуриться на глубину до 6000 метров, на юге региона – 1000 метров.
– Приличная артезианская вода плещется совсем близко – 100 метров, – резюмировал Курамин. – Надо пробуриться!
– Таки да, но какой гешефт? – немедленно заинтересовался начальник торгового отдела. – Ну, шо имеем насчет взять-перекинуть?
– Чтобы бесплатно, товарищ.
В разговоре приняли участие все поселенцы «отеля»: белрусы, чуваши, татары, удмурты, даже один цыган затесался. Курамин находил общий язык со всеми. Недаром же впоследствии в правительстве РФ возглавил Комитет по делам национальностей. Это потом он стал председателем Госкомитета по делам развития Севера.
В плане питьевой воды автор этих строк готовил материал для «Тюменской правды». Заходил в недра тюменского «Водоканала». В лаборатории этой конторы мне говорили, что запустили станции обезжелезивания воды. Очищаем аш два о от излишков марганца, фосфора. кальция. хлора, калия... Лишь алюминий в избытке. А алюминий, вещали, приводит к оглуплению потребителя.
Не беда. Дураки всегда здоровы. И вообще дураки правят миром.
Вот поставил точку в последнем предложении. Сейчас потопаю за водой. В Тюмени ныне на каждом углу стоят агрегаты, которые подают отменную воду – 3 рубля за литр. Десять степеней очистки. Уже три месяца потребляю. Чувствую: радикально перестал тупеть.
... Насчет журналистики в строительной отрасли. Нет, журналистом себя не считаю, не дорос еще. Некогда окончил флотское учебное заведение, в рабочем дипломе указано: 3-й штурман – 3-й помощника механика всех групп судов. На том и стоим.
Начальник главка Курамин поставил перед пресс-центром задачу: фифти фифти по подаче материалов в СМИ: 50 процентов публикаций по передовому опыт, столько же критико-аналитических. Как-то наваял фельетон, касающийся заместителя начальника Главтюменьнефтегазстроя. На всякий случай показал шефу. «Печатайте, – сказал Владимир Петрович. – хотя мне будет горько читать».
Фельетон появился в «Тюменской правде». Материал касался недостатков в обустройстве Медвежьего месторождения газа. На то момент в Надым прибыл член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев, курирующий стройки Западной Сибири. Ему и попался фельетон на глаза. Был шум далеко не районного масштаба. Недостатки устранили. Ведь критика не ради критики.
Другой фельетон был посвящен региональному УРСу Газпрома. Тамошние деятели закупали мясо для промысловиков в торговой сети Тобольска. Отчитывались так, якобы свинина – вкупе с говядиной и бараниной – произведена в подсобном хозяйстве, которого фактически не существовало. Опус опубликовала центральная «Правда».
Возмутились труженики из местной партийной инстанции, похоже, тоже отоваривались в «газпромвской» торговой точке. Труженики с претензией к Курамину:
– Почему ваши писаки суют свой нос в чужое ведомство? Считаем, ваш пресс-центр создан исключительно доя показухи.
Курамин защитил «писаку»:
– Коль скоро он выполняет задание, пусть пишет про балет, про египетских фараонов, вообще обо всем, что душа пожелает.
Моим персональным делом занимался лично председатель партийной комиссии обкома – фамилию забыл, нет, не Паутов. Установил: «писака» выполняет задание на 300 процентов, 76 процентов опубликованного – критика на деятельность главка.
Вернемся в таежный «отель». Время ближе к семи. Но солнце проспится не скоро. Постояльцы мигом заправили кровати на солдатский манер, похоже, все имели вчерашний армейский опыт. Я и сам недавно из дальней стратегической авиации, по ночам всё снится родной «медведь» - ну, ракетоносец Ту-95К.
Курамин вместе с сопровождающим лицом быстро собрались и навострили лыжи – колеса – на Нижневартовск. И тут Гиви начал издалека:
– Швили – ребенок. Джуга швили – сын Джуга. Панэмаэшь, генацвале, Джугашвили – Сталин. Он сказал на Ялтинской конференции: «Самый лучший виноградный водка – это чача». И Рузвельту с Черчилем принесли бочка чача. Где чача? Вот?
Действительно, в емкости, где только что плескалась бурая жидкость, покоился кристально-прозрачный напиток. У Гиви под койкой хранился боезапас в огромной канистре. Обнаружился в недрах нашегодвора и другой сосуд с не меньшим литражом – горилка.! Тоже кристального образа.
Шефмонтажники прихватили с собой не только оборудование для «десятой» ДНС но и харчи: киевлянин из института Патона – сало, чуваш из Чебоксар – национальное блюдо шыртан, татарин из Альметьевска – конину вяленую, удмурт из Воткинска – чепалгаш.... Стол ломился.
Нам с фотокором Леней Влаоовым тоже настойчиво предлагал и выпить. Оно, конечно, хорошо для творчества. Но мы категоично, даже радикально, отказались – как-никак при исполнении...
И вдруг вырубилось электричество – поди-ка это тот вредный управляющий Пикман распорядился, дабы нам, пресс-центровским, служба медом не казалась. Но раздвинули шторы, добавили огня при сжигании попутного газа, есть у промысловиков задвижка – и стало светло как днем. Мимо рта не пронесешь.
– Конечно, день активированный, но питье без причины – это пянка да и все, – выступил Степанов из Еврейской АО, – нужен добротный повод.
Остановились на свадьбе. На 32 мужских рыла на сей момент имелась одна Рая, хозяйка заведения. Она обитала в комнатушке вправо от входа, тут же и работала: заносила ф.и.о. пришедших в толстую амбарную книгу, выдавала постельное белье. Девушка из Вологды: длинные ноги, волоокие голубые глаза, талия, наливная инстанция спереди и сзади. Я сам сразу положил на не глаз. Ну и что, что женат? Я же командированный!
Рая таяла от удовольствия при взгляде массы мужчин. Девушке и впрямь пора замуж.
Пальма первенства досталась грузину. Чудо: Гиви достал в промозглой тайге три пышные розы. И вот уже дружно орем:
– Горько!!!
В этот момент вернулся Курамин – колесо машины спустило. Владимир Петрович взглянул на графин с кристальной:
– Плесните!
Плеснули.
– Хороша водичка, – заключил будущий министр, – только закусывать надо.
Да, наш человек! Ответственное лицо тоже пригубило. Товарищ Ливензон резюмировал:
– Хорошо забыть, чтобы сильно вспомнить.
Я, автор, вспомнил легко.
... Машину управляющий Пикман за нами вовремя не прислал. Похоже, задержимся в тайге до самого Нового года. Елки рядом, только руки протяни. Липатий Мордухаевич сыграет роль Деда Мороза? Не делайте мне смешно.
А пока в «отеле» то и дело слышно:
– Горько!
Рис. Евгения Крана
