Ни в страстях буйной молодости, ни в осознанных помыслах мужа и отца, ни в традиционных для казаха житейских размышлениях о жизни после пенсионного рубежа – никогда не думал, сколь высоко вознесет его родная земля, сколь горяча будет нежданная слеза, которая просмыкнет по щеке и выдаст его чувства; сколь гордо будет ему от торжественных слов, из которых уловит его слух главное: «Почетный гражданин Бердюжского района Капаров Кали».
То был большой праздник столетия со дня образования района, настоящий той, это выше просто гулянья, это поклонение роду, благодарные слова отцу и матери, это молитва, чтобы Аллах благословил его дела и поддержал троих его сыновей, уже принявших управление его налаженным производством.
В тот вечер Кали ушел из дома, завел красивую легковую машину и выехал за околицу родного села Зарослое. Разбуженная память подсказывала дорогу, едва заметный след в зелени леса и хлебных полей. Кали едва осознавал, что дорога ведет его в детство, в местечко Беленькое, где в пятидесятые годы прошлого века был казахский аул большой семьи Капаровых. Кали хранил память о своем предке Капаре, имевшем вотчину у Белого озера в нынешнем Казахстане, державшего большие табуны лошадей, скота и овец, его знали и уважали от Петропавловска до Кокчетава. Слух о перемене власти Капар принял спокойно: всякая власть хочет кушать, а он выбрасывает на рынок сотни пудов мяса, пусть и новые власти попробуют его махан и бешбармак.
Новые власти не стали ждать милости от доброжелательного казаха, глухой ночью в его юрту пришел преданный человек и сказал, что собрание бедноты порешило отобрать скот и сослать хозяина в дальние земли. Капар все понял, запряг в бричку пару добрых коней, еще двух привязал сзади, в пеленки сына Кисами, будущего отца Кали, спрятал золотые монеты…
…Вот тут стояла избушка, в ней жили мама Шайзада и пятеро детей, отец умер от фронтовых ран и болезней, когда Кали было только десять лет. Рядом жила семья родного дяди Кабдуллы Искакова, он потом поможет детям выжить. Аул оживал, когда по первой зелени совхоз пригонял табуны молодняка на нагул, пасти скот было обязанностью ребятишек. Уже учась в школе, в первый день каникул Кали укладывал на спину спокойной Пегухи старый потник и верхом с утра до заката, только в лютый зной вместе с молодняком забирался в лесную прохладу.
…Он с улыбкой вспомнил первую учительницу Евдокию Ивановну Калнынь. Семилетние дети ни слова не знали по-русски. Грустные и веселые истории из той жизни он рассказывал иногда своим детям. Изучали букву и звук О, учительница терпеливо повторяла, показывая на окно, спросила:
– Костя, что это? Ну, думай: О-О-О!».
– Тереке, – отвечает Кали, для русских он стал Костей.
Все смеются, тереке по-казахски окно.
Кали, став состоятельным, не стесняется вспоминать, как трудно и бедно они росли, как он ходил в сельмаг и стоял в сторонке, вдыхая запахи халвы, а потом столь редких неведомых яблок. Это пусть теперь всезнающая наука объяснит, как мальчишка мог насытиться запахами недоступных продуктов. Но так было…
После выпускного школьного вечера пришел к совхозному управляющему:
– Нужна работа.
– Ты вроде учиться собирался?
– Нет, через год в армию.
Тогда ему дали группу телят в 36 голов, уточнили, что зарплата от привеса. Потому старался, возил на своем Воронке сено, силос, сенаж, чтобы телята хорошо росли. После первой перевески ему выдали 127 рублей. Этого он никогда не забудет. Он подходит к маме и кладет перед ней на стол разноцветные бумажки. Больная мама со слезами пересчитала их, никогда еще в ее руках не было столь много денег. Она купила маленький холодильник и электрический самовар. Потом, угощая чаем гостей, рассказывала, какой хороший у нее сын.
А для сына первая получка стала первой покоренной вершиной. Сколько их еще будет…
После смерти мамы старшим в семье стал Каиргельды. Это он в отделе кадров совхоза потребовал завести на Кали трудовую книжку и внести в нее летний трудовой стаж. Это он стал первым местным казахом, получившим специальное образование и работавшим главным зоотехником совхоза. Это он настойчиво убеждал Кали поступить в Тюменский сельскохозяйственный институт.
Кали часто вспоминает этот эпизод. Брат подозвал его, дело было на скотном дворе, берет в руки и поочередно втыкает в навозную кучу сначала вилы, потом лопату и следом лом. Кали ничего не понимает. Брат говорит:
– Ты должен учиться. Если не поступишь в институт, они, – он указал на инструменты, – будут на всю жизнь твоими.
В Тюменский сельскохозяйственный институт Кали поступил после службы в Советской Армии, проучился и получил диплом зоотехника. Это стало еще одним преодолением.
За десять лет работы в животноводстве совхоза «Южный» зоотехник Капаров Кали (Константин Васильевич) смог вывести отрасль в разряд заметных в районе, выросло производство молока и мяса, вместе с идеологами и пропагандистами он обещал своим животноводам светлое будущее. Но жизнь развернулась круто, власти предложили рыночные отношения, переработчики перестали оплачивать крестьянам полученные молоко и мясо. Капаров убеждал директора совхоза плюнуть на все и самим продавать свою продукцию, находя и открывая магазины в городах.
– Мы крестьяне, а не торгаши, – отрезал директор.
– Тогда без меня.
Куда он уходил? В никуда. Время смутное, трое детей, надо как-то жить. На сбережения приобрел грузовой «Москвич», закупал по деревням и поставлял в Тюмень мясо. Не родное, но «бизнес кормит». А как-то утром в ворота постучали…
Пятеро мужиков из соседней деревни Половинное пришли с разговором. Верный казахским обычаям, Кали пригласил гостей в дом, сели за стол, пили чай, молчали. Когда гости опрокинули пустые пиалы, что означает «чаепитие окончено», хозяин спросил:
– Что привело вас ко мне, уважаемые?
Оказалось, мужики, видя, как молодые руководители энергично все приватизируют и продают, боясь окончательной гибели деревеньки, просят Константина Васильевича взять это отделение совхоза, сохранить и развить.
– Мы тебя знаем, верим тебе и надеемся.
Эти слова Кали помнит. Из тенет долгов и паутины откровенных накатов руководства бывшего совхоза выпутывались несколько лет. Деньги на зарплату были в последнюю очередь, потому до выплат часто не доходило. Капаров вложил в дело весь капитал, нажитый торговлей мясом, жена Алма кивнула и согласилась. Было, брал в долг у друзей, но верил, что вернет. Терпение людей кончалось, один за другим работники увольнялись. Капаров убеждал:
– Мужики, надо потерпеть, хозяйство поднимается, мы будем зарабатывать десятки тысяч.
Один, уходя, бросил:
– У Капарова крыша поехала, кремлевский мечтатель из Половинки.
А ведь Капаров был прав, хозяйство вставало на ноги, брали кредиты, покупали новую технику, припахивали брошенные поля. Здешние земли скромны, не увалы Исети и Казанки, но и с ними можно работать. Для Капарова всегда были ориентиром рекордные урожаи времен легендарного директора Победоносцева и агронома Косякова, единственного за всю историю этих краев заслуженного агронома РСФСР. Можно представить всеобщее недоумение тюменских хлеборобов, когда на празднике объявили, что кооператив «Луч» из неведомого Бердюжского района получил по 43 центнера зерна с гектара. Кали получил большую премию и купил трактор. Это был третий рубеж Капарова, очередная его высота.
В зоне рискованного земледелия капризам природы можно противопоставить хорошую организацию работ, техническое оснащение, современные технологии. Удивленные высокими результатами работы кооператива, аграрные власти решили показать крестьянам, как Капаров использует деревенские новинки, например, бесконтактный ангар – огромный склад для хранения зерна и работы с ним, в нем Камаз может развернуться. Или самоходный зерноочиститель-погрузчик, в то время новинка в области. Собрали гостей, пригласили соседей из Казахстана, их земли по ту стороны государственной границы. Капаров гостеприимный стол организовал. Дивились люди, а казахский министр сельского хозяйства руку жал Капарову:
– Не ожидал, что казах в России может таких высот добиться.
Капаров смеялся: ему еще в институте доцент Таран читавший зоотехникам земледелие, сказал после экзамена:
– Костя, не ту профессию выбрал, ты должен хлеб растить.
…Отгулялись юбилейные праздники, не слышно аплодисментов. Кали выезжает на кромку поля, слушает гул комбайнов, на складе шевелит зерно в ворохе – вот эти тысячи, о которых когда-то говорил. Это достаток людей, работников и пайщиков, это спасенная от разора деревня. Это и ответ родной земле за Почетное звание, четвертую высоту его жизненного преодоления.
