НАЕДИНЕ С ПРИРОДОЙ
Лес всегда нас зовет в новые походы. С удовольствием прочитаешь статью охотника, и душа откликается…
Однако так было не всегда. Сын у меня не только рыбак, но и охотник. Не часто, но приносил все же невестке то глухаря, то рябчиков, а однажды даже зайца. Мне так их жалко было, этих зверушек! Но как-то сын объяснил мне смысл охоты, рассказал, почему устанавливаются сроки охоты на ту или иную дичь… А со временем я и сама поняла, что такое охота для увлеченного человека. Он, охотник, идет в лес не только за добычей, а и за возможностью отдохнуть от городской суеты и… от семейных забот.
Красота какая в лесу! Тишина... Конечно, относительно городского шума. Тихо особенно зимой: нет того гомона летнего, разве что стрекот сороки раздастся неожиданно; шума листвы не слышно да и зуда комариного. В морозный день снег скрипит особенно звонко, хрустко… А когда по морозцу выйдешь в лес после оттепели, то вообще попадешь в сказку. Куржак будто белым тонким кружевом оплетает ветви берез и сосен, белыми кружевными накидками ложится на лапы елей… Идешь медленно, завороженный этой красотой, отыскивая глазами особенно кружевные места… За это разнообразие очень люблю смешанный лес.
Как бы я, рожденная в феврале, не была очарована сибирской зимушкой, но больше всех времен года всё же люблю осень… Лес бесконечно радует своими красками – то осиновое яркое колыхание перед глазами, то рябиновых гроздей красные всполохи и неброский цвет увядающих листьев берез, зелень хвойных деревьев… Правда, осенний лес всегда вызывает какую-то особую грусть, ностальгию по детству, что ли… Когда-то, совсем маленькой, – я училась еще в начальных классах – папа брал меня с собой за грибами. Мы всегда приносили домой из осеннего леса ни много ни мало мешок бежево- коричневых опят. Главным добытчиком был, конечно, папа. А я… Я замечала в лесу каждую травинку, поздних жучков, стрекозу или бабочку, собирала гербарий из пожухлых листьев.
Это общение с природой и с самым близким на свете мне человеком осталось и самым дорогим воспоминанием детства. А еще папа мастерски умел из бересты делать туески. Находил дерево с тонкой корой и прямо в лесу мог скрутить туесок конусом и как-то скреплял его края. В него помещалось больше стакана ягод…
Помню еще Нефтеюганск, тогда и не город вовсе. Папа работал в то время в Усть-Балыкской экспедиции. Я только что пошла в пятый класс. Мы жили в балке, насквозь пропахшем деревом, из которого он был сделан, и еще кедровыми орехами – мы их сушили на печке. Когда хочется, чтобы душе было особенно хорошо, закрываю глаза и вспоминаю этот дурманящий запах шелушёных шишек и свежесрубленного дерева. Вот эти кедровые шишки однажды чуть не стали причиной несчастья той далекой осенью из моего детства.
На грузовой машине поехали большой компанией в тайгу бить шишки. Папа, конечно, взял меня с собой. И я, как всегда, шажок за шажком углубилась в лес – мне же в нем все было интересно. Тем более что уже не было столько гнуса: таежная мошка, такая надоедливая летом, улеглась. Хватились меня слишком поздно, видимо, когда уже собрались уезжать, и искали допоздна, почти дотемна, всем скопом. Нашли! И это было, конечно, счастье, тайга ведь шутить не любит. Страха не помню, но хорошо помню папины глаза, испуг и радость в них… Он меня и не ругал даже.
А был еще поход за клюквой; папа научил меня ее собирать, показал, как пить болотную воду, правильно фильтруя через мох...
Вот идешь по лесу и все замечаешь вокруг... И многое вспоминаешь… У кого как, а у меня вот так…
Ольга ТЮРИНА, г. Тюмень
