Как точно подмечено: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье…» И речь не только об исторических событиях, истинное значение которых можно оценить лишь спустя время, но и о людях. Таким человеком-загадкой был для меня журналист и редактор страницы «Охотничье поле» Юрий Семёнович Бубнов.
Лёгкий на подъём, подвижный, несмотря на возраст, он раз в месяц появляется в «Тюменской правде» для сдачи материала. Вычитывает текст, скрупулёзно проверяя каждую мелочь, ревностно следит за редакторской и корректорской правкой. Только получив сверстанную полосу, облегченно вздыхает и уезжает в своё Ярково. До следующего номера. Но чем живёт, чем, как говорится, дышит один из корифеев районной и областной журналистики? Что думает о времени и о себе?
– Юрий Семёнович, сейчас обычный путь в журналистику – после школы в вуз и через 5 лет готовый молодой специалист. Какой была ваша дорога в эту профессию?
– У меня путь был далеко не такой скорый. После школы, как и призывали партия и правительство, я остался в селе. Успел поработать молотобойцем, на пилораме. Моим первым «университетом» было Ишимское училище механизации, после которого год работал трактористом, комбайнёром в совхозе «Маслянский», потом техникум. В родном хозяйстве моего возвращения ждали, как из печи пирога, но не только для работы по специальности. В совхозе уже полгода пустовала должность секретаря комитета комсомола. Совхоз был большой, восемь деревень, своей комсомолии больше ста штыков, да райком поручил курировать комсомольские организации средней школы и маслянских предприятий. Это около двухсот пятидесяти человек, армия!
Едва успел приступить к работе, обком в статье «Зеркало боевитости» в газете «Тюменский комсомолец» критикнул меня за полугодовой должок по взносам. Но начал, я не со взносов, а с ремонта клубов, волейбольных площадок. Сначала в одну деревню ребята на субботник съезжались с песнями, потом в другую. Чтобы их подбодрить, я сделал фотографию и повёз в редакцию. Думаю, расскажу газетчику, какие ребята молодцы, а уж он подпись к снимку придумает. Но завотделом редакции Толя Шевелёв дал мне лист бумаги, ручку и говорит: «Вот бери и сам рассказывай, какие они хорошие». Я так и сделал. Снимок пошёл. Потом другой, третий. Через полгода редакция пригласила работать фотокором. Отказался: моя комсомолия только-только задышала, начались интересные дела. И снова приглашение. Организация к этому времени встала на ноги, я провёл отчётно-выборные собрания во всех деревнях, всё сдал и явился в редакцию газеты «Заря коммунизма» Казанского района. Случилось это в мае 1964 года. Потом было много других газет и других должностей.
– Но на журналиста вы всё- таки учились?
– Да, факультет журналистики Уральского госуниверситета я окончил в 1977 году, работая редактором Ярковской районной газеты. Заочно учиться было, конечно, трудно, но поездки на сессии в Свердловск (так он тогда назывался) мне нравились тем, что можно было побывать в оперном, в драмтеатре, посмотреть музкомедию. Где ещё мог получить такую возможность студент из деревни!
– Журналистика считается опасной профессией. У вас критические ситуации случались?
– В этом отношении у меня, как говорится, было всё, «как у людей». Например, после моей критики начальник Ярковских электросетей открыто угрожал убийством. Но не успел: коллектив (тогда такое было возможно) собрался и выгнал его за мошенничество. Ему ничего не оставалось, как с позором убраться из Ярково.
Много происшествий и даже ЧП случалось в поездках во время работы в «Тюменских известиях». Запомнилась, например, история в Сабетте. Сейчас там большой порт и мощный газовый терминал, а тогда располагалась успешно работающая геологическая экспедиция, о которой я должен был написать.
Из-за непогоды два вахтовых коллектива несколько дней ждали борт, чтобы улететь домой на отдых. Наконец прибыл АН-26. По грузоподъёмности он мог взять только одну бригаду, а ввалились обе. Экспедитор умоляла половину выйти, через полчаса, мол, ещё борт придёт. Но ни один не сдвинулся с места: наученные горьким опытом буровики знали, сейчас завьюжит, запуржит, и просидят они здесь до следующей вахты. Чуть ли не в слезах экспедитор доложила ситуацию командиру корабля. Тот вышел в салон, увидел глаза людей, и всё стало ясно без слов… Я сидел рядом с кабиной пилотов и услышал, как он произнёс: а, хрен с ним, полетели. Оторвались мы от земли на последних метрах взлётной полосы. Я тогда понял, почему случаются катастрофы, о которых время от времени приходилось слышать.
– Похоже, командировки у вас были довольно частыми.
– Да. И я в них ездил с удовольствием. Ещё шутил: что такое командировка? Это возможность повидать свет за казённый счёт. Жгучая мечта посмотреть область, особенно наши севера, появилась в больнице, где я «прохлаждался» со сломанной ногой. ЧП случилось, когда возвращался из колхоза в Ярково на редакционном мотоцикле (машина у нас была неисправна), и на перекрёстке в меня врезался пьяный мотоциклист. Так вот рядом со мной в палате лежал с травмой Алик Парчиев с Кавказа, он-то и поведал про не известный мне тюменский север, который объездил почти весь со строительной бригадой. Правда, и я его уел, порассказав о Кавказе, где он, кроме своей Назрани, ничего не видел. А я там дважды был в санатории с туберкулёзом, который мне, в конце концов, благополучно удалили вместе с кусочком лёгкого. Потом ещё много раз приезжал туда разными дорогами повидаться с хорошими знакомыми. Люблю, когда там, где я побывал, остаются друзья.
Много приходилось ездить в командировки на попутках, особенно в прежние годы, писать на ходу. Да что там на ходу! Например, репортаж с буровой для «Тюменского геолога» я написал, возвращаясь в Тюмень на тряском «кукурузнике» АН-2. Писал на лету не только из-за срочности (материал нужен был к Дню геолога), но из-за того, что в Тюмени мне жить-то ещё особенно негде было. Поскорее сдал репортаж и сразу же уехал в родное Ярково.
– Легко ли вам пишется?
– Ой, нет. Некоторые статьи даются, как говорится, с кровью. В этой связи вспоминается рассказ Ахмеда Мальсагова, опубликованный в «Журналисте» лет сорок назад. Земляки позавидовали его лёгкому заработку: мол, сидишь, пишешь и деньги получаешь. Да, отвечал он, это так просто: берёшь ручку, садишься и пишешь, пока на висках не появятся капельки крови. У меня примерно так же. И почему-то лучше всего пишется в ночь перед сдачей статьи в печать…
– Что такое сенсация, нужно ли за ней гнаться?
– Американский журналист Джек Лэйт много лет назад дал такую характеристику сенсации – это то, что заставляет читателя воскликнуть: «Боже мой!». Очень ярко сказано. Но я не люблю, когда журналисты из кожи лезут, передёргивают факты, перевирают, ставят не соответствующий содержанию заголовок, только чтобы вызвать интерес к своему творению. При всём законном желании журналиста завладеть вниманием читателя, опускаться до манипуляций на грани вранья не порядочно. Достоверность – одна из основных составляющих нашей профессии.
– Кто-то из мэтров журналистики сказал: если хотите, чтобы вашу газету читали, пишите о том, о чем не пишут другие. Есть ли в Тюменской области такие газеты?
– Это совершенно правильный посыл. На мой взгляд, три главные областные газеты – «ТП», «ТИ» и «ТОС» – разные по содержанию. Общими по теме бывают только публикации о самых важных событиях. В остальном у каждой свой набор тем, свой стиль, свой подход, свои авторы и читатели. И это хорошо. Ну, а кто лучше, определяет тираж, если, конечно, он не поддерживается искусственно, за счёт сверхобильного финансирования из бюджета.
– Юрий Семёнович, вам не хочется попробовать себя в электронных СМИ? Мне, например, нравится 72.ру, отличающееся быстротой реакции на события. Вся информация, которую мы собираемся напечатать завтра в газете, в интернет-издании уже сто раз откомментирована сегодня.
– Я работал в ИА «Тюменская линия». Мне нравилось: есть событие – мы сообщаем. Любое событие, лишь бы это было интересно читателям. Но выяснилось, что и здесь не обо всём можно писать. Был случай: прорвало трубу теплотрассы, и бомжи обварились. Эту информацию велели срочно удалить, потому как губернатор сказал, что у нас все теплотрассы отремонтированы. После этого я ушёл из «Тюменской линии».
72.ру мне тоже нравится: из интернет-изданий это, кажется, самое смелое СМИ. Вообще для меня нет большой разницы: электронное СМИ или печатное. Лучше всего то, где можно говорить правду.
– Во многом благодаря Интернету появилась иллюзия, что журналистом может стать каждый. Журналистика сегодня стала открытой профессией. Вам нравится это?
– Интернет – наше величайшее достояние ещё и потому, что миллионы граждан получили возможность самовыражения. Читаешь их статьи, комментарии и удивляешься: сколько у нас людей, способных не только умно мыслить, но и умно выражать свои мысли. Им никогда бы не нашлось места в передачах ЦТ и ВР, в газете «Правда», в областных и районных изданиях.
Считаю, никакой иллюзии, что журналистом может стать каждый, появление Интернета не вызвало. Здесь, как и в печатных СМИ: если блогер или журналист интернет-издания пишет интересно, умно и правдиво, его будут читать. Если нет, ему придётся оставить это поприще, начинающий ли это журналист или зрелый работник пера. Потому что читать его не будут, издание, блог зачахнут.
– Многие журналисты (не обязательно возрастные) не имеют навыка работы с компьютерными программами. Некоторые даже гордятся: «Я пишу только ручкой! Зачем мне современные премудрости?» Вы тоже предпочитаете гусиное перо?
– Гордости тут на самом деле нет никакой. Просто людям (и не только журналистам) надо помочь освоить компьютер. В этом всё дело. Есть, наверное, такие, которых невозможно к этому подвигнуть, убедить в преимуществах техники. Помните, как в «Грозе» Островского Кабаниха говорила: «А меня хоть золотом обсыпь, я на эту чугунку (имеется в виду поезд) не сяду». Уподобляться этой героине не стоит. Я своё перо сменил на клавиши компа двадцать лет назад, когда нашёлся человек, научивший работать на компьютере. Это журналист Валентин Самойлик, за что ему большое спасибо.
– Какой журналистский период был для вас самым счастливым?
– Таких периодов было три. Работа в сладковской газете «Трудовое знамя», когда редактором стал настоящий журналист и умный руководитель Виктор Денисович Жуков. Возвращаясь из командировки к концу рабочего дня, мы не спешили домой, а обязательно заходили к редактору рассказать об увиденном, посоветоваться, как подать материал в номере. Я заведовал отделом писем и вёл все темы, кроме партийной жизни и сельского хозяйства. Готовил ежемесячные специальные страницы для молодёжи («Родничок») и школьников («Искорка»). После нас такие страницы появились и в других районках. Мы активно работали с читателями, заказывая им материалы, откликаясь на их послания. В год получали от читателей почти тысячу писем.
Второй счастливый период – работа в «Тюменских известиях» до 2000 года. Это время называют свободой прессы. Не существовало табу на критику любого лица, включая губернатора и президента. Редактор требовал только, чтобы оценка была аргументированной. Под мою критику много раз попадал глава Ярковского района, которого, в конце концов, убрали.
С ностальгией вспоминаю работу в пресс-службе Управления Россельхознадзора по Тюменской области, ЯНАО и ХМАО. В то время мы создавали свой сайт. Я готовил публикации, всю техническую работу делали коллеги орготдела. Нашу информацию брали не только электронные и печатные СМИ Тюменской области, но и соседних стран: Казахстана, Белоруссии, Украины, Эстонии. По числу цитирования наш сайт вошёл в первую пятёрку федеральной службы Россельхознадзора, опередив Питер и Москву.
В апреле 2007 года я начал вести в «Тюменской правде» ежемесячную страницу «Охотничье поле», которую продолжаю и сейчас. Недавно вышел 193 выпуск.
– Расскажите, для чего она была задумана? При слове охота возникают ассоциации: байки, шутки, приколы…
– Проект затевался для серьёзного, компетентного разговора о ситуации в охотничьей отрасли и проблемах в любительском рыболовстве. Тематика «ОП» предусматривала воспитание бережного отношения к хрупкому миру природы, который всё более превращается в замусоренную «окружающую среду», рассказы о путешествиях по родным весям, которые (увы!) многим из нас менее знакомы, чем берега турецкой Антальи. Можно сказать, что страница нашла свою нишу в читательских пристрастиях и отклик в неравнодушных к судьбе природы сердцах. За это время в редакцию пришло больше тысячи заметок и сообщений, и почти всем им нашлось место на страницах «ОП». Проект продолжается.
– Как вы работаете со своими авторами, править их приходится?
– Знаете, примером в этом для меня служит покойный редактор «Тюменских известий» Юрий Бакулин. Он придерживался правила: править только тогда, когда нельзя не править. Корректировать мне, конечно, приходится. Но выправленный текст я обязательно согласовываю с автором. Сейчас это делать легко: почти у всех есть Интернет. С теми, у кого нет, связываюсь по телефону. Уважительное, щепетильное отношение к автору и его творению у меня сформировалось ещё с тех времён, когда я заведовал отделом писем сладковской редакции.
– Можете вспомнить самую трудную полосу в своей журналистской деятельности?
– Она пришлась на конец работы в той же газете, где был и счастливый период. Я тогда работал заместителем главного редактора «Тюменских известий». Газета была органом областной Думы, а финансировала нас администрация губернатора. Острый конфликт между этими ветвями власти сказался на газете самым бедственным образом: нас прекратили дотировать. Главред, перессорившись из-за этого с обеими ветвями, ушёл на пенсию, оставив меня руководить «разбитым корытом». Чтобы хоть как-то поддержать не получающих два месяца зарплату сотрудников, я занял деньги у знакомого предпринимателя и передал в кассу. Хватило всем только на самое необходимое. Спасибо коллегам, никто не убежал, газета выжила. Спасибо и типографии, она печатала нас в долг. Вскоре властям удалось достичь компромисса, финансирование возобновилось. Признаюсь, я страшно боялся оказаться невольным могильщиком издания. Но теперь могу сказать: в том, что газета сохранилась, есть и моя заслуга.
– Ваш любимый анекдот о журналистике?
– Расскажу анекдот с историей. Это было давным-давно. Я сидел в вагоне-ресторане и в ожидании обеда делал в блокноте дневниковую запись. За соседним столиком один офицер рассказывал другому такой анекдот. Когда Хрущёв был с визитом в Америке, решили устроить забег. Их журналисты и наши раструбили: кто будет впереди – лидер капитализма или социализма? Ну, прошёл забег. Их длинноногий президент Эйзенхауэр опередил нашего Никиту на полдистанции. Американцам легко писать: полная победа. А каково нашим? Но мастера словесной эквилибристики не растерялись, и в газетах появился бодрый репортаж с такой концовкой: «Несмотря на непривычные климатические условия, на смену часовых поясов, наш Никита Сергеевич достойно выдержал дистанцию и пришёл к финишу вторым. Лидер капиталистического мира довольствовался предпоследним местом».
Один из офицеров заметил, что я что-то пишу. Они быстро рассчитались и поспешили уйти. Их опасения, зная нашу историю, можно было понять. Но вообще-то я не слышал, чтобы в ту пору кого-то сажали, хотя анекдоты рассказывали на каждом шагу. А вот манипулирование словами, фактами случается встречать и сейчас.
– Что вы считаете главным для профессии журналиста?
– Говорить правду в любые времена.
– В этом вы не одиноки. Кажется, Шукшин советовал молодым писателям: «Хочешь быть мастером, макай своё перо в правду. Ничем другим больше не удивишь».
– Да, Василий Макарович жил по совести. И журналист обязан нести обществу правду, не скрывать негативных моментов. А для этого необходимы свобода мысли и свобода выражения.
НА СНИМКАХ: Юрий Бубнов.
Беседовала Ольга РАДУТНАЯ
Тимофей ГЕРАСИМОВ /фото/
