«В нашем регионе наблюдается острый дефицит молока. Сегодня заводы брали бы в сутки 30-40 тонн сырья, а то и больше… У нас мощности по переработке в лучшем случае используются на 60 процентов», – так интригующе начал монолог в интернет-канале «Тюменский аграрий» начальник управления по животноводству департамента АПК Рустем Бетляев.
Неплохой риторический маневр избрал Рустем Османович для обхода острых углов в разговоре о молочном животноводстве, история становления которого неоднозначна, так же, как и нынешнее состояние отрасли. Но в интернет- канале вопросов задавать некому – высказываются без примеров, цифр, фактов и анализа проблем.
Далее начальник управления принялся расписывать, какие молодцы наши переработчики. Несмотря на то, что компания Данон ушла с частью производства, они перехватили инициативу и успешно завоевывают рынки за пределами области. А чтобы производство обеспечить сырьем, в АПК проводится серьезная работа. В частности, дефицит молока предполагается снять за счет дополнительного приобретения животных, повышения эффективности селекции и использования геномных технологий прежде всего в промышленном производстве. У нас 5-8 индустриальных молочных комплексов, способных производить больше половины всего сырья в области.
Должен заметить, что ликвидация в регионе небольших ферм способствовала оттоку сельского населения и обезлюживанию больших территорий. Еще 30 лет назад, в перестроечную пору, видный организатор сельхозпроизводства, Герой Соцтруда Александр Андре- евич Созонов предупреждал: «Исчезнет ферма – не будет и самой деревни». У меня нет цели принижать явные достижения в тюменском молочном животноводстве. Кое-чего, несомненно, добились. Например, в молочных продуктах недостатка нет. Правда, количество не всегда перетекает в качество. Но по объемам молока область прочно находится в двадцатке субъектов РФ. А в прошлом году комплекс ООО «Эвика-Агро» Исетского района и ООО «Тюменские молочные фермы» из Голышманово добились средней молочной продуктивности на фуражную корову, соответственно, 11386 и 10647 килограммов, заняв, соответственно, 15 и 27 места среди сельхозпредприятий страны.
Все это хорошо, но... Вспоминаю, что к 2020 году властями предполагалось создать у нас племенное ядро животных голштино-фризской породы с целью обеспечить область ремонтным молодняком. Срок подошел, а тюменские предприятия по-прежнему закупали нетелей-голштинок в других субъектах РФ и за границей. Сегодня Рустем Османович заявляет, мол, никогда раньше такого не бывало, чтобы промышленный комплекс не только покрывал собственные потребности в ремонтном молодняке, а еще и продавал другим хозяйствам. И опять сказанное не подкрепляется ни цифрами, ни фактами.
При дефиците достоверной информации из департамента (ее ждут и на интернет-площадках) среди аграриев и прочего населения блуждают довольно разные предположения. Например, что в одном крупном хозяйстве, которое еще не приступало к генотипированию, в месяц отбраковывается до восьми процентов фуражных коров. В итоге они свозят за год на мясокомбинат чуть ли не все молочное поголовье. Не от того ли в регионе подскакивает производство мяса? А предприятия-пользователи зарубежных селекционных продуктов, в частности, разделенного по полу семени лучших в мире производителей, не особенно заботятся о продуктивном долголетии коров. Зачем? Если при отелах появляется всего лишь 20 процентов бычков. И если при этом не объявлять себя племенным репродуктором с обязательной продажей нетелей, то можно добиться высоких надоев, сократив продуктивное долголетие голштинок. Так сказать, работают на публику, забывая об экономике. А ведь всем известно, что голштинка оправдывает затраты на свое содержание лишь после того, как от нее надоят 25 тонн молока. У нас же их отбраковывают после второй лактации (случается, и до нее). Стало быть, об эффективности молочного производства и племенной работы говорить не приходится.
Надо отдать должное, применяя зарубежные технологии, отечественные молочные комплексы довели до совершенства работу с большими стадами. Однако у нас всегда будет проблема с полноценным питанием самых высокопродуктивных в мире голштино- фризов. Если природные условия Америки позволяют справиться с такой задачей, то перенесенный в Сибирь американский опыт промышленного молочного животноводства с содержанием многотысячных стад приживается непросто. В условиях рискованного земледелия невозможно заготовить для уникальных животных полноценные корма.
Скажем, Ленинградская область, один из многолетних лидеров молочной продуктивности, не убирает с полей корма, содержащие менее 10,5 мегаджоулей обменной энергии в килограмме сухого вещества. Не потчуют своих животных отечественной селекции (порода «ленинградская») и кормовыми добавками, в которых содержание мочевины превышает десять процентов. Такие добавки резко стимулируют молокоотдачу, но и при этом сокращают жизнь племенного поголовья. От такого искусственного «взбадривания», случается, до половины коров после отела вообще не встают. По разумению ленинградцев, низкое качество питания приводит к деградации племенных стад.
Ни наш, ни в целом агропромышленный комплекс Уральского округа за два десятилетия активного развития животноводства не предприняли мер по обеспечению молочной отрасли качественными кормами. От этого и многие беды. Полагаю, что нам не дождаться в этом десятилетии технологии и оборудования по производству белка из метана. Нет у нас в достатке пивной дробины – отходов производства пенного напитка, очень богатых белком и набором аминокислот. Везти ее, к примеру, из Самарской области далековато, да и боязно за сохранность этой добавки.
В Тюменской области были проведены успешные опыты по кормлению коров гидролизными кормовыми дрожжами – ценнейшей белковой добавкой, при производстве которой вообще не применяется опасный для здоровья карбамид. Образовавшийся при выращивании кормовых дрожжей сырой протеин – это чистый микробиологический белок. Усвояемость дрожжей составляет 95%, и их можно приравнять к белкам животного происхождения (например, рыбной муки с содержанием белка выше 50%). А ведь гидролизные дрожжи изготавливаются биохимиками из древесной щепы и опилок. В давнее время в Свердловской области встречались заводы с гидролизным производством. В Тобольске только фундамент заложили, а вот в Верхней Тавде, недалеко от Тюмени, успешно функционировало предприятие.
При обсуждении проекта строительства завода по производству гидролизных кормовых дрожжей можно сослаться на нехватку сырья (щепы и опила). Их вполне могут заменить посевы технической конопли, гектар которой сберегает более четырех га леса. Семена конопли и волокна можно сдать на переработку, а оставшуюся костру (одревесневший стебель с богатым содержанием целлюлозы – до 58%) станет превосходным сырьем.
Микробиологический белок из «древесного» сырья, в отличие от растительных кормов, имеет весь комплекс важных аминокислот, в том числе незаменимых, которые организм животных не способен самостоятельно синтезировать. В составе дрожжей также достаточно полно присутствуют макро- и микроэлементы и очень широкий набор витаминов. Применение гидролизных кормовых дрожжей в комплексе с ферментами и сорбентами дает возможность значительно увеличить продуктивное долголетие коров и при этом забыть про болезни.
Подобный проект может быть реализован не только в интересах молочных комплексов и ферм с большими стадами. Если обратить внимание на личные подсобные и крестьянские фермерские хозяйства, то в большинстве из них, особенно в глубинке, высокопродуктивных коров (которых помогло приобрести государство), кормят малопитательным сеном с естественных лугов и дробленым зерном, что не совсем полезно. Белковая добавка из кормовых дрожжей могла бы иметь полноценный рацион, повысить надои и привесы, укрепить здоровье животных. Но вот беда, дрожжи из щепы и опилок завозят с перебоями издалека.
Вопросы генотипирования, селекции, племенной работы, о которых с удовлетворением говорил Рустем Османович, требуют отдельной темы. Одно можно сказать: в этом мы отстаем от зарубежья на десятки лет. И, тем не менее, особо не стремимся наверстать упущенное.
НА СНИМКЕ: на ферме.
Валерий ИКСАНОВ /фото автора/
