В полдень пошёл снег. Он убелял дороги, застил своим мельканьем дома, прохожих. К вечеру повалил ещё гуще. Радостный, я выбежал на крыльцо с фотоаппаратом. Снежинки падали отвесно, шуршали по капюшону куртки. Стало свежо и чисто. Пахло зимой.
Оставляя следы, ушел с молодой лайкой обновлять порошу. Встречная собачка с сахарной косточкой в зубах опасливо покосилась на нас: не отнимем ли? Вьюга решила поиграть с ней, но та, поджав хвост, бросилась в ближайшую подворотню.
– Вьюга, оставь ее в покое!
Первые пороши всегда желанны для охотника. На другой день уехал в ближние леса, но пороша оказалась мёртвой. Снег был нетронутым. Под берёзами лежали синие тени. Мне очень хотелось найти заячьи малики*, я выпустил из салона собаку и на малой скорости поехал по следам внедорожника в сторону Чёрного озера.
Осторожно ступая, вышел на его лёд. Сосед Серёга Колодочко говорил, что на Филимоновом болоте он хорошо держит, но Чёрное озеро солёное и в тысячу раз больше того болота, и поэтому вода здесь замерзает медленнее. В камышах темнело несколько хаток ондатр, но они нас не интересовали.
– Поедем к Дёминским лесам, Вьюга!
Дорога прошла северным берегом озера Орловик. Остановился у барсучьих нор. Рядом с ними всегда жили зайцы. Я зарядил ружьё, положил в карман пару запасных патронов, но они не понадобились. Кроме следов охотника, ничего не нашли. Это Василий, местный следопыт, приезжал проверять свои капканы.
А пороши ложились одна за другой. На следующий день возле Иванковского леса увидел, наконец, первого зверя. По стерне на широких махах стелилась лисица. Я затормозил и стал наблюдать за ней. Она тоже остановилась, несколько мгновений глядела в нашу сторону, но, быстро оценив обстановку, сорвалась с места и понеслась в степь. По пути спугнула со стерни стаю тетеревов, те поднялись и улетели кормиться к Агафьей Губе**.
Трава, положенная осенними дождями и прижатая снегопадом, пахла сеном. Этот запах был очень слабым. Стоило пройти немного вперёд, и он тут же рассеивался в воздухе, но успевая, однако, напомнить о прошедшем лете.
Лоскутки снега попадались всё чаще, на них читались обрывки жировочных следов зайца. Нашел и поскрёбы гурана***. Трава в том месте была выдрана до земли. Выходит, гон у него ещё не закончился. Я старался идти как можно тише, но жухлая трава предательски шуршала. Снега здесь было больше, я попытался тропить зайца, распутал несколько его сметок, но полностью отследить беляка не успел. Он услышал нас и ушёл. Вьюга понеслась по его следам, однако через несколько минут вернулась.
Приехав домой, сварил супчик, пил чай, звонил друзьям. Вечером ходил в магазин. Были уже потёмки. Редкие фонари освещали мёрзлую землю.
К утру ляжет новая пороша и опять будет звать нас в новые походы.
*Заячьи малики – следы его ночной жировки.
**Агафья Губа – большой колок с густым подлеском талов.
***Гуран – самец косули.
Юрий БАРАНОВ, Армизонский район /фото с сайта comgun.ru/ohota/
