Когда протоиерей Дмитрий Климов был настоятелем Свято-Никольского собора в Калаче-на-Дону, он являлся известнейшим в городе человеком и общепризнанным лидером общественного мнения. Этого молодого и энергичного священника можно было увидеть не только в церкви, но и на всевозможных светских мероприятиях, как официозных, так и культурных.
И не только с крестом и кадилом, но и с микрофоном, и даже с гитарой. Ведь отец Димитрий не всегда являлся священником – в своё время, в юности, он был волгоградским рок-музыкантом. И дорога к Богу органично сочеталась у него со стезёй позднесоветского «неформала». Впрочем, начнём сначала…
Волгоградский школьник Митя Климов был таким же советским ребёнком, как все прочие октябрята и пионеры той поры. И отличался от большинства только одним – он искал смысл своей жизни. Митю всегда, с детства, интересовали темы, от которых его ровесники в своей массе были довольно далеки: зачем живёт человек, зачем существует этот мир, почему в нём всё устроено именно так, а не иначе…
Чтобы объяснить это понятнее и нагляднее, отец Димитрий рассказывает такую притчу, а может быть, и быль, ставшую притчей.
Однажды к некоему духовному наставнику пришёл молодой человек и попросил благословения на поступление в университет. Старец спросил его:
– А зачем ты хочешь туда поступить?
– Как зачем? Чтобы получить высшее образование, – ответил молодой человек.
– А зачем тебе высшее образование?
– Хочу приобрести соответствующую профессию.
– А зачем тебе профессия? – продолжал допытываться старец.
– Чтобы иметь возможность зарабатывать деньги.
– А зачем тебе деньги?
– Чтобы можно было создать и содержать семью.
– А зачем тебе семья?..
И так старец последовательностью вопросов привёл его к самом последнему «зачем»: «А зачем вообще ты живёшь?», чем поставил своё духовное чадо в тупик. И тогда юноша понял: самое важное в жизни – знать ответы на эти простые вопросы – для чего ты живёшь и каков смысл твоего существования. И светом этого конечного смысла освещаются вся жизнь человека и все его побуждения и поступки.
Вот этот самый конечный смысл и искал всё время мальчик Митя. Думал о нём, стремился к его познанию, но никак не мог найти. До определённого времени.
Верующим людям свойственно считать, что в мире нет ничего случайного, и видеть во всём, что с ними происходит, Промысел Божий. Отец Димитрий тоже считает: переезд его семьи в конце восьмидесятых из Кировского района Волгограда в Ворошиловский, где он с родителями поселился в доме рядом с Казанским собором, не случаен. Там у него произошло первое знакомство с православной верой, которая впоследствии стала для юноши тем самым смыслом и светом, освещающим его жизнь до сих пор.
Отец Димитрий и сейчас хорошо помнит тот осенний вечер, когда он, четырнадцатилетний подросток, зашёл к своему школьному другу, намереваясь вместе погулять после уроков, но не застал его дома. (А сотовых телефонов, напомню, в те времена ещё не было и в помине, даже домашние были далеко не у всех). Тогда он пошёл к другому товарищу, но того не выпустили на прогулку родители. И, оставшись коротать вечер один, Митя решил перед тем, как отправиться домой делать уроки, пройтись по улицам. Его путь лежал мимо Казанского собора, и, проходя мимо ворот, он увидел горящие свечи, силуэты каких-то людей внутри и услышал обрывки непонятных, но красивых и завораживающих песнопений. Митя остановился и после недолгого раздумья решил зайти поглазеть, а заодно погреться, потому как время года было не самое тёплое. С тех пор Казанский собор в памяти отца Димитрия ассоциируется не с большими, пышными праздничными богослужениями, как у большинства прихожан, а со скромными, уютными, почти домашними службами, на одну из которых он и попал тогда в первый раз.
Митя со своими длинными, по моде тогдашних «неформалов», волосами, серьгой в ухе и потёртых джинсах не был похож на идеального прихожанина, целенаправленно пришедшего помолиться, но никто не стал ему пенять за отсутствие «православного дресс-кода». Случись такое – и, возможно, всё сложилось бы по- другому, и судьба молодого человека пошла бы по иному пути. Но Бог проявил предусмотрительность и здесь.
Хотя, может быть, и произойди тогда что-то подобное, это всё равно ничего не изменило бы в судьбе мальчика. Во всяком случае, отец Димитрий считает именно так и приводит такую аллегорию:
– Когда человек, промучившись длительное время зубной болью, сидит, наконец, у кабинета стоматолога в ожидании приёма, а какая-нибудь уборщица, моющая полы, нагрубит ему, как это у нас иногда случается, он же из-за этого не вскочит и не скажет: «Всё, больше ноги моей здесь не будет!». Потому что куда ему ещё идти, кто ему поможет, кроме врача? Так и в церкви. Человека, страдающего духовным «заболеванием» от отсутствия в его жизни Бога, отсутствия смысла бытия, не отпугнут от духовной «больницы», каковой является Церковь, даже самые строгие ревнители.
С того памятного вечера Митя стал частым посетителем храма. А в 1990 году, в возрасте шестнадцати лет, принял крещение, и это стало осознанным решением, к которому он пришёл сам, без каких-либо подсказок со стороны. Да и какие могли быть подсказки, если родители его являлись обычными советскими людьми, с соответствующим мировоззрением – неверующие или же просто не задумывающиеся обо всякого рода сверхъестественных материях.
Соответственно, Митя начал читать Библию и православную литературу – благо, с либерализацией советского строя появился более-менее свободный доступ к такого рода книгам. А ещё огромное влияние на него оказал только что вышедший после долгих запретов роман Булгакова «Мастер и Маргарита». История про Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри стала первым Евангелием Мити. Впрочем, в этом он не одинок, то же самое можно сказать почти про всех его ровесников. Могу подтвердить это как один из них.
– Евангелие для меня всегда было первично, – рассказывает отец Димитрий. – И могу сказать, что я пришёл не через православие к Евангелию, а, наоборот, через Евангелие к православию. Как раз в то время в стране появилось огромное количество проповедников различных религий и конфессий – начиная от протестантских деноминаций и заканчивая всевозможными белыми братствами и сайентологами-хаббардистами. Я оценивал их с одной точки зрения – соответствия евангельскому духу. И после долгих поисков и экспериментов с различными вероучениями и даже эзотерикой сделал для себя вывод, что его проводником в нашем мире является именно православная вера. И даже богослужения с вроде бы не совсем понятными церковнославянскими словами, на мой взгляд, соответствуют духу Евангелия более всего.
Конечно, крещение и воцерковление не отменяло других увлечений молодого человека, в частности рок-музыкой. Вторая половина восьмидесятых годов, на которые пришлась юность Мити, была совершенно уникальным этапом в истории России. Время надежд, время ожидания больших перемен. И время рока. Будущему музыканту и протоиерею повезло родиться в семье советских интеллигентов (в самом лучшем смысле этого слова). Его папа был кандидатом философских наук, а мама – филологом. Мальчик вырос в очень хорошей эстетической атмосфере, созданной родителями. Дома у Мити имелась огромная коллекция пластинок самых разных музыкальных жанров и исполнителей – от Баха до Поля Мориа. За исключением пошловатой эстрады и «попсы». Но больше всего его родители любили и ценили авторскую песню – Дольского, Окуджаву, Высоцкого... Мама Мити, кстати, в своё время хотела отдать его учиться в музыкальную школу, но тот категорически воспротивился, о чём сейчас очень сожалеет.
Первое знакомство с миром рок-музыки у Мити случилось в 13 лет, когда на фирме «Мелодия» в 1987 году вышел диск-миньон группы «Алиса», а по телевидению в программе «Музыкальный ринг» впервые выступил Борис Гребенщиков со своим «Аквариумом». И молодого человека, что называется, «торкнуло». Он стал открывать для себя бескрайние и неисчерпаемые просторы русского рока.
– Для подростков того времени это была отдушина, просвет, свежая струя на фоне тотальной неискренности официальной культуры той эпохи, – вспоминает отец Димитрий. – Хотя это, конечно, не значит, что я слушал только и исключительно рок. Я всегда с интересом относился к любой хорошей музыке, независимо от жанра.
Через короткое время юный «неформал» вытребовал у родителей гитару и вместе со своими друзьями-товарищами погрузился в пучины творчества, подбирая на слух аккорды к песням Цоя, Шевчука и того же Гребенщикова.
Но лиха беда – начало. И в шестнадцать Митя уже сочинил первую песню. Она, к сожалению, так и не сохранилась для истории, как и ещё целый ряд ранних творений Дмитрия.
Со временем музыкальное творчество стало для Мити, без преувеличения, потребностью.
– Мною двигала какая-то непреодолимая страсть к самореализации. Бывают у человека такие состояния, когда он не может не сочинять что-то. Сродни графомании, – смеётся отец Димитрий. – Кто-то из великих сказал: «Если можешь не писать – не пиши». Я всегда старался придерживаться такого правила, но в определённые моменты не писать песни просто не мог. Это становилось такой же необходимостью, как, например, женщине разрешиться от бремени к определённому сроку. Разница только в том, что творческий человек «рождает» музыку, тексты, картины… Я был такой не один, у нас с друзьями сложился круг общения, в котором все что-то творили. Нам было важно что- то принести в этот мир, заявить о себе, сказать своё слово.
На тот же период пришлись самые первые попытки Мити с несколькими школьными единомышленниками создать собственную рок-группу. Коллектив юных музыкантов ориентировался на лучшие образцы отечественного рока той поры – «Аквариум», «Кино», «Алису», «ДДТ»…
Но пик песенного творчества молодого таланта пришёлся на студенческие годы, когда он учился на историческом факультете Волгоградского государственного университета.
– Творчество и обучение тогда у меня конкурировали, – улыбается отец Димитрий. – Причём творчество в этой конкуренции зачастую побеждало.
Тем не менее приоритетом для Мити навсегда стали вера и Евангелие. Это и определило его дальнейшую судьбу – ещё учась на третьем курсе исторического факультета Волгоградского государственного университета, он, узнав, что при Свято-Духовом монастыре есть епархиальное духовное училище, поступил ещё и в него. Правда, так и не закончил: неудачно совпали училищные и университетские экзамены.
Однако свою роль в судьбе Дмитрия училище сыграло, укрепив его в решении посвятить жизнь служению Богу и Церкви. И в 1996 году, почти сразу по окончании университета, Дмитрий стал дьяконом. А ещё некоторое время спустя был рукоположен в священнический сан, став уже не просто Дмитрием, а отцом Димитрием.
Тогда же женился. Избранницей будущего священника оказалась девушка из Калача-на-Дону, Лариса, с которой он познакомился в стенах альма-матер. Это обстоятельство и сыграло пусть косвенную, но, в конечном итоге, решающую роль в том, что отец Димитрий стал служить именно в этом городе. И в этом тоже, наверное, есть Божий Промысел.
Роман БЕЛОУСОВ /фото из архивов о. Димитрия/
