НА ПОЭТИЧЕСКОЙ ВОЛНЕ
ДЕТСТВО…
Избёнка, что служила верно,
И речки слабенький разбег
Остались в памяти, наверно,
На бесконечно долгий век.
И рядом с ними – тётка Тая,
Что повторяла мне: – Борис,
Иди по жизни, не петляя,
И не кидайся сверху вниз!
Учись у правды… Видишь небо?
Давно бы улетело прочь,
Да держится – рабочим хлебом
Питается и день, и ночь.
И ты питайся…, – говорила. –
Господь-то сверху видит нас
И потому, мой милый, силы
Беречь не надо про запас!
К чему они тебе без Бога?
Без веры посерёдке дня… –
И замолкала: знать, тревога
Переполняла за меня.
НОЧНЫЕ МЫСЛИ
Бегут часы, слагая сутки,
За сутками бегут года –
Перечислять все промежутки,
Наверное, не хватит дня.
Не хватит года… Вон их сколько!
Я жил и жил, они – текли
И так привык к ним – с каждой долькой
Сроднился за былые дни.
И умереть – не дай мне Боже…
От этой мысли я всю ночь
Не сплю потом и чую кожей,
Что не смогу беде помочь.
БЕГУТ ГОДА…
Бегут года, как злые волки,
Я раньше их не замечал…
Стараюсь и теперь, да только
Задел на будущее мал.
Малее самой малой доли,
Малее, чем снежинок бег,
Которые по Божьей воле
Уходят от меня навек.
На самый дальний край планеты,
Где ни калиток, ни ворот,
Где от меня лишь сгусток света
Мелькнёт, а может, не мелькнёт.
И потому гоню усталость
И мысль свою не берегу –
…Зачем беречь такую малость,
Когда в прихожей Бога жду?
ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ…
Был пацаном, войны не видел
И мне запомнилась она
Лишь тем, что дворник дядя Митя
Пришёл с неё пьяней вина.
На костылях… И тётка Клава
Твердила каждому, что он
Пришёл убогим – эта слава
Вилась за дворником вьюном.
А он смолил свою цигарку,
Глядел сурово, иногда
И папироску, если в парке
Случались праздники труда.
Ещё запомнилось: играли
С братишкой Федькою в войну
И вдруг отец – его едва ли
Мы ждали в этаком часу.
И, не сказав худого слова,
Схватил у Федьки автомат,
Который из доски дубовой
Строгал он целый день подряд.
И им гордился… Только батя
Поделку стукнул о сосну
И бросил в печку – знать, солдаты
Не любят вспоминать войну.
ХУДОЕ ДЕЛО
– Война, мой друг, худое дело… –
И дед взглянул на пацана, -
Не веришь? Ну, тогда ты смело
Походишь на меня, вьюна.
Который также вот уселся
Вблизи отца и тот сказал,
Что если есть у пули сердце,
То это сердце – не металл!
А тот стрелок, который метил…
И мне поведал, как они
Стреляли в немца на рассвете
У красной, словно кровь, стены.
Обычный немец, что такого?
А он – обычный партизан:
У партизан ведь нет иного
На пленных взгляда, чёрт бы взял!
У них ведь тыла не бывает,
У них противник за плечом –
И вот пришлось отцу тем маем
Быть и судьей, и палачом.
...Перетерпел, куда деваться?
Но после, с бритвой хлопоча,
Он зеркала не мог касаться,
Чтоб там не видеть палача.
ОНА СМОТРЕЛА ИЗ ОКОШКА…
Она смотрела из окошка:
Сияла рыжая луна.
А от неё шкодливой кошкой
Спешила к бабке смерть сама.
– Да как же так…,
– смутилась бабка, –
Неужто очередь уже?
Отсрочь маленько – а в охапку
Возьми другого в городке!
Неужто нету… – В сером небе
Растаял беленький хитон –
Такая быль, а может, небыль,
Случилась в городишке том.
…Но утром бабка, вся немея
От дум, опутавших чело,
Сходила к батюшке, жалея,
Что кто-то умер за неё.
КАКОЕ СУМРАЧНОЕ УТРО…
Какое сумрачное утро:
Крупа какая-то не снег…
А говорят – природа мудро
Пророчит будущий успех.
…И неуспех, наверно, тоже.
А кто ещё-то, чёрт возьми,
Когда с утра швыряет в рожу
Все откровения свои?
Что откровеннее, чем осень…
Не знаю, только каждый день
Я слышу скрип угрюмых сосен,
Что не отбрасывают тень.
ПРОШЛО ДВА ДНЯ…
Прошло два дня и Новый год
Ушёл в историю, и ёлки
Несёт на мусорку народ,
Забыв про радостные толки.
Забыв про праздник… Ведь пора
Иное думать дни и ночи,
Тем более что дел гора
Не ждёт отсрочки, между прочим.
И мёрзнут ёлки там и тут,
Забыв домашнее веселье,
Тепло и сказочный уют,
Что им казался – воскресением.
ЗИМА В РАЗГАРЕ…
Зима в разгаре… Щиплет уши
Мороз январский – я его
Не променяю и на кущи
Под сенью Бога самого.
Под сенью щедрой и могучей,
И сложной, как Его душа,
Которую в житейской гуще
Выискиваю, чуть дыша.
Познать пытаюсь… А сегодня
Пошёл на речку, где с утра,
Смеясь и радуясь свободе,
Сновала шустро детвора.
Скрипели санки, пели лыжи:
Дымился иней на висках
И на ресницах – видно, вышел
Запас тепла на небесах.
Но ничего, любое сдюжим!
…Вот только жалко воробьёв,
Что, не осилив этой стужи,
Исчезли в инее кустов.
О ХОРОШЕМ
Сырой рассвет,
звонок в квартиру
И мужичок из-за дверей
Спросил: – Квартира сто четыре?
Так открывайте же скорей!
Вас обеспечим Интернетом… –
А я стоял, разинув рот:
Вот это да-а… Услуги эти
Достигли сказочных высот!
– Но я не делал вам заказов…
Зачем такая суетня? –
И мужичок, обмякнув разом,
Проговорил: – Ошибся я…
Тогда пошёл! – И вновь степенно
Шагнул за стоптанный порог,
Чтоб тут же тронуть вдохновенно
Соседа старенький звонок:
– У вас квартира номер… – только
И тут не вышел нужный лад
И мужичок, помедлив дольку,
Пошёл куда глаза глядят.
И правильно… Выходит, мастер,
Опередив клиентов пыл,
Решил устроить людям счастье
Как добрый ангел Гавриил.
ОТМЕТИНА
Я помню кооператив
И мой гараж, а чуть поодаль
Гараж Семёна, вкось и вкривь
Железом стиснутый по моде.
Ведь воровство… А был Семён
И сварщик, и кузнец отличный:
Бывали случаи, что он
Ковал и для гостей столичных.
Работал вахтами: в Тюмени
Бытует месяц-два с женой
И пропадает, еле-еле
Другой объявится весной.
А как иначе? Трубы всюду,
Весь Север трубами кишит:
Из них Семён ваял, как чудо,
Трубопроводный монолит.
Был награждён медалью важной,
А вот последнею весной
Привёз в коробке орден – каждый,
Мол, может получить такой:
Работай только! Выпил с нами
И застрелился.
…Говорят,
Его жена была, как пламя,
И краше Сёмки во сто крат!
Не перенёс… Колдует сваркой
Хозяин новый много дней,
Но не Семён… Семён был яркой
Отметиной среди людей.
НОЯБРЬСКИМ УТРОМ
То воздух колотил рукою,
То поддавал его ногой –
И всё бегом, как будто злое
Висело племя за спиной.
Как сумасшедший… Я парнишку
Спросил, чего творится с ним?
И он ответил: – Просто лишку
Имею весу к выходным –
Соревнования! Наверно,
Сто тысяч получу, не то
Придётся снова тратить нервы,
Работая на СТО.
Потом уеду из России
И буду молодёжь учить.
…Чего сказал? …С моею силой
И на Мальдивах можно жить! –
И продолжал мутузить воздух
На спортплощадке во дворе,
Минутки не ища на роздых
В его вскормившей стороне.
ПРИСНИЛОСЬ МНЕ…
Приснилось мне, что мать приедет
В четверг, а нынче лишь среда –
Как хорошо, ведь я соседям
Поведаю о том тогда!
Отметим встречу. Я сыграю
Им на гармошке про житьё,
Про то, как мы, наверно, в мае
Поедем в Старое село.
Где выросли и я, и сёстры,
Где я женился и совхоз
Мне выделил квартиры остров
Под мой последующий рост.
Ведь я служил на океане,
А это значит, никогда
Не уроню святое звание
Солдата мира и труда.
Ведь человек не единица!
…И я проснулся, Боже мой,
Сияли в царственной деснице
Седые звёзды надо мной!
Стояла ночь… Не будет больше
Ни матери, что умерла,
Ни сна того, что много дольше
Остатков нашего села.
И нет совхоза… На могилах
Рабочих рыжая трава –
Лишь иногда былого грива
Её касается едва.
ВОТ НЕ МОГУ ЗАБЫТЬ…
– Вот не могу забыть и всё тут… –
И мне попутчица в сердцах
Вдруг рассказала, как в субботу
Сливали молоко в тазах –
В канализацию. Ведь время
Хранения вышло молока,
А в магазине помещений
Не прибавляется пока.
И поставщик никак не едет,
Не забирает, чёрт возьми –
Прождали сутки и к обеду
Перекрестились и пошли!
И вылили… Куда деваться,
Когда в народе нищета?!
– Не веришь? Ну тогда вы, братцы,
Живёте около Христа…
А я, – швырнула тётка гневно, –
По сотвореньи казни той
К отцу не ездила в деревню
Ни в тот, ни в этот выходной.
Коров стыдилась!
…Ведь посмотрят,
Нацелят зенки на меня,
То сразу вспомню лоб свой потный
В разгар того худого дня.
ПУСТЫЕ ПОЛКИ
Тот сон приснился мне в субботу:
Как будто бы универсам
Пустой, как бубен, и работы
Нет абсолютно продавцам.
– Чего так пусто? – удивляюсь. –
Куда пропал ассортимент,
Который бушевал, как в мае
Бушует водный элемент?
– Так проверяли их, сыночек, –
Сказала бабка у дверей, –
И обнаружили, что очень
Вредны продукты для людей!
Ведь Рождество Христово скоро… –
И вспомнил я тогда, как Он
Торговцев в Храме с гневным взором
Старался в Пасху выгнать вон:
– Но нынче ведь свобода! Можно
Чего угодно продавать…
– Видать, нельзя! – и бабка грозно
Взглянула на торговцев рать.
ЗАПАДНЯ…
– Нет хуже карточек на свете, –
Сказала мне гражданка и
Поведала, как прошлым летом
Не избежала западни:
– Взяла в отделе «Всё для мойки»
Мочалок разных, а потом
Кассирша высказала бойко
Про карту нищую, как сон.
…Потом ещё пять тысяч сняли,
Ведь банк хозяин, а не я,
Потом ещё – и, как в угаре,
Промаялась четыре дня.
– Так бросьте карточки! Какого
Вы лешего вцепились в них –
…Неужто в мире нет иного
Заделья для мозгов своих?
Ведь человек рождён свободным
И пусть таким всегда живёт –
А вы себя в огонь и в воду
Бросать согласны целый год.
Забудьте их! – Так я привыкла…
Удобно ведь в иные дни! –
Потом, наверно вспомнив, сникла
И пошагала от скамьи.
Борис СТАРОСТИН