ЮБИЛЕЙ
Сладковский район явился трамплином для целого ряда местных руководителей. Директор совхоза «Усовский» Николай Алексеевич Чернухин был избран секретарем обкома КПСС и председателем облисполкома. Бывший руководитель этого же хозяйства Владилен Валентинович Никитин, одно время занимающий пост председателя облисполкома, был назначен сначала министром сельского хозяйства РСФСР, а позднее – первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. Почти полтора десятка сладковцев стали секретарями райисполкомов и райкомов партии других территорий, руководителями областных организаций, работали в аппарате ЦК КПСС. С одним из выдвиженцев, уроженцем села Менжинка Борисом Васильевичем Прокопчуком, встретился накануне его восьмидесятилетия.
В далекие времена значительная часть Сладковского района, особенно на северо-западе и центральной части, была занята водой. Время от времени она отступала, оставляя большое количество малых озер и болот, освобождая сотни гектаров пастбищ и сенокосов. На памяти Бориса Васильевича были годы, когда молоко с ферм приходилось доставлять на маслозавод только лодками. Непростые были годы. Если в совхозах «Степном», «Рождественском», «Новоандреевском» и «Усовском» преобладали лесные малопродуктивные подзолистые почвы, то в «Маслянском», «им. Менжинского» и других – солонцовые, солончаковые, луговые, болотные. И надо было приложить вдвое больше усилий, чтобы получить урожай на уровне среднеобластного. Леса в районе – чаще всего березовые, осиновые колки и ивовые заросли – не годились для использования в строительстве. Жить на такой земле решались только трудолюбивые, крепкие духом, одаренные крестьянской смекалкой люди. Удачный производственный опыт в этой зоне особо рисованного земледелия воспринимался в области как значительное достижение.
– Массивов не было, где бы могли развернуться земледельцы, – отмечает Прокопчук. – В таких жесточайших условиях формировался твердый характер. Буквально каждый день надо было бороться. В слякоть, грязь, из-под снега убирали хлеб, обеспечивали кормами районное поголовье в 10 тысяч дойных коров. А общее стадо КРС даже называть не буду – не поверите. Сами дороги наводили: пилили лес и выстилали так называемую гать. И по этим бревнышкам сообщались с миром.
В 1950-м Борису исполнилось 8 лет, и с этой поры не было для него праздных каникул – работал в совхозе. Надо было подсоблять. Рос без отца, мать, Ульяна Елизаровна, трудилась разнорабочей – так что достатка в семье не было. Сначала мальчугана назначили коноводом – это когда картошку окучивали специальным плугом. Потом на все лето уезжал с бригадой на заготовку сена. Стаскивал на коне копны. Позднее расторопного пацана трактористы посадили на прицепную сенокосилку. После восьмого класса, не имея прав, два сезона управлял трактором ДТ-54. В ту пору только этот гусеничный агрегат справлялся с подъемом зяби. Днем и ночью таскал Борис плуги по сладковской землице. Что не помешало ему окончить среднюю школу с серебряной медалью.
Превосходно сформированный, крепкий парень наметил стать военным летчиком. Но что-то в военкоматах не сложилось, и его направили в Омское танковое училище. Пока ехал туда на подножке грузового вагона, наносные желания выдуло из головы – и Борис вышел на родной станции Маслянская. Директор совхоза «Менжинский» Федор Павлович Васильчуков написал ему направление в Омский сельхозинститут для учебы на инженера- механика. Хоть и припоздал Прокопчук, но директорская бумага и самоотверженная работа на уборке хлеба распахнула перед ним двери вуза. Учился на совхозную стипендию, подрабатывал, разгружая баржи с цементом…
После армейской службы в ракетном дивизионе (между прочим, сбившем летчика-шпиона Пауэрса), его назначили главным инженером в родной совхоз. Здесь он сполна ощутил ответственность не только за машинно-тракторный парк, но и за 800 дойных коров. Немногим позднее первый секретарь обкома Щербина благословил его на должность директора. Потом будут другие ступеньки в послужном списке: начальник райсельхозуправления, второй секретарь Сладковского райкома КПСС, председатель райисполкома. Талантливый хозяйственник, способный на решительные выверенные действия, везде пришелся ко двору.
– У начальника управления сельского хозяйства, – продолжаю разговор с Борисом Васильевичем, – должна быть стратегия. На какую высоту хотели поднять аграрный сектор?
– Планы были близкие к основной профессии, – говорит Прокопчук. – За время моей жизни на родной земле не помню ни одной благоприятной для уборки осени. Хлеб буквально выносили из грязи. Тогда ведь еще комбайны СК-3, СК-4 не имели кабин. К тому же их техническое состояние было слабенькое… Требовалось обеспечить бесперебойную работу комбайнового и тракторного парка, а совхозные МТМ с этой задачей не справлялись. Решили централизовать ремонт в Сельхозтехниках с более совершенной ремонтной базой и специалистами. Вышли на сложный ремонт двигателей и добились желаемых результатов.
На другие большие дела в этой должности времени не осталось – направили учиться в совпартшколу, вскоре преобразованную в Академию общественных наук. В Москве помог обжиться с семьей министр сельского хозяйства СССР Лев Николаевич Кузнецов, назначенный на этот пост с должности председателя облисполкома. Борис Васильевич еще раз подчеркнул высокий потенциал тюменских руководящих кадров.
После окончания академии Прокопчук оказался в подвешенном состоянии – из Сладково уехали, но никуда не приехали. Почти полтора месяца жили у тестя в Омске. И неожиданно вызвал Богомяков.
– Хватит дурака валять, – доброжелательно начал Геннадий Павлович. – Клетчатые штаны снимай, обувай сапоги – уборка идет. Поедешь в Голышманово первым секретарем.
Пшеница и рожь там лежала в валках – весь сезон 1978-го не переставали лить дожди. Зерновые прорастали и на корню. Жатва затягивалась. Молотили в заморозки и поднимали хлеб из- под снега. Пригодился сладковский опыт, и к 7 ноября ушли-таки с последнего гектара.
Район был убыточный. Особенно не хватало мяса. По местным правилам, совхозы сдавали в откормочники молодняк, а там директора отчитывались по нелепому показателю «привесы на ногах». В отчетах мясо показывали, но в наличии его не было. Получается, цифрами глаза замазывали. Было над чем задуматься. Решили заняться птицеводством – самой скороспелой подотраслью. Хозспособом заложили птицефабрику – каждый совхоз построил по птичнику. Валили и распускали березу на брус. Нанимали строительные бригады. Завезли клеточное оборудование. А молодняк КРС стали откармливать до нужных кондиций в самих хозяйствах. И проблема с мясом была снята.
Особенно дискуссионным стал голышмановский метод решения кадровой проблемы. Посадили на комбайны старшеклассников – они стали помощниками отцам и братьям. На следующий год половина парней работала комбайнерами уже самостоятельно. Поддержки за этот опыт новатор не получил, но долго принимал благодарности от родителей.
А еще взялись за строительство жилья, Домов культуры и других объектов соцкультбыта. Правда, и здесь столкнулись с проблемой. Строительные организации, призванные заниматься в основном селом, находились и работали в городе. Их безуспешно пытались притянуть: «Выходите строиться в деревне!». И с большим скрипом, с помощью обкома КПСС таки заставили браться за сельские объекты. А в объединение «Межколхозстрой» в кресло директора даже посадили бывшего директора совхоза «Ильинский» Казанского района Юрия Николаевича Шустова.
После процедур согласования с сельхозотделом ЦК КПСС и Министерством сельского хозяйства РСФСР Прокопчука назначили начальником областного управления сельского хозяйства – заместителем председателя облисполкома. Горячая поддержка министра Никитина открывала простор для работы на перспективу. Начали собирать под крыло пищевую, перерабатывающую промышленность, строительство, дорожников и десятки других разрозненно действующих организаций, призванных развивать сельское хозяйство.
Особенно Борис Васильевич заботился об интересах крестьян. Создали такую схему, которая бы не ставила их в зависимость от переработчиков. Совхозы и колхозы входили в их предприятия вкладчиками (своего рода кооперация) и осуществляли коллективное руководство в интересах сельхозпроизводителей. В хозяйствах массово внедрялся коллективный подряд. Все настраивалось на получение конечного результата. И годы с 1985 по 1991 стали временем наивысших достижений области во всех секторах сельхозпроизводства. Агропром ни от кого не зависел. Все стало получаться. Только дойных коров насчитывалось более 250 тысяч. Урожаи зерновых достигали 2 млн тонн. В селах строили школы и детские сады, на фермах появились фельдшерско- акушерские пункты. В агропроме все было собрано по правильной схеме.
А потом, в горбачевскую пору, переработчики, теряя личные барыши, выползли из подчинения. В результате лоббистских ухищрений доля производителей сельхозсырья в конечном продукте оказалась до странности маленькой. Крестьян вновь закабалили. Наступала пора неуправляемой коммерции. Оказались не у дел видные организаторы сельхозпроизводства Владилен Никитин, Николай Чернухин и десятки других руководителей, беззаветно преданных земле.
Прокопчук готовился к новым условиям. С делегацией изучал опыт торговых Домов в Венгрии. Приступили к созданию коммерческих структур по всем направлениям. Однако в результате бюрократических интриг к руководству обновленным агропромом пришел человек, ничего общего с сельским хозяйством не имеющий.
Сегодня Борис Васильевич удовлетворен развитием современного агропрома, но высказывает боль:
– Создавая крупные агрофирмы, мы теряем крестьянство. Крестьянских генов не остается, крестьянская душа выветрилась. Какая любовь к земле может появиться, когда механизатор после уборки сдает в агрофирму комбайн и сидит зиму дома – ждет, когда его снова на поле позовут. Исчезают малые и средние фермы, а вместе с ними села и деревни. К хорошему это не приведет.
НА СНИМКЕ: Борис Прокопчук.
Валерий ИКСАНОВ /фото автора/
