АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ
В эпоху глобализации для многих народов злободневными стали вопросы сохранения языка и традиций.
Особенно учитывая, что научные работы, посвященные этногенезу, этнической истории, происхождению и становлению языков, традиционных, духовных и правовых культур разных народов мира пополняются результатами новых исследований, которые показывают, что развитая экономика, право, культура и быт – отнюдь не символы новейшего времени. Многое было и до нас. А вот как сохранить свою самобытность, культуру и язык в веках – вопрос не праздный. Об этом и многом другом беседуем с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Института проблем освоения Севера Сибирского отделения Российской академии наук (г.Тюмень), федеральным экспертом научно-технической сферы, доцентом Тюменского индустриального университета (филиал в г. Тобольске) Гульсифой Такиюлловной Бакиевой.
– Среди многих академических историков бытует мнение, что полиэтническое понимание сибирских татар до сих пор находится на стадии обсуждения. А какую научную концепцию разделяете вы? Сибирские татары – это тюркская этногруппа или субэтнос?
– Сибирские татары – это отдельный этнос, ему присущи все признаки народа: территория, язык, материальная и духовная культура, антропологический тип.
У сибирских татар было свое государство – Сибирское ханство. Сибирские татары расселены на огромной территории – от южных отрогов Урала на западе до Барабинских степей на востоке. Выделяются три группы сибирских татар: тоболо-иртышские, проживающие в Тюменской и Омской областях; томские – в Томской области и барабинские – в Новосибирском регионе. Небольшие группы этого народа живут также в Курганской и Кемеровской областях, в Казахстане, республиках Средней Азии, Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая и в провинции Конья в Турции. По оценочным данным, в Западной Сибири сегодня насчитывается более 300 тысяч сибирских татар. Помимо русского, они по-прежнему владеют сибирско-татарским языком.
Сибирские татары по своему происхождению восходят к тюркам Саяно-Алтая, пришедшим в Среднее Прииртышье в VII–VIII веках, и кыпчакам – тюркскому народу, перекочевавшему сюда из южных степей в X–XI веках. Казанские татары сформировались из булгарского союза племен, в котором были как тюрки, так и финноязычные племена. В VIII веке в районе Средней Волги и Камы образовалось государство Волжская Булгария. Началось формирование этноса, представители которого стали сознавать себя булгарами и говорить на булгарском языке. В начале XIII века булгары были покорены татаро-монголами.
– А в чем разница между сибирско-татарским языком и татарским литературным? Какие новые научные концепции появились в области исследования тюркских языков?
– Разница существенная. Наверное, такая же, как между русским и украинским. Несмотря на то, что все тюркские языки сохранили общие черты, которые ведут к единому языку-основе, все же в результате сложной длительной истории тюркоязычных народов все тюркские языки претерпели в той или иной мере изменения на всех уровнях: фонемном, морфемном, лексическом, синтаксическом. Это касается и татарского, и сибирско-татарского, и крымско-татарского языков.
В лаборатории лингвистической антропологии Томского государственного университета, где я работаю уже 3 года, проводятся этноязыковые исследования с использованием как традиционных, так и новейших методов сбора, хранения и обработки лингвистических, этнологических и психолингвистических данных. Современные методы с использованием высокотехнологического оборудования позволяют на новом уровне проводить психолин- гвистические поведенческие эксперименты и собирать значительные массивы психологически достоверных данных о семантике и форме языковых единиц в актуальных процессах восприятия и порождения речи. В основном исследования касаются тюркских языков Сибири.
Я занимаюсь сбором этнолин- гвистического материала по разным группам сибирских татар. В настоящее время провела исследования в двух этнических группах сибирских татар – заболотной и большеуватской. Благодаря их изолированности здесь до сих пор сохраняются многие уникальные самобытные элементы культуры, а также присущие только этим группам особенности фонетики и лексики языка.
Проводимые на протяжении многих лет исследования показали, что татарский язык относится к поволжско-кыпчакской (кыпчакско-булгарской) подгруппе кыпчакской группы тюркской языковой семьи внутри макросемьи алтайских языков, а сибирско-татарский – к кыпчакско-ногайской подгруппе кыпчакской группы тюркских языков, к которой также относятся ногайский, карагашский, юртовско-ногайский, алабугатско- ногайский языки, степной диалект крымско-татарского языка, казахский, каракалпакский языки, кыпчакские диалекты узбекского языка. Таким образом, язык сибирских татар является самостоятельным.
– Большая часть ваших научных исследований посвящена жизни и быту тобольской общины сибирских татар. Какие вам удалось выявить особенности татарской общины Тобольска, выраженные в устроении быта, экономического уклада, правовой культуры, семейных традиций, народного творчества?
– Вопрос довольно обширный. Ответы на него содержатся в моих монографиях «Сельская община тоболо-иртышских татар в 18 – начале 20 века», «Обычай и закон. Очерки правовой культуры сибирских татар в 18 – начале 20 века», «Сибирские татары города Тобольска. Историко-этнографические очерки», а также в нескольких десятках научных статей.
Если говорить вкратце, то в течение длительного исторического периода – с 17-го по начало 20 века (до революции) община у сибирских татар являлась важным институтом социальной организации, внутри которой решались все вопросы жизнедеятельности как общества, так и отдельных индивидуумов. В общине вырабатывались этико-правовые нормы. Взаимоотношения внутри общины, а также между общинами разрешались в соответствии с традиционными нормами. У сибирских татар сложилась в этот период своеобразная правовая система, основанная на применении совокупности норм обычного (адат), мусульманского (шариат) и российского государственного права.
С помощью адата в общине решались земельные, хозяйственные, семейные вопросы. Обычно-правовые нормы были обусловлены этническими, социально-экономическими и этическими факторами. Власти, несмотря на стремление к унификации права, все же были вынуждены учитывать этническую и религиозную специфику у сибирских татар.
– Вы достаточно много внимания уделили изучению политики государства в отношении сибирских татар в XVII-начале XX века, в том числе, политики христианизации. В своей книге «Сибирские татары города Тобольска» вы приводите много любопытных фактов из жизни сибирских татар в Тобольске. В этой связи, выстраивались взаимоотношения Православной церкви и ислама и кто обучал татарскому языку семинаристов?
В городе Тобольске с начала его основания так исторически сложилось, что русские и сибирские татары проживали по соседству, но при этом сохраняли определенную автономию. При этом каких-то серьезных конфликтов между представителями двух народов не возникало. Как не странно, неприязненные отношения больше возникали внутри сибирско-татарского сообщества. Это касалось тех случаев, когда кто-то из соотечественников принимал крещение (новокрещенные). Сохранилось достаточно много архивных документов, свидетельствовавших о конфликтах мусульман с бывшими сородичами, отошедшими от своей веры. В середине 18 века в Тобольске был даже создан специальный государственный орган, который рассматривал преимущественно такие случаи – Следственная о татарах и бухарцах комиссия.
Конечно, взаимоотношения мусульманской общины города с православной церковной властью были непростыми. Особенно драматичным можно назвать период активной христианизации в отношении сибирских татар – 1740- 1760-е годы. Именно в это время в Тобольске были уничтожены две мечети. Известно и о выступлениях церковных иерархов о выселении мусульман – сибирских татар – за пределы города.
Как показывают источники, светские власти нередко выступали посредниками в решении многих конфликтов между церковными деятелями и мусульманской общиной города. Один из сюжетов в моей книге посвящен так называемым «татарским школам и татарским классам», которые предназначались для обучения татарскому языку детей русских чиновников, отставных офицеров, православных священнослужителей.
Учреждения открывались для лучшего взаимодействия с местным коренным населением – сибирскими татарами. Открывая обучение, власти ставили задачу подготовки миссионеров.
Мы выявили имена всех учителей татарского языка в семинарии; первый из них – крещеный сибирский татарин Стефан Корнильев, 1725 года рождения, который был родом из Тарского уезда.
Известно, когда татарский язык в семинарии стал вести священник Иосиф Гиганов. Это была незаурядная личность. Татарский язык он освоил от жителей Татарской слободы Тобольска. Для его изучения ездил в соседние аулы. Гиганов преподавал татарский и в светском учебном заведении – Главном народном училище. Он добился того, чтобы вместе с ним там его преподавал Ниятбаки Атнометев, выходец из сибирских бухарцев. Атнометев написал Букварь татарского языка, Гиганов составил грамматику, словари сибирско-татарского языка. Эти труды, не утратившие и сегодня своего научного и практического значений, входят в золотой фонд российской тюркологии.
– Весомый пласт ваших научных исследований посвящен генеалогии. Как вы собираете материал? Часто ли приходится сталкиваться с дефицитом информации? Данное направление подпитывает ваши научные исследования или, наоборот, подпитывается от них?
– Да, в поле моих исследований на сегодняшний день около 400 родословных сибирских татар. Генеалогическое исследование начинается с устной беседы с информантами. Вначале мы выясняем сведения о предках, записываем их имена, где они проживали, их род деятельности, затем начинаем поиски в архиве. Минимальный набор источников для поиска информации по родословной – это похозяйственные книги сельских советов, Первичные переписные листы Первой Всероссийской Переписи населения 1897 года, ревизские сказки, метрические книги. Большая часть этих документов имеется в государственном архиве города Тобольска. Но часто мне приходится обращаться и в другие архивохранилища страны. Например, документы 17 века хранятся в Российском государственном архиве древних актов. В государственном архиве Республики Башкортостан в фонде Оренбургского магометанского собрания имеются сведения о муллах, служителях мечети. Если в процессе генеалогического исследования становится известно, что тот или иной представитель рода являлся муллой или ахуном, то тогда мы обращаемся в фонд данного архива. Помогают и открытые в последние годы материалы Великой Оте- чественной войны.
Безусловно, генеалогические исследования дополняют исторические сведения.
Они подтверждают, либо опровергают устные рассказы. Например, 15 лет назад, когда я проводила этнографическое исследование в Ембаево, от старожилов узнала о том, что основными родами села являются несколько тугумов (групп родственных семей) – альтиклар, ашрафлар, мамасеитлар, ташкаллар, кучаннар и др. Сегодня мной проведены генеалогические исследования по всем основным тугумам села и, действительно, подтвердился факт того, что все названия родов здесь связаны с именами конкретных предков. Родословные дают также много иной информации – относительно численности семей, традиций имянаречения и др.
– Как этнографу вам часто приходится выезжать в сибирско-татарские аулы для изучения социально- демографического развития, быта, народных традиций и фольклора. Бывая в таких экспедициях, какие Вы ставите перед собой задачи и удается ли их достигать? Насколько ценен для ученого материал, собранный в таких поездках? Как Вы устанавливаете достоверность полученных в экспедициях сведений?
– Как историк я использую архивные материалы, но как этнограф, фольклорист и лингвист я должна постоянно выезжать в экспедиции с целью сбора материала. Любая экспедиция проводится не спонтанно, а ей предшествует большая подготовительная работа. Во-первых, выбирается ареал исследования – это может быть один или несколько населенных пунктов, места компактного проживания сибирских татар или потомков поволжских татар. Во-вторых, составляются программа экспедиции, вопросники, анкеты. В таких поездках обязательно предполагается проживание в населенном пункте в течение определенного времени – от нескольких дней до нескольких недель.
Наряду с работой по вопросникам, этнограф включается в повседневную жизнь поселения, большое место занимает наблюдение за тем, как строится жизнь в деревне, взаимоотношения людей в общине и т.п. Важной задачей этнографических поездок является выяснение уровня сохранности традиционной культуры, а также появление новаций, новых элементов. Часто мне приходится участвовать непосредственно в обрядах, праздниках. Например, во время экспедиции в Большой Уват (июнь) мне удалось поучаствовать в религиозном обряде бракосочетания – никахе. В Заболотье зимой несколько раз я принимала участие в катым аш – ритуальных коллективных угощениях.
Экспедиционный материал, безусловно, ценен. Некоторые темы, в основном связанные с культурой, можно узнать только в поле. Сведения, связанные с родословной, мы обязательно проверяем в архиве. Здесь мой опыт в составлении генеалогий очень помогает.
Поскольку в настоящее время я занимаюсь и сбором языкового материала, то здесь также важны экспедиционные выезды с тем, чтобы массово собирать материал у носителей языка. Следующий этап – составление отчета по экспедиции, далее материал расшифровывается, обрабатывается. Только после этого он может использоваться при написании статей, очерков, выступлений.
– Что стало отправной точкой в Вашем стремлении посвятить себя изучению языка и культуры сибирских татар?
– Все началось с интереса к истории и культуре своего народа, а отправной точкой явились студенческие экспедиции в сибирско-татарские аулы с целью сбора материала для курсовых и дипломной. Первая экспедиция состоялась после второго курса исторического факультета, затем каждое лето мы вместе с еще двумя моими однокурсницами, которые тоже занимались этнографией сибирских татар, ездили «в поле».
В дальнейшем история и этнография сибирских татар стали делом моей жизни – в очной аспирантуре темой будущей диссертации была утверждена тема – «Сельская община сибирских татар в XVIII-начале XX вв.». Очень интересная и в то же время совершенно не исследованная. При этом стоит заметить, что русская крестьянская община Сибири, а также общины северных народов, уже были изучены учеными.
Выбирая темы для научных публикаций, я исхожу прежде всего из принципа устранения «белого пятна». Для меня важно, чтобы она не была ранее исследована или недостаточно исследована.
– На базе национально- культурной автономии сибирских татар вы принимаете участие в заседаниях круглого стола, посвященного жизни и творчеству поэта Булата Сулейманова. Чем притягательна его личность?
– Булат Сулейманов известен как первый профессиональный поэт, писатель и публицист сибирских татар. Он опять же первый стал писать о проблеме языка, литературы, культуры и истории сибирских татар.
Позволю себе процитировать отрывок из статьи Сулейманова в газете «Тюменские известия» (1990, 18 ноября, №8): «Более 400 лет назад прекратило своё существование государство сибирских татар – Сибирское ханство. В результате сибирские татары (сибиры) как бы исчезли. Народ фактически существовал, а юридически его как будто бы нет. Кроме того, сибирские татары, как и многие тюркоязычные народы, получили в добавление к своему основному названию – сибиры – второй термин: татары. Лишённые своего естественного развития сибирские татары в настоящее время не имеют статуса самостоятельного народа, нормативной письменности, утрачивают свою культуру, искусство, обычаи, национальное самосознание. Под угрозой исчезновения находится главное богатство любого народа – его язык».
Это актуально по сей день. Нынешнее поколение общественников, ученых, неравнодушных к судьбе своего народа людей продолжают дело Булата Сулейманова. На круглом столе, организованном НКА сибирских татар Тюменской области, ученые и общественные деятели вновь поднимают актуальные вопросы языка, культуры и истории сибирских татар. По результатам заседаний круглого стола принимается обязательная к исполнению резолюция.
– Почему сегодня для многих этносов и этнических групп стало жизненной необходимостью сохранение родного языка и традиционной культуры?
– В настоящее время происходит ограничение функциональных возможностей большинства языков. Это может постепенно привести к исчезновению некоторых из них, что станет невосполнимой потерей как для самого народа, так и всего человеческого сообщества. Язык отражает культуру. Каждый язык уникален, потому что народы, их культурные традиции, условия жизни и картины миры различаются. Требование единого мирового языка или отбор языков означали бы нивелирование культурных различий между народами, отказ от культурного богатства.
НА СНИМКЕ: Гульсифа Бакиева.
Беседу вела Кристина ТРЕТЬЯКОВА