СУБЪЕКТИВНО
К концу полугодия у многих россиян, что называется, мозги съехали набекрень. Чуть меньше 40% посетовали, что зарплаты не хватает на жизнь. Но, с другой стороны, вроде бы потребительская инфляция после энергичного скачка в прошлом году и чуть меньшей прыти в I кв. притаилась в ожидании. Что же омрачает жизнь?
Людей прямо и косвенно напрягает несколько причин. Попробуем разобраться по очереди.
В конце июня опрос сервиса HeadHunter (Hh) выявил, что у 39% россиян зарплаты не хватает свести концы с концами. А еще 38% сказали, что с трудом покрывают основные расходы. Треть жаловались на то, что не индексируют зарплаты. (По Тюмени результаты опроса Hh в прошлом номере «ТП»).
Почти половина (47%) на первое место поставили траты на продукты питания. Причем, опрос ФОМа 10-12 июня одарил очередной загадкой: две трети сказали, что за последний месяц рост на основные продукты питания не только не замедлился, но даже ускорился, хотя даже независимые эксперты утверждают обратное. К этому парадоксу еще вернемся. На второе место в опросе Hh люди поставили аренду жилья или ипотеку (35%), на третье – ЖКХ (25%). Кроме того, 22% респондентов включают в основные расходы неипотечные кредиты, 17% – на детей, 11% – обслуживание автомобиля или оплату транспорта.
Чиновники избегают комментировать подобные факты, но с удовлетворением говорят о впечатляющей среднемесячной номинальной зарплате в стране: 62269 руб. Не секрет, что и прежде цифру раздували непомерные выплаты большим начальникам, а теперь тем более. Вот прибавки к окладам, в том числе – из-за искусственного курса рубля, и сосредоточились в самой обеспеченной группе занятых. Не удивительно, что на этом фоне, как показал июньский опрос ЦБ, каждый четвертый считает, что инфляция превышает 30%, а 71% пожаловались на «очень сильный рост цен». Наверняка люди еще и приплюсовали к нынешней инфляции 20-процентный скачок цен по итогам 2021 г.
Свежим примером запудривания мозгов одарили два ведомства. Росстат сообщил, что за неделю с 25 июня по 1 июля инфляция в России ускорилась до 0,23%. Подтолкнула ежегодная индексация тарифов ЖКХ. И в тот же день, 6 июля, Минэк объявляет, что с 25 июня по 1 июля инфляция в годовом выражении замедлилась до 16,19% против 16,22% неделей раньше. Фокус в том, что, оперируя одинаковыми показателями в годовом выражении, ведомства педалируют разные акценты. Росстат говорит об ускорении недельной инфляции, а Минэк – только о замедлении годовой. Обыватель же, как правило, в цифрах не ковыряется, он ловит слово, эмоцию, тем более, что тарифы-то ЖКХ в самом деле подняли. А услышав официальную разноголосицу, почешет в затылке. И будет верить лишь своим оценкам, пусть и ошибочным.
Тем более что обманчивая солидность средней зарплаты по стране жестче всех прошлась по бюджетникам. На самом деле, даже по Росстату, сравнительно с апрелем 2021 г. вроде бы приличная средняя зарплата выросла всего на 1,4%. Такая щедрость работодателей не погасила рекордную в I кв. за 20 лет инфляцию в 17,8%. У врачей и соцработников номинальная зарплата выросла на 6,4%, а реальная ужалась на 11,4%. С учителями такая же картина: номиналка увеличилась на 9,1%, а реально они имеют на 8,7% меньше. И так далее… Полной официальной информации о доходах и зарплатах в мае пока не публиковали. Но, как сообщил 30 июня Максим Решетников, глава Минэка, оборот продовольственной розницы сократился на 10%. Россияне с превеликой осторожностью тратят деньги, особенно на непродовольственные товары, не зная, что грядущий день готовит. А поскольку подавляющее большинство понятия не имеет о тонкостях статистики и описанной выше чехарде с зарплатами, то россияне легче всего вину сваливают на безудержный рост цен.
Настроение не приподняла традиционно сдержанная индексация социалки с 1 июня. Неработающим пенсионерам (35 млн человек) добавили 10%. Но реально пенсии к середине июня ужались на 8,2%, чего не фиксировали с конца 90-х. На те же 10% индексировали МРОТ и прожиточный минимум. Однако и эти меры даже при дефляции пришлись, что слону дробина. Причем, хотя номинально объем соцвыплат растёт, но их доля в госрасходах, по оценкам РАНХиГИС, сокращается.
Как бы то ни было, даже Росстат в середине июня зафиксировал резкий всплеск бедности. Если за её чертой по итогам 2021 г. числилось 12,4 млн, то в I кв. 2022 г. оказалось на 8,5 млн человек больше.
Лишнее подтверждение – рекордные за 20 лет кражи в продмагах: рост за 3 месяца на 27%, чем годом ранее. Как выяснила компания NTechLab – она занимается системами распознавания лиц – продукты нередко выносят мимо касс самообслуживания просто в корзинах. Чаще всего воруют кондитерские изделия, колбасы, алкоголь, сыры, кофе и какао.
Чтобы хоть как-то смягчить ситуацию, Ассоциация компаний розничной торговли направила письмо главе ФНС Даниилу Егорову с просьбой о новых мерах поддержки: снизить НДС на товары первой необходимости и бананы, продлить на год срок уплаты налогов для компаний, торгующих такой продукцией, а также упростить признание расходов по налогу на прибыль в случае краж.
Всё это как-то не очень вяжется с дефляцией, тем более – с утверждениями отдельных начальников, будто инфляция выдохлась. Вот что говорят по этому поводу эксперты. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина заявила, что не видит «никакой дефляционной спирали». А продолжающееся снижение цен – лишь «коррекция после резкого роста в конце февраля – начале марта».
Символической назвал дефляцию экономист Андрей Нечаев: в годовом исчислении цены упали всего на один процент – до 16,7%. По словам эксперта, сказался эффект сезонности, появилась «первая травка» – свежие овощи. Еще после ажиотажа резко сжался спрос, и люди экономят на черный день. Ну и снизились реальные доходы. Словом, заключает Нечаев, «текущая дефляция имеет не очень, я бы сказал, позитивные основания».
Исключив сезонный фактор, упомянутый Нечаевым, в «БКС Мир инвестиций» увидели, что в июне сравнительно с маем потребительская инфляция все же выросла на 0,18%. «Это значит, – говорит эксперт Евгений Миронюк, – дефляция носит временный характер».
Экономист Игорь Николаев к причинам, названным Нечаевым, добавляет укрепление рубля «до неприличия».
Экономист Владимир Климанов, соглашаясь с коллегами, указывает еще и на переизбыток продукции, не находящей потребителя. Эксперт сослался на металл. Производство стали за 5 месяцев сократилось на 2,3% к аналогичному периоду 2021 г. Вроде бы немного. Однако экспорт стали в ЕС прекратился с 17 июня. И в июне показатель упал уже до 50%, а цена стали в России – на 35%.
В конце июня Росстат, объявив обвал выпуска автомобилей на 97%, по сути, зафиксировал клиническую смерть отрасли. За июнь с конвейеров сошли 4 тыс. легковушек, хотя в январе выпустили 100 тыс. с лишним.
Еще, по данным Рослесинфорга, вдвое упал экспорт необработанного леса. Основная причина – с 1 января, из благих соображений ввели эту меру, стимулируя переработку кругляка в стране. Однако с февраля строительство новых мощностей, а также доступ к иностранным технологиям застопорились.
Похожая картина с фанерой. Мы делаем 4 млн. т в год, из них 3 млн. т экспортировали, в том числе, 60% в ЕС. С 10 июня 2 млн.т. продать некому. Анатолий Фришман, гендиректор компании «Свеза», на круглом столе в СовФеде назвал ситуацию в деревообработке близкой к катастрофической.
Так что ничего хорошего в дефляции нет. Игорь Николаев опасается, что замедление роста цен «очень может быть затишьем перед бурей» осенью. Среди компаний – тысячи иностранных, на которых прямо заняты 2 млн, и, по оценкам экспертов, от 4 млн до 6 млн человек – косвенно. Только в Автопроме прямо работают 300 тыс. человек, а с учетом смежников – 3 млн. В перечисленных выше металлургии, лесо- и деревообработке тоже прилично, не говоря о других отраслях.
Официальная статистика по безработице не фиксирует всей реальности: до 30% предпринимателей отправили персонал в неоплачиваемый отпуск, и осенью многих из этих людей ожидает увольнение. К тому же сказывается эффект домино. Например, в июне продажи авто упали на 82% в годовом выражении. И Александр Ачкасов, глава правления Союза автошкол, заявил об угрозе массовой ликвидации заведений: учить скоро будет некого.
– Специфика этого кризиса в том, что он обещает стать затяжным, – говорит Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований ВШЭ, ведущий эксперт по социалке. – Ни санкции, ни контрсанкции никто в обозримой перспективе снимать не собирается, а значит, экономика будет постепенно сжиматься. Соответственно, нас ждет длительное падение и стагнация доходов. Будет страдать платежеспособный спрос, что внесет свой вклад в снижение производства и экономики в целом.
Но эксперт не ждет массовой безработицы: «Возьмем, к примеру, наше трудовое законодательство. В случае массовых увольнений по экономическим причинам работодатели обязаны согласовывать их с профсоюзами и местными властями, выплачивать большие компенсации. То есть, уволить работника по сокращению штатов в России сложно и дорого».
Зато легко снизить зарплату, манипулируя премиями и надбавками. И когда у компаний нет денег, эти надбавки первым делом снимают. Поэтому в кризис доходы легко снижаются, а занятость остается довольно стабильной.
Но, с другой стороны, безработицу в кризисы грозит увеличить сокращение найма, обращает внимание Гимпельсон: «Угрозу эту отчасти гасит неформальный сектор, который очень подвижен. Там люди тоже активно теряют и меняют работу, вот только статистика этого часто не видит. Это своеобразная подушка социальной защиты. Думаю, без неформальной экономики безработица была бы намного выше».
Данные сервиса SuperJob подтверждают тезис Гимпельсона. Более 70% участников июньского опроса пытаются найти новую работу с высокой зарплатой, 54% осваивают новые навыки, а 36% ищут подработку. Повышения на текущей работе пытаются добиться 24%, а 16% россиян сообщили, что стараются создать пассивный доход за счет инвестиций.
Однако в связи с грядущей структурной перестройкой экономики, когда неизбежен переход от современных сложных технологий к вчерашним отсталым, эксперт прогнозирует постепенную примитивизацию не только выпускаемой продукции, но и навыков, умений, какие востребует новая-старая экономика. Это влечет потери в человеческом капитале. А он, утверждает Гимпельсон, «важнейший фактор экономического роста, ключевой ингредиент благополучия. Если в стране нет развитого и сложного человеческого капитала, не будет и устойчивого экономического развития».
Кроме того, степень концентрации людей со знаниями и навыками в каком-то регионе и тем более в стране определяет и уровень их доходов. Когда эта связь рвется – наступает общая деградация.
Игорь ОГНЕВ
