ИСТОРИИ СТРОКИ
В 1647 году сослали в Тюмень из Москвы невесту царя Алексея Михайловича Евфимию. Вместе с девицею приехали ее отец Руф (Федор), матушка Настасья и брат Андрей Всеволожские (Всеволодские).
В КРЕПОСТИ
Тюмень в то время представляла собою крепость. Церкви, казенные дома, избы – все в ней было рублено из дерева. Незадолго до прибытия Всеволожских, в 1643 году, воевода Григорий Барятинский полностью на прежнем месте перестроил город. В том была великая надобность: «тюменские укрепления строились наскоро, из сырого леса, быстро приходили в ветхость и подвергались гниению из-за подмывания водой от Туры и Тюменки». Впервые при Барятинском окружили острожными стенами Татаро-Бухарскую, Ямскую и Кожевенные слободы.
Воевода вскоре отбыл на службу в Новгород-Великий, не застал Всеволожских. Вот в эту обновленную им крепость и прибыли изгнанники. Воеводе Ивану Юрьевичу Тургеневу-меньшому довелось их встречать. Ему уж отписали, что Евфимия с родичами сослана в Сибирь за опалу. Фима поразила его своей красотой и кротостью. Только в глазах – печаль.
Как устроилось семейство Всеволожских на новом месте, направилось Богу молиться. Фиме по сердцу пришлась церковь Рождества Богородицы, что стояла на берегу Туры. У Божьей Матери просила она милости, избавления от напраслины.
В Тюмени среди обитателей были стрельцы, «отставленные» служилые, посадские, вдовые, пашенные, пришлые крестьяне. У всех – глаза и уши, все при виде Фимы отмечали: «Хороша девица, высока, стройна, на щечках – румянец. Счастье тому, кто женихом ее будет».
НЕ РОДИСЬ КРАСИВОЙ
Этим тюменским событиям предшествовали московские. Их поведал писатель Всеволод Соловьев в своем романе «Касимовская невеста», вышедшем в 1879 году. Кстати, автор увлекательной книги – сын знаменитого историка С.М. Соловьева.
Итак…
Молодой царь Алексей Михайлович ждал любимый праздник – встречу зимы. Было объявлено, что в праздник устраивается потеха – медвежья травля. Народу собралось немало. Царь с интересом наблюдал борьбу охотника со зверем. Радовался победе человека. Но когда разъяренный медведь поранил слепого охотника, сильно огорчился. В тот момент окружавшие царя бояре заметили, будто туманом заволокло его светлое лицо, Алексей Михайлович покинул праздник…
Боярин Морозов задумался: «Что бы такое это быть могло? Уже не впервой он замечал: все весел, весел царь – и вдруг как туча черная найдет на него, глядит совсем иначе. Не дай Бог, нездоровится ему. «Нет, я здоров!» – отвечает молодой царь и улыбается. А сам все грустит-печалится.
Решил Морозов, что пора Алексея Михайловича женить. 18 лет ему исполнилось.
Посланцы царские: Пушкин (предок великого поэта А. Пушкина) с князем Тенишевым оповестили окрестных дворян, чтобы сделали они смотр девицам и составили им список самых красивых, высоких и полностью здоровых девушек.
Прилетела весть в Касимов, что недалеко от столицы. За целый год не изводилось в этом городе столько румян, белил, сурьмы, сколько извелось за три-четыре дня! Но подлинную красоту не заменит рисованная.
Из 200 претенденток вельможи выбрали 6 девиц. 14 февраля 1647 года они были представлены во дворце в большой зале Алексею Михайловичу. Самую красивую из них – Фиму Всеволожскую – царь назвал своею невестой. Он влюбился с первого взгляда…
ВСЕВОЛОЖСКИЕ, МИЛОСЛАВСКИЕ
Отец Фимы, Раф (Федор) Родионович, был незнатным боярином. Но имя его знал каждый на сотни верст в окружности от Касимова, иного богача боярина так не почитали, как Всеволожского.
Молодым воином отслужил он ратную службу: порубил ляхов и всяких воров, наводнивших Русь в смутное время. После поселился в Касимове, женился по любви и уж много лет жил в согласии со своею женою Настасьей Филипповной.
Была у него скромная усадьба, во дворе – менее десятка прислуги да имелась еще деревенька.
«Раф Родионович был хорошим хозяином. У других помещиков хлеб дурно уродится, сено от дождей погниет, к зиме недостатки, бедствие, а у Всеволожского все амбары полны: зерно к зерну, трава вовремя скошена, сено сухое, пчелы роится видимо-невидимо, мед его в Касимове торговцы с руками отнимают – лучше, говорят, этого меду и найти невозможно. И все это ему давалось по трудам его великим».
Незадолго до царских смотрин в поместье Всеволожских ворвались разбойники, добро разграбили. Фиму от злодеев удалось спасти. Раф Родионович искал защиты у местного воеводы, а нарвался на хамство. Что и говорить, царская свадьба была бы великой радостью.
Но Морозов хотел породниться с царем. Своему стороннику боярину Милославскому он сделал заманчивое предложение: «…Среди этих-то невест, что царь будет смотреть, должны быть и твои дочки. Это я уж устрою. Устрою также, что царь заранее будет знать про старшую твою, Марию Ильиничну, что краше ее нет на Москве красавицы. С помощью Божьей и будет она нашей царицей. А за младшей твоей, Анной Ильиничной, уж дозволь ты мне заслать сватов, не побрезгуй мной, вдовым да старым».
Когда совершался обряд наречения царской невестой, искусница заплетать косу и перевивать ее жемчугом сильно стянула девушке волосы. Фима говорила: «Я головы повернуть не могу, у меня в глазах рябит!» Ей в ответ: «Потерпи!»
Торжественно надели на невесту наряд, расшитый жемчугами и дорогими каменьями. Да еще тяжелые ожерелья, серьги, перстни… Фиме стоять было тяжело, массивная повязка сжимала ей лоб, огромное ожерелье давило горло и оттягивало плечи… Головная боль усиливалась с каждой минутой.
Фиму привели в палату, где дожидались ее царь и бояре. Она волновалась, искала глазами царя. «Вот он... он направляется к ней. Вот пришла торжественная минута... Царь протягивает ей руку, а за ним опять это ненавистное бледное лицо с черной бородою. О, с какой страшной злобой глядят на нее пронзительные глаза боярина Морозова!.. Вдруг свет меркнет перед нею, все сливается... Фима пошатнулась и с громким криком упала на пол… Молодой царь, за минуту перед тем с обожанием и восторгом глядевший на свою Фиму, сам вскрикнул и бросился к ней, стал поднимать ее.
Она лежала в своем тяжелом царственном наряде совсем почти бездыханная…
Врач усмотрел в обмороке немочь падучую.
– Лжете вы все! Здорова дочь моя, никогда никакой за ней не бывало немочи! – Раф Родионович с искаженным отчаяньем лицом, расталкивая всех, кинулся к Фиме, наклонился над нею и быстро сорвал повязку с ее головы. Он увидел на лбу ее яркую красную полосу; а Фима в то же время вздохнула и открыла глаза. Подбежали взволнованные боярыни и, прежде чем Раф Родионович вымолвил слово, схватили ее и унесли в терем.
Царь закрыл лицо руками и зарыдал, как малый ребенок».
АЛЕКСЕЙ «ТИШАЙШИЙ»
Всеволожские стали опальными за то, что скрыли болезнь Фимы. Их спешили сослать подальше. «Невесте царской именем государя пожаловали весь приготовленный к свадьбе постельный убор: пуховик в камчатной червчатой наволоке, подушку, ковер под постелью, скамейку сафьянную и богатое одеяло из кизылбашской золотной камки на соболях с горностаевой опушкою». Оставили ей перстень царский и платочек.
Через несколько дней Пушкин явился к государю с важным известием: «Всеволодские невинны, – сказал он, – никакой немочи, никаких припадков у их дочери не было, это здесь, в тереме, ее испортили!»
Но что же царь? Почему он не заступился за безвинных? «Он был совершенно в руках Морозова, он уверовал в невозможность мелькнувшего ему счастья, знал, что теперь уж никто не допустит его соединиться с больною или порченою девушкой, что против такого неслыханного брака восстанет вся земля Русская, что патриарх откажется венчать его. Все это хорошо и ловко было ему натолковано. Он примирился со своим несчастьем, начал искать утешения в молитве и навсегда отказался от всякой борьбы».
Любопытно, каким по характеру был царь Алексей Михайлович? Другой популярный историк Василий Ключевский дает ответ: «Главным воспитателем царевича был боярин Б.И. Морозов, один из первых русских бояр, сильно пристрастившихся к западноевропейскому…Он одел царевича Алексея и его брата в немецкое платье. В зрелые годы царь Алексей представлял в высшей степени привлекательное сочетание добрых свойств верного старине древнерусского человека с наклонностью к приятным и полезным новшествам.
При доброте и мягкости характера уважение к человеческому достоинству в подданном производило обаятельное действие на своих и чужих и заслужило Алексею прозвище «тишайшего царя». Иностранцы не могли надивиться тому, что этот царь при беспредельной власти над своим народом, привыкшим к полному рабству, не посягнул ни на чье имущество, ни на чью жизнь, ни на чью честь (слова австрийского посла Мейерберга). Дурные поступки других тяжело действовали на него всего более потому, что возлагали на него противную ему обязанность наказывать за них».
СУДЬБЫ ВЕРЕТЕНО
Год горевал царь о первой невесте, но престолу нужен был наследник. 16 января 1648 года Алексей Михайлович обвенчался с Марией Милославской. На свадьбе царя следовал за санями государыни бывший тюменский воевода Григорий Барятинский.
Морозов после женился на сестре Марии – Анне.
Всеволожские меж тем жили в изгнании, но вот пришла царская милость: в 1649 году Рафа Родионовича назначили воеводой в Верхотурье. Вскоре ему велели вернуться в Тюмень, ждать указа, что он и сделал. В 1652 году пришел указ о назначении его воеводой Тюмени, да только Раф скончался к тому времени. Вдове его Настасье, Фиме и Андрею позволили вернуться в свое поместье. Однако запрещалось выезжать в любые места без царева указа.
Современник Евфимии Всеволожской С. Коллинс писал: «Развенчанная царская невеста еще жива, со времени высылки ее из дворца никто не знал за ней никаких припадков. У нее было много женихов из высшего сословия; но она отказывала всем и берегла платок и кольцо, как память ее обручения с царем. Однако, говорят, и теперь еще сохранила необыкновенную красоту».
В 1665 году царь Алексей Михайлович опять вспомнил о своей первой невесте, подарил церкви Рождества Богородицы, где молилась Фима, напрестольный серебряный крест.
Церковь та сгорела в 1700 году, на ее месте в 1704-м построили первый каменный храм Тюмени – Благовещенский, реликвию туда и перенесли. В 1932 году храм взорвали, теперь крест хранится в краеведческом музее. А там, где была церковь, начинается мост Влюбленных…
НА СНИМКЕ: царь Алексей Михайлович.
Елена ДУБОВСКАЯ /фотокопия автора/
