РЯДОМ С НАМИ
Протоиерея Дмитрия Климова можно увидеть не только на церковном амвоне, но и на различных светских мероприятиях, как официозных, так и культурных. И не только с крестом и кадилом, но и с микрофоном, и даже гитарой в руках. Ведь отец Димитрий не всегда являлся священником – в своё время, в юности, он был рок-музыкантом.
Почему-то бытует такой стереотип, что православие и рок- музыка – что-то несовместное. С одной стороны «окопов» говорят, что христианство – якобы религия рабов, а рок-н-ролл – музыка свободы, и, говоря словами Киплинга, «вместе им не сойтись». С другой – обвиняют рок в «сатанизме» и всех тяжких. А вот отец Димитрий успешно опровергает замшелые заблуждения, являясь одновременно священником и рокером с большим «стажем».
Его юность пришлась на вторую половину восьмидесятых годов, совершенно уникальный этап в истории России. Время надежд, время ожидания больших перемен. И время рока. Будущему музыканту и протоиерею повезло родиться в семье позднесоветских интеллигентов (в самом лучшем смысле этого слова). Он вырос в очень хорошей эстетической атмосфере, созданной его родителями. Дома у юного Димы имелась огромная коллекция пластинок самых разных музыкальных жанров и исполнителей, от Баха до Поля Мориа. За исключением пошловатой эстрады и поп-музыки. Но больше всего его родители любили и ценили авторскую песню – Дольского, Окуджаву, Высоцкого... Мама Димы в своё время хотела отдать его учиться в музыкальную школу, но тот категорически воспротивился, о чём сейчас очень сожалеет.
Первое знакомство с миром рок-музыки у Димы случилось в 13 лет, когда на фирме «Мелодия» в 1987 году вышел первый диск- миньон группы «Алиса», а по телевидению, в программе «Музыкальный ринг», впервые выступил Борис Гребенщиков со своим «Аквариумом». И молодого человека, что называется, «торкнуло». Он стал открывать для себя бескрайние и неисчерпаемые просторы русского рока.
– В основном я слушал русские рок-группы, а «битлов», «пёплов» и прочие олдовые англоязычные команды – по остаточному принципу, – вспоминает отец Димитрий. – Просто потому, что английского языка я не знал, а текстовая, смысловая составляющая для меня была очень важна.
Для подростков того времени рок-музыка была отдушиной, просветом, свежей струёй на фоне тотальной неискренности официальной культуры той эпохи. Хотя это, конечно, не значит, что я слушал только и исключительно рок. Я всегда с интересом относился к любой хорошей музыке, независимо от жанров.
Через короткое время юный «неформал» вытребовал у родителей гитару и вместе со своими друзьями-товарищами погрузился в пучины творчества, которое на первых порах ограничивалось подбиранием на слух аккордов к песням Цоя, Шевчука и того же Гребенщикова.
Но лиха беда – начало. И в 16 лет Дима сочинил первую собственную песню. Она, к сожалению, так и не сохранилась для истории, как и ещё целый ряд ранних музыкальных творений Дмитрия.
– Мною двигала какая-то непреодолимая страсть к самореализации. Бывают у человека такие состояния, когда он не может не сочинять что-то. Сродни графомании, – смеётся отец Димитрий. – Кто-то из великих сказал: «Если можешь не писать – не пиши». Я всегда старался придерживаться такого правила, но в определённые моменты своей жизни не писать песни просто не мог. Это становилось такой же необходимостью, как, например, женщине разрешиться от бремени к определённому сроку. Разница только в том, что творческий человек «рождает» музыку, тексты, картины… Я был такой не один, у нас с друзьями создался круг общения, в котором все что-то творили. Нам было важно что-то принести в этот мир, заявить о себе, сказать своё слово…
Некоторые друзья Димы оказались подкованы и в техническом плане, мастеря электрогитары со звукоснимателями из простых акустических, и прочую необходимую в рок-н-ролльном деле аппаратуру. Однажды даже соорудили целую барабанную установку из пластиковых вёдер и крышки от ведра эмалированного. Когда по этой импровизированной «тарелке» били палкой, раздавался такой звук, что куда там было до него каким-то жалким «Амати».
Потом юные музыканты набрели в своей школе на теплицу, в которой обнаружился целый склад старых музыкальных инструментов, похороненных там когда-то за ненадобностью, в том числе даже прибалтийская «Ионика» шестидесятых годов. Эта «Ионика» запомнилась Дмитрию тем, что у неё была функция, которая называлась «вау-вау». Это не шутка, так и было написано на инструменте. На этой аппаратуре ребята даже выступали на школьном концерте в девятом классе.
Верующим людям свойственно считать, что в мире нет ничего случайного, и видеть во всём, что с ними происходит, Промысел Божий. Отец Димитрий тоже считает, что переезд его семьи в конце восьмидесятых в другой район, где он с родителями поселился рядом с большим православным собором, не случаен. Там у него произошло первое знакомство с христианством, которое впоследствии стало для юноши смыслом и светом, освещающим его жизнь до сих пор.
Тем осенним вечером, когда будущий протоиерей впервые в свой жизни заглянул в храм, он, со своими длинными волосами, серьгой в ухе и в вытертых джинсах отнюдь не выглядел как идеальный прихожанин, целенаправленно пришедший помолиться. Но никто не стал ему за это пенять и ставить на вид отсутствие «православного дресс- кода». Случись такое, и, возможно, всё сложилось бы по-другому, и судьба молодого человека пошла бы по иному пути. Но, видимо, Провидение проявило предусмотрительность.
Поэтому, памятуя о своём собственном первом приходе в церковь, отец Димитрий не устаёт делать своим наиболее ревностным прихожанкам внушения, чтобы они не шпыняли молодых людей, облик которых не соответствует их взглядам на православную эстетику. И старались встречать человека, впервые пришедшего в церковь и ещё не знающего, какой рукой надо ставить свечку, с радостью, а не с настороженностью.
С того памятного вечера Митя стал частым посетителем храма. А в 1990 году, в возрасте шестнадцати лет, он принял крещение. Это стало его осознанным решением, к которому он пришёл сам, без каких-либо подсказок или давления со стороны. Да и какое могло быть давление, если родители его были обычными советскими людьми, с соответствующим мировоззрением – неверующие или же просто не задумывающиеся о всякого рода сверхъестественных материях.
Конечно, крещение и воцерковление не отменяло увлечения молодого человека рок-музыкой. Пик песенного творчества молодого таланта пришёлся на университетские годы.
– Творчество и обучение тогда у меня конкурировали, – улыбается отец Димитрий. – Причём творчество в этой конкуренции зачастую побеждало.
А однажды Диме довелось познакомиться и пообщаться со своим кумиром, Борисом Гребенщиковым. Осенью 1992 года лидер знаменитого «Аквариума» был приглашён местным архиепископом выступить на празднике, посвящённом православному университету. А Митя с несколькими друзьями ринулись в аэропорт, увидеть воочию любимого БэГэ.
– Приехав, мы увидели абсолютно пустой аэропорт, – вспоминает отец Димитрий. – Тогда почти никто не летал самолётами, и рейсов было мало. Видим – в зале тусуется какой-то хипарь в потёртых драных джинсах. Думали, какой-то неформал тоже приехал встречать БГ, подошли спросить, не знает ли он случайно, когда тот прилетает. Смотрим – ба, да это же сам Борис Борисович, собственной персоной! От которого, как говорил герой культового перестроечного фильма Бананан, «сияние исходит». Растерянный, потому что пригласить-то его пригласили, а вот встретить забыли.
Потом к их компании присоединились ещё двое спутников БГ – флейтист «Аквариума» Олег Сакмаров и директор группы. Студенты объяснили, как добраться до гостиницы, где для гастролёров были забронированы номера, и Митя пригласил всю честную компанию вечером к себе в гости. Гребенщиков с удовольствием принял приглашение.
Как и было договорено, в шесть вечера Митя с друзьями встретил БГ и его спутников около гостиницы, и все вместе отправились к нему домой. Благо, было недалеко, всего три остановки на трамвае.
Компания собралась большая – трое петербургских гостей, сам Митя и около десятка его друзей. Плюс Митина мама. По случаю скоро грядущего Диминого дня рождения в холодильнике нашёлся коньяк. Сначала хотели вытащить на середину комнаты стол, но Гребенщиков предложил сесть всем «по-турецки», в круг на ковре.
На предложение что-нибудь спеть БГ вначале попросил его пожалеть и не «усаживать тракториста на трактор». Тогда гитару взял сам Митя, которого друзья отрекомендовали как «нашего местного, волгоградского Гребенщикова». Он действительно писал и исполнял песни, в которых, кстати, в немалой степени ощущалось влияние «Аквариума». Митины песни раззадорили БГ, и он тоже взял, наконец, гитару и начал петь сам.
– Это сейчас мы на «вы», как серьёзные, степенные люди. А тогда Борис настоял, чтобы все были только на «ты», – вспоминает отец Димитрий.
Говорили много о чём, темы рождались сами собой, непринуждённо и спонтанно. Мите больше всего запомнилось, как БГ пересказывал на понятном постсоветским подросткам языке библейскую Книгу Иова.
Напоследок Митя попросил гостя оставить автограф. И Гребенщиков обильно расписался фломастером прямо на стене, на обоях.
– Жало было такие обои отдирать потом, когда настало время ремонта, – улыбается отец Димитрий.
Встретиться вновь им довелось лишь 24 года спустя. Уже не в качестве «звезды» и «фаната», а как двум людям, известным каждый в своей сфере деятельности. Отец Димитрий к тому времени был уже настоятелем кафедрального собора, и его имя прогремело по всей России после блестящей антимилитаристской проповеди, широко разошедшейся по соцсетям и сетевым изданиям. Гребенщиков процитировал слова священника на своей странице в «Фейсбуке», и с этого началось их второе знакомство. А приехав с гастролями в Волгоград в 2016 году, не преминул заглянуть к батюшке в гости.
Благодаря дружбе отца Димитрия с музыкантами «Аквариума» неожиданно осуществился проект, о котором священник мечтал долгие годы. На память о «рокерских» девяностых у настоятеля осталось несколько «самопальных» домашних музыкальных альбомов с его песнями, записанных на магнитофонные кассеты с помощью обычной акустической гитары и микрофона (кстати, с ними можно познакомиться Вконтакте, на странице батюшки, а также в группе, которая так и называется «Песни Дмитрия Климова»: http://vk.com/club7829013). Но бывшему рокеру всегда хотелось услышать, как его песни звучали бы в студийной записи.
И вот однажды, будучи в Петербурге, отец Димитрий заглянул на чашку чая к клавишнику «Аквариума» Андрею Суротдинову и напел там две своих песни – «Снегопад» и «Вертоград». А дальше дело взяли в свои руки опытные профессионалы – сам Суротдинов, Александр Титов, Йоель Гонсалес-Портилья, Константин Туманов и Андрей Кузьмин. Они наложили на вокал отца Димитрия партии гитар, клавишных, скрипки, альта и перкуссии. В результате на свет появились музыкальные композиции, на мой взгляд, ничем не уступающие по своему хитовому потенциалу кинчевскому «Веретену» или «Looking for the Summer» Криса Ри. И то, что они не ротируются на FM-радиостанциях, является просто досадным провалом и недосмотром продюсеров.
Хочется надеяться, что это только начало, и мы ещё услышим полноценный студийный альбом с песнями отца Димитрия.
НА СНИМКЕ: о. Димитрий с сыновьями.
Роман БЕЛОУСОВ
