ПОЭЗИЯ ЗЕМЛЯКОВ
РАВНИНА
Дую великий! Могуч! Высок!
Воет ветер в твоём жилище…
Прострелило грозой висок
И огонь подъел корневище.
Горе горькое валит с ног,
Да слеза горючая стынет…
Одинок же ты! Одинок
В этой русской мирской пустыне.
ЖИЛ ДА БЫЛ МУЖИЧОК
Жил да был мужичок в глухомани,
Лишь умеющий землю орать.
И на пасху – ни позже, ни ране –
Вдруг надумал мужик помирать.
На неделе втайне от народа,
Чтоб не сглазил народ его путь,
Он пошёл попрощаться с природой,
На весёлую землю взглянуть.
На том свете всегда пригодится,
Как уверовал в это вполне,
И цветок голубой медуницы,
И свисток соловья при луне.
Он дошёл до Кухтерина лога,
Поклонился вечерней звезде,
И вилась полевая дорога,
И кончалась неведомо где.
Вот сижу я в логу под ракитой,
Под окошком небесной звезды.
Жизнью битый и смертью забытый,
Не иду ни туды, ни сюды.
Слава Богу, несут ещё ноги
В лютый жар и в студёную грязь.
И пошёл мужичок по дороге
На весенние пашни дивясь.
Ночь над полем лучиной светила,
Искры сыпала в речку с горы.
И смотрел мужичок на светила –
На чужие, не наши миры.
Серебрились поляны туманом,
Сказку сказывал где-то ручей…
Он себя вопрошал непрестанно:
– Есть там жизнь? Для чего? И зачем?
Если есть, то в каком она виде
И с мозгами она али нет?..
Так в сумленьях своих и не видел,
Как тихонько подкрался рассвет.
Как прошёл по загривку прохладой,
Сшевелил на башке волоса.
И с порога небесного града
По планете развёз чудеса.
СЧАСТЬЕ!
Надо для счастья немного,
Для сугрева испив «посошок».
Да чтоб вдаль уводила дорога,
Да в селении пел петушок.
Счастье! Вот где зарыта собака!
Счастье! Это грехи и стихи!
Счастье! Это победа над мраком
Оттого и поют петухи.
Поверни его так или этак –
Оно, златом лицо опалив,
И лазурным займётся рассветом,
Став лазурным рассветом вдали.
Та ракита при отблеске алом,
Под которым он ночью мечтал,
Оказалась кустом – черноталом…
Ах! Как цвёл на заре чернотал!
Зеленя молодые крепчали
И у старой далёкой межи
Журавли в поднебесье кричали,
Так кричали, что плакал мужик.
Счастье! Счастье! Земная отрада
Не за дальней горой – за плечом.
На том свете ничо мне не надо,
И на этом не надо ничо.
Кроме тихой рассветной прохлады,
Да рассветного звона овсов,
Да берёзки моей у ограды,
Да скамейки под ней. Вот и всё.
ПОЛНОЛУНИЕ
Средь жнивья и дорожных рытвин,
Босиком, наступая в грязь,
Полнолуние ходит с бритвой,
Далеко-далеко светясь.
Речка в ночи смежила очи
И задумалась над судьбой…
Полнолуние бритву точит
На горе о валун седой.
По равнинам белила мажет,
Лобызает мой бедный кров.
Полнолуние бритвой машет,
Выпуская чёрную кровь.
Сосчитав по травинке озимь,
У двора оно, у кола
Со всей силы бросая оземь,
Бьёт загробные зеркала.
* * *
Прошли дожди. Сирень мокра.
Мокры понурые деревья.
И я слоняюсь до утра
Пустынной улицей деревни.
Гроза страшна и далека,
И током бьёт в вершинах леса,
И озаряет облака,
Как бездну чёрного замеса.
Над бездыханною водой
Травы зелёной шум и лепет.
И кто-то грозный и седой
Вдали начало мира лепит.
* * *
Я с Космосом опять наедине.
В безмолвии и в тайне сокровенной
Всё мирозданье книгою нетленной
Опять доверено сегодня мне.
Глухому чтенью внемлют небеса,
И тайнопись, сочась через вершины,
Стекает на поляны и лощины,
На древеса в сплоченье нерушимом,
Здесь претворяясь в земные чудеса.
Бесчётность звёзд, неведомых миров
Бездонным рвом от нас отделены.
И если кто-то есть там, то, как мы,
Блуждая безнадёжно в толщах тьмы,
Не в силах перейти бездонный ров.
Кому принадлежат эти владенья?
Кто в них распорядитель? Кто слуга?
А, может быть, они виденья
Всех наших дел в небесных знаках?
Плывут ночные рощи и луга,
Обдав туманом знаки Зодиака…
Откуда всё? Нет ни тебе, ни мне
Из пропасти космической ответа.
И Тот, кому мы молимся втайне,
Не знает сам, откуда это.
ЧЕРТОПОЛОХ
Чертополох! Мой цвет венчальный!
В венце терновом чертополох!
Цветок опальный, цветок охальный
И эпохальный, да видит Бог!
Колючей проволокой с рожденья
Меня опутал, оплёл навек
Противотанковым загражденьем,
Как римской цифрой – ХХ век.
Перед грозою, в дали безбрежной
Вдруг озарится среди ночей
Под скрип тележный мой цвет мятежный,
Мой потому, что давно ничей.
Чертополох мой! Мой бунт дорожный!
Мой потому, что это бунт!
В стране острожной с сумой порожней
И нас помянут когда-нибудь…
В краю несчастном, крещёном грязью,
Иду в полях, где закат багров.
К лицу Спасителя перед казнью
В венце терновом – разбитым в кровь.
ЛАЗОРИНА
Угодья вспашем. Дождь пройдёт.
Мы тем дождём умоем лики.
Звезда к полуночи падёт
И озарит наш труд великий.
И среди поля и чудес,
Простив земле грехи и муки,
Сам Бог сойдёт к тебе с небес
И поцелует твои руки!
ИНДИЙСКОЕ КИНО
Июль во цвете. Нынче рано
Закончить дойку решено.
Кричит подруга из тумана:
– Айда в индийское кино!
На ней жилетка из гипюра,
Платочек белый с синевой.
Она влюбилась в Радж Капура
И приоделась для него.
А над вечернею планетой
Счастливо радио поёт.
И на две серии билеты
Киномеханик продаёт.
Орут грачи в высоких кронах
И комары летят в окно.
Вон лошадей стреножил конюх
И прёт в индийское кино.
А от зари разливы в поле,
И в красных бликах ивняки…
И громко бабы балаболят,
И балаболят мужики.
– Эх, выпить бы! Да где же Машка?
Уж магазин закрыт давно.
И на двери его бумажка:
«Ушла в индийское кино!»
– На свете разные есть кина,
Где много всякого говна…
А вот индийская картина!..
На то – индийская она!
– Давай, гаси огарок сальный!
– Товарищи, закройте рот!
Народ наш… это… сенсуальный,
Переживательный народ.
– Кто там бубнит в ряду начальном?
Включаю. Тихо! Чтоб без слов!
И звонкой музыкой печальной
Продёрнуло и вознесло!
На берегу реки индусской
Танцуют девушки в дыму.
Сидит и смотрит Ваня русский,
Он – Ваня – русский потому.
Кто мы такие в стенах клуба?
Притихли так, что ни гу-гу…
А там, в раю и в дымных клубах,
Другой народ на берегу.
Но шёпот бабы деревенской
Шуршит над ухом где-то тут:
– Оне орды не знали немской,
Потто танцуют и поют.
Ах, как поёт народ индусский!
Над Гангом стелется туман…
Сидит и плачет Ваня русский,
Потто и плачет, что Иван.
И мы, естественно, не дуры,
И в ранний час, в рассветный час
Идём и видим Радж Капура
На ферме скотником у нас.
Вот он подвинулся поближе
Среди назьма и будылья,
И на краю навозной жижи
Представился: «Бродяга я»!
На свете нет страны чудесней,
Чем эта Индия – страна,
Где и до ветру ходят с песней…
Околдовала нас она!
Лафа подружке чернобровой,
Когда она на всё плюёт,
И заседая под коровой,
Доит не столько, сколь поёт.
И гневом праведным объятый,
Наш бригадир, разинув рот,
Присадит трёхэтажным матом.
А нам покажется – споёт!
* * *
Август! Донник в цвету… И заря! И заря!
Мы при доннике том, будто все в эполетах,
Будто все собрались умереть за царя
На вечерней заре в августейшее лето.
Дальний край облаков золотист и зубчат,
Письменами леса обозначили небо.
Так почтите же нас при закатных свечах,
Как святых житие – и Бориса, и Глеба.
Переймём серебро и заставок узор
И витийство кириллицы неопалимой.
Жёлтый донник цветёт и стоит, как дозор,
Грозный облик царя над Россией любимой.
КАКИЕ НАДО ЧУДЕСА?
Уйти в леса и жить в лесах
Себя, как чудо постигая,
Среди приволий голубых
И из собственной судьбы
Стихотворения слагая.
Алла КУЗНЕЦОВА