ЗАПИСКИ ПАЛОМНИКА
Белогорский Каменнобродский Свято-Троицкий монастырь на севере Волгоградской области был прозван так из-за окружающих его меловых холмов. Формально он был основан в качестве общины монашествующих казачьих вдов в 1860 году. Однако ещё намного раньше, задолго до основания в окрестностях этого места селения Каменный Брод, в здешних меловых пещерах обретались некие отшельники-пустынники. И если засчитывать те времена в «стаж» монастырю, то можно считать его древним. По легенде история здешнего скита вообще уходит корнями в глубь веков, ещё в дотатаромонгольские времена.
Но всё это «преданья старины глубокой». А у истоков Белогорского монастыря в том виде, каким он был создан в XIX веке, стоял местный помещик Пётр Персидский, к которому однажды обратился некий крестьянин Андрей Ветров, сообщивший, что ему во время похода на богомолье в Киево-Печерскую лавру явилась Богородица и повелела основать в Каменном Броде монастырь. По другой же версии это была не Богородица, а всего лишь некий старец по имени Григорий, встреченный паломником в Воронеже.
Как бы то ни было Персидский, будучи человеком набожным, загорелся этой идеей. Начал он с того, что отправился в Москву и купил там за бешеные по тем временам деньги – десять тысяч рублей – три иконы, в числе которых была слывущая чудотворной под названием «Всех Скорбящих Радость». И только потом озаботился собственно организационными вопросами – получил в Саратовской епархии «лицензию» на основание монастыря и выделил земли со строениями для размещения будущих монахинь.
Согласно одной из многочисленных местных легенд, поведанных нам по дороге нашим гидом Светланой, в 1927 году, когда монастырь после многочисленных гонений закрывали окончательно, последние его обитательницы во главе с игуменьей Еннафой заперлись в храме. Взломав же в конце концов ворота, красноармейцы не нашли там ни одной живой души – инокини ушли из церкви подземным ходом, который соединялся с разветвлённой сетью пещер, в вынужденный затвор. Как они там жили и чем питались – предание умалчивает. Монастырская казна и ценности тоже сделали представителям властей ручкой.
Пещеры эти имеют несколько ярусов, уходя далеко вглубь холмов, и, якобы, тянутся под землёй на десятки километров. Местные жители вспоминают, что любознательные подростки в двадцатых- тридцатых годах забредали по подземным лабиринтам очень далеко. Вернувшись, они рассказывали об увиденных ими храмах, высеченных в камне, и многих других чудесах. Не все из этих юных «сталкеров» возвращались обратно. Позже входы, ведущие в глубь катакомб, были взорваны.
Сейчас для посещений туристами и паломниками открыта только небольшая часть самого верхнего яруса, метров сто. Волгоградский митрополит Герман в начале 90-х годов, во время визита в монастырь, сказал, что для открытия нижних ярусов «не пришло время». Не пояснив, как водится, что означает эта туманная фраза.
Впрочем, я не прошёл и эти сто метров. Преодолев всего пару десятков из них, почувствовал, как каменные своды стали смыкаться и давить, а сердце начало тревожно выпрыгивать из груди. Это дала о себе знать моя склонность к клаустрофобии.
«Только панической атаки на середине маршрута мне не хватало», – подумал я, и развернул оглобли к выходу.
Так что пока мои сопаломники бродили путями древних монахов, коротал время в вырубленной в стене рядом со входом маленькой каменной келье. На стене кельи, над уступом, видимо, когда-то служившим её обитателю ложем, висело множество икон, освещаемых неровным пламенем нескольких свечей, а вокруг царила подземная ватная тишина. В таком антураже поневоле задумаешься о вечном.
После экскурсии в катакомбы и посещения монастырского храма мы прошлись вдоль ещё одной местной достопримечательности – так называемой «царской дороги», которую, согласно очередному преданию (как же, однако, много их нагромождено вокруг этого скромного монастыря), строили к приезду императрицы Елизаветы, дочери Петра Великого. По некоторым сведениям, её папа тоже в своё время отметился здесь (что, кстати, вполне, может быть – совсем недалеко от этих мест он затевал попытку строительства канала между Волгой и Доном).
Если императрица действительно была в здешних краях, целью её визита, разумеется, являлся не монастырь, коего тогда ещё не было и в помине, а целебные источники, которыми изобилует это место. Причём самыми разными – сероводородными, натриевыми, радоновыми, серебряными... Всего их девять. Этакие Кавминводы в миниатюре. Впоследствии сюда «на воды» приезжали столичные дворяне, и в их числе – представители таких известных фамилий как Голицыны, Трубецкие, Строгановы…
Вдоль дороги растут колоссальные, просто сказочные древние дубы-великаны, которым уже не одна сотня лет от роду. И здесь тоже не обошлось без многочисленных легенд, самая забористая из которых утверждает, что деревья эти посадил ни кто иной, как Александр Невский, сделав привал по пути в Орду.
Дубы эти неожиданно стали объектом чисто языческого поклонения – паломники и (главным образом) паломницы «заряжаются» от них энергией и вешают на могучие ветви цветные ленточки. Причём едва только выйдя из монастырского храма. Что изрядно раздражает местных монахов, так что они даже установили таблички с надписями: «Просьба ленты на ветви дубов не вешать! Это суеверие».
Впрочем, с подобной эклектикой в системе верований среднего россиянина приходится сталкиваться довольно часто. В сознании нашего современника вполне мирно, без всяких когнитивных диссонансов, уживаются и Святая Троица, и вангования всевозможных предсказамусов, и астрология, и теософия с антропософией, и вот священные дубы.
Рядом с дорогой, над сероводородным источником, стояла деревянная купель, похожая на деревенскую баню. Но поскольку ближе к вечеру заметно похолодало, от водных процедур я предпочёл воздержаться.
НА СНИМКАХ: дубы-великаны; вход в меловые пещеры.
Роман БЕЛОУСОВ /фото автора/
