БЫЛЬ
Наклонившись над постелью, она тихо и ласково чмокнула своего сынулю в розовую горячую щеку. Парнишка чуть вздрогнул, открыл глазенки, узнал мать и, распинав одеяло, бросился ей на шею. Бабушка Пелагея, скрестив на груди руки, стояла рядом, умиленно улыбалась, радуясь их встрече.
Месяц в деревне не пропал для Алешки даром. Не одна пара разодранных штанов, на коленках ссадины, но сам он загорел и, казалось, даже чуточку подрос.
– Забирай его, Оля, увози этого постреленка домой. Никакого сладу с ним нет. Часами из речки не вылазит, куды годно! – незлобно ворчала бабушка. – Отец-то дома, чай, приструнит.
После душистого чая, вкусных пирогов и недолгих сборов Пелагея, провожая за калитку дочь и внука, наказывала:
– Вы поспешайте. Морок, вон, сегодня, духота. Да и спинушку мою третий день ломит. Непременно к дождю, к ворожейке не ходи. Как бы, не приведи Господь, гроза вас в пути не настигла.
– Да что ты, мама? Не боись за нас, – отшучивалась Ольга. – Никакая гроза нас не догонит.
– Ладно, коль так. Мое дело предостеречь, – сказала Пелагея на прощание, поцеловала Алешку в вихрастую макушку.
По пути мать и сын, дурачась, играли в догонялки, смеялись. В абсолютной беспечности они не заметили, как темно-свинцовая туча нагнала их в мелколесье. Поняли это тогда, когда яркое солнце стало медленно, нехотя прятаться за черную завесу наползающей тучи.
От поднятой ветром жухлой травы и старых листьев сделалось еще темнее. Мать, схватив сына за руку, бросилась бегом по дороге. И в это время перед их глазами воссиял ослепительный огненный смерч, а через секунды раздался мощнейший громовой раскат, распоровший пополам небо и землю. Обезумев от страха, они не соображали, в какую сторону бежать. Дождь, хлынувший мигом, был не дождь, а потоп.
Ольге казалось, что наступает конец света. Алешка хныкал, пряча мордашку в мокрое материно платье. В сторонке от дороги Ольга увидела разлапистую вековую сосну. Подхватив на руки плачущего сына, кинулась, как думала, под спасительную крону. Но под деревом оказалось и того хуже.
На счастье, она заприметила в низинке обширный ракитовый куст и, не раздумывая, перебежала туда с Алешкой. И тут извилистая голубая молния, как змея, прошипела рядом и ушла в землю. Следом – громовой раскат, аж в ушах зазвенело. Женщина невольно содрогнулась, и закрыла в страхе глаза. Открыв их, увидела: сосна, под которой они хотели спрятаться, была рассечена надвое. Огромная ее вершина лежала рядом, шипела и дымилась, заливаемая дождем.
Гроза пронеслась и, сделав свое дело, ворчливо ушла гулять дальше. Ветер стих. В небе появилось ласковое солнце. Ольга, глядя на поверженную страшной грозой вековую сосну, прижимала к себе сыночка и целовала его в губы, щеки, нос, рыдая взахлеб. Алешка, не понимая состояния матери, сопротивлялся как мог и невпопад тараторил:
– Ты, пошто, мамочка, плачешь-то? Успокойся, не бойся, тучка уже ушла, да и грома больше нет.
…Мать и сын, взявшись за руки, вышли на дорогу и, шлепая по лужам босиком, направились к родному дому.
Михаил ЛЕОНОВ
