ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
О Салманове я слышал много и разное. Однако вплотную с ним познакомился и начал работать под его руководством в 1970 году, когда Фармана Курбановича назначили главным геологом Главтюменьгеологии.
Знакомство наше состоялось при не очень приятных обстоятельствах. Будучи главным геологом партии подсчета запасов, я на время отпуска нашего начальника Николая Филипповича Береснева исполнял его обязанности. Вызывает меня Салманов и тоном, не терпящим возражения, приказывает свозить в поликлинику одну из сотрудниц партии, работавшую когда-то у него в Правдинской экспедиции. Это как понимать? В партии более 30 человек, и если начальник будет возить каждого по их личным делам, то когда же ему работать? Вот так прямо и заявил.
О резком характере нового главного геолога я был в курсе и ожидал крутых мер. Как в воду глядел! Через некоторое время он снова вызывает меня в кабинет, но, к удивлению, уже совершенно по другим вопросам, связанным с производственными делами. В нашей беседе не было даже тени того нервного разговора, состоявшегося буквально несколько часов назад.
С этой особенностью салмановского характера – мгновенно вспыхивать и быстро отходить – я сталкивался многократно на протяжении почти 20-летней работы с ним, вплоть до назначения его первым заместителем министра геологии СССР и отъезда в Москву. В 1982 году, помню, было открыто небольшое Руфьеганское месторождение. Салманов ожидал крупную залежь и приказал срочно подсчитать запасы. Из-за малой мощности пласта, как ни считай, больше нескольких сот тысяч тонн не получалось. Это были времена, когда на залежи с объемами менее одного миллиона тонн вообще не обращали внимания. Фарман Курбанович, по обыкновению, начал кричать, обвинять в неумении подсчитывать и т.д. Я был оскорблен до глубины души и тоже повысил голос, стал предлагать ему самому сделать это и научить нас считать, как надо. Скандал разразился в присутствии представителей Министерства геологии РСФСР Овчаренко А.В и Пуркина Л.Б. Можно было ожидать крупных неприятностей, но ничего такого не последовало.
Много стычек с Салмановым было после защиты отчетов по подсчету ресурсов в ГКЗ СССР. Например, в 1973 году, когда он обвинил меня в занижении запасов Самотлора. Не сошлись мы во мнении и по Муравленковскому, Суторминскому месторождениям. Случались прямо-таки безобразные сцены, когда мы кричали друг на друга и он обещал нас с Тепляковым Е.А. уволить. Юрий Георгиевич Эрвье, которому доводилось присутствовать при разборках, позже рассказывал, что Салманов очень переживал из-за этих ссор.
Сказанное не должно создавать впечатления, что мы постоянно были на ножах. Ему ничего не стоило уволить строптивого подчиненного, тем не менее он меня держал на работе, более того, продвигал по службе. Я очень уважал Фармана Курбановича, по-доброму завидовал его воле, умению выделить главное.
Он постоянно испытывал подчиненных , ему было важно знать, что за человек с ним рядом, насколько держится за свою должность. Сам Салманов, если ему давали достойный отпор, обычно отступал.
А еще он проверял, умеют ли люди держать язык за зубами. Однажды «под большим секретом» рассказал мне о возможном назначении Низьева В.А. председателем Государственной комиссии по запасам полезных ископаемых. Судя по всему, только мне. И потом ждал, когда дезинформация дойдет до него из других источников. Это была чисто его выдумка с целью проверить, насколько я болтлив. Не сразу я понял, в чем дело, тем не менее «секретом» ни с кем не поделился.
Безусловно, Фарман Курбанович Салманов – человек неординарный. Он хорошо разбирался в психологии людей и использовал их слабые и сильные стороны для достижения своих (читай: производственных) целей. Обладал прекрасной памятью, умел рисковать, зачастую поставив на карту все. Во многом противоречивый, он энергично добивался выполнения своих дерзких планов. Поступал так всегда: и когда был главным геологом Главтюменьгеологии, и когда стал начальником главка.
Во время его руководства Главтюменьгеологией начался период снижения эффективности работ, и для поддержания прироста запасов нефти и газа на высоком уровне требовалось существенное увеличение объемов глубокого бурения и сейсморазведки. Однако с выполнением плана бурения скважин возникли большие трудности. Появился даже модный тогда лозунг: «малыми метрами – большие запасы». Именно Салманов с его энергией и напором сумел организовать коллектив на резкое наращивание производства. За десять последующих лет (1978-1987) были достигнуты небывалые темпы увеличения объемов работ: каждые пять лет метраж глубокого поисково-разведочного бурения удваивался и к 1988 году вырос до 2,5 млн метров. Ни одна нефтяная и газовая компания мира не достигала таких объемов. Несмотря на существенное снижение эффективности (2700 тонн прироста запасов нефти на 1 м поисково- разведочного бурения в 1970 году и 470 т/м в 1987 г., т.е. почти в 6 раз) прирост запасов нефти удавалось поддерживать на уровне 700-1170 млн т в год, газа – более 1 трлн м3.
Одновременно с организацией производства Фарман Курбанович большое внимание уделял вопросам быта. Социальные проблемы для Салманова были не менее важны, чем производственные. Я много раз был свидетелем, как Фарман Курбанович всеми доступными средствами заставлял руководителей производственных объединений ускорить монтаж спортивно-оздоровительных комплексов, которые он неимоверными усилиями в период всеобщего дефицита достал для шести поселков. А по тюменским объектам строительства вообще доходило до курьезов. Рано утром Салманов лично объезжал все точки, получал самую свежую информацию о состоянии дел, затем приглашал руководителей строительных организаций на доклад. Те частенько приукрашивали ситуацию, и надо было слышать нелицеприятный разговор: приписчикам доставалось по полной.
Усилиями Салманова Главтюменьгеология превратилась в геологоразведочную организацию, не имеющую аналогов в мире. В 1988 году в составе главка работали коллективы 11 производственных геологических и геофизических объединений, которые включали около 40 нефтегазоразведочных и геофизических экспедиций, десятки экспедиций по испытанию и исследованию скважин, вышкомонтажных и строительных управлений, баз производственно-технического, социально-бытового обеспечения, вычислительных центров и т.д. Количество буровых бригад приближалось к ста, бригад по испытанию скважин – около 60. Общее число работников геологоразведочных организаций превысило девяносто тысяч.
Он стоял у истоков открытий нефти Среднего Приобья в тот период, когда, кроме преодоления объективных трудностей (нехватка кадров, оборудования, транспортных средств, отсутствие дорог), приходилось бороться с противниками организации геологоразведочных работ в центре Западной Сибири, не веривших в нефтеносность Югры.
Первые опорные и поисковые скважины в регионе пробурены Сургутской нефтеразведочной экспедицией, начальником которой был Фарман Курбанович. Первые месторождения Сургутского района – Усть-Балыкское и Нижневартовского района – Мегионское были открыты в 1961 году при непосредственном участии Салманова. Нефть именно этих месторождений в 1964 году была доставлена танкерами на Омский нефтеперерабатывающий завод.
Много сил и энергии Фарман Курбанович отдал изучению Баженовской свиты – уникального нефтеносного комплекса. Объект, не имеющий аналогов в мировой геологии, отличается исключительной сложностью геологического строения. Возможно, через многие десятилетия он станет одним из перспективнейших нефтегазоносных комплексов, способных обеспечить страну энергетическим сырьем, когда традиционные источники нефти и газа будут исчерпаны.
Именно в те бурные годы Салманов обратился через «Комсомолку» к молодежи с призывом осваивать необъятные просторы Сибири. Откликнулись тысячи юношей и девушек. С учетом того, что в будущем здесь предстоит жить молодым семьям, территорию надо было осваивать с перспективой. Несмотря на напряженную работу по организации поисково-разведочного производства, Салманов не забывал о нуждах людей: строил квартиры, дворцы спорта, объекты культуры, за что неоднократно получал предупреждения о нецелевом использовании средств.
В решении производственных вопросов Фарман Курбанович был напорист и требователен, не боялся искушать судьбу. Риск в геологии, безусловно, необходим, но он должен базироваться на знании и интуиции. И то, и другое у Салманова было. Много раз скважины закладывались в таких местах, где, с точки зрения классической нефтяной геологии, да и здравого смысла, не следовало этого делать, по крайней мере, до получения дополнительных данных. Но очень часто он оказывался прав, что позволяло существенно ускорять работу по приросту запасов. Так было на Бахиловском, Верхнеколик-Еганском месторождениях, Суторминском, Муравленковском и др.
Вполне естественно, случались и крупные промахи. В 1982 году недалеко от г. Ханты-Мансийска открыли месторождение нефти. Залежь была выявлена в трещиноватых породах доюрского комплекса, которые обычно высокопродуктивны, но сильно изменчивы по площади и разрезу. Дебиты нефти первых скважин достигали 500 т в сутки. Вдохновленный такими результатами, Фарман Курбанович сумел уговорить руководство Министерства обороны СССР выделить тяжелые военные вертолеты и с их помощью растащил на большом пространстве вокруг Ханты-Мансийского месторождения восемь буровых станков в надежде, что они дадут такие же результаты, что и первые скважины. К сожалению, ни в одной из пробуренных скважин трещиноватых коллекторов с большими дебитами, за исключением слабых нефтепроявлений в Тюменской свите, обнаружено не было.
Этот пример – демонстрация упертости Салманова: если он во что-либо верил, убедить его в обратном было практически невозможно. Однако это не мешало ему поддерживать новое, особенно если инновации повышали перспективы нефтегазоносности Западной Сибири. С большим энтузиазмом он приветствовал идеи Александра Леонидовича Наумова о клиноформном строении неокомских отложений. На основе этой модели строения разреза в последующем было открыто много залежей за пределами локальных структур в неантиклинальных ловушках на Восточно-Тарасовской, Южно- Сургутской, Приразломной, Приобской, Сугмутской и многих других площадях.
Великие дела рождают великих людей. Это высказывание абсолютно справедливо для свершений, связанных с освоением недр Западной Сибири. Общесоюзную известность получили геологи, геофизики, буровики: Юрий Георгиевич Эрвье, Лев Иванович Ровнин, Лев Григорьевич Цибулин, Владимир Алексеевич Абазаров, Виктор Михайлович Пархомович и другие. Среди этих весьма уважаемых людей особое место занимает Фарман Курбанович Салманов. Геолог, ученый, организатор производства, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда, отдавший делу изучения недр Западной Сибири более 30 лет своей жизни.
НА СНИМКЕ: Ф.К. Салманов.
Фаиз ХАФИЗОВ, доктор г.-м. наук, лауреат Госпремии СССР в области науки и техники, заслуженный геолог РФ
