ИСТОРИИ СТРОКИ
Историк и поэт Петр Словцов по службе не раз бывал в городе на Туре. «Посмотрите, подъезжая с востока к Тюмени, посмотрите на эту открытую и усмехающуюся физиономию города: не правда ли, что восточный абрис его живописен!
Тюмень расположена по крутому высокому берегу Туры, несколько каменных зданий выглядывают из-за крыш передовой линии, а по целой дуге городского берега белеют храмы Господни, воздвигнутые не столько благочестием нашим, сколько услугою времени…», – писал Словцов в своей книге «Письма из Сибири 1826 года».
Не правда ли, стиль изложения прекрасен?! Сразу хочется читать произведения этого автора, узнать о нем, окунуться в его эпоху.
УМОМ И ТАЛАНТОМ НАДЕЛЕН
Родина Петра Андреевича Словцова – маленький поселок при Нижне-Сусанском заводе, недалеко от Алапаевска. Там в семье священника 16 января 1767 года он появился на свет.
Грамоте мальчика научил отец. Едва Петру минуло 12 лет, пришло горе: умер батюшка. Мать определила сына-сироту за казенный счет в Тобольскую духовную семинарию.
30 августа 1782 года имя семинариста Словцова стало известно всем горожанам. В тот день состоялось торжественное открытие намес тничес тва. В Тобольске чествовали генерал- губернатора Евгения Петровича Кашкина, которого Екатерина II направила управлять учрежденным ею Пермским и Тобольским наместничеством. Звонко и пафосно во время торжества была оглашена ода Петра Словцова «К Сибири». Последовали овации. Юный пиит воспел «дшерь Азии», наделенную природными сокровищами и огромными просторами, он опроверг расхожее представление о Сибири как о жутко холодной и бедной стране.
В семинарии наряду с богословскими предметами изучали основы стихосложения, у Словцова явно обнаружился поэтический талант. Он легко овладел греческим, латинским, французским языками. Впрочем, все дисциплины ему были в радость. В 1788 году Петра Словцова за проявленные успехи направили для продолжения учебы в Санкт-Петербург, в высшую Александро-Невскую духовную семинарию. Там он подружился с Михаилом Сперанским, будущим государственным деятелем, и Иваном Мартыновым, ставшим филологом, издателем литературного журнала «Муза».
«Мы вместе со Сперанским сами задавали себе программы занятий и исполняли их взаимною помощью. Взаимно разделяли мы и свои горести, и недостатки: случалось, что попеременно носили одну рубашку», – вспоминал Петр Словцов.
В столице он увлекся идеями французских просветителей, возможно, прочел опальную книгу Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву».
«ГОЛОВУ ПОКРЫВАЛ БЕЛОЙ ШЛЯПОЙ»
В 1792 году Словцов вернулся в Тобольск. В родной семинарии получил место преподавателя красноречия и философии. И опять в городе заговорили о нем. Духовные лица были обескуражены: протоиерей Серебренников писал: «Вскоре после прибытия на место Словцов не поладил с отцом- префектом и в домашней жизни вел себя слишком свободно, по-студенчески. Квартира его в здании семинарии сделалась сборным пунктом для учителей... Беседы тут длились нередко за полночь… Выходя гулять, петербуржец одевался по моде и голову накрывал белой шляпой – вольность, претившая вкусу всей духовной братии. Дурил, очень дурил Петр Андреевич!»
«СУЕВЕРНОЕ ОБОГОТВОРЕНИЕ ИСТУКАНА»
Словцов обладал даром красноречия, потому духовное начальство поручало ему говорить проповеди.
21 апреля 1793-го в честь дня рождения императрицы Екатерины II из уст Петра Андреевича прозвучала дивная речь: «… свет имеет привычку назвать тех великими, кои счастьем рождения или проворством» достигают высоких мест… Разве суеверное наше обоготворение истукана довольно, чтобы сделать его божеством?..»
А 10 ноября 1793 года собравшиеся в Софийском соборе услыхали и вовсе «подозрительную» проповедь: «…И пусть никого не обольщают мир и тишина, царящие в такой империи! Они свидетельствуют не о согласии и благополучии народа, а о его рабстве и угнетении… Могущество монархии есть коварное орудие, которое истощает ее… И самая величественная для нее эпоха всегда бывает роковой годиной!»
Речь была по случаю вступления в брак Великого Князя Александра Павловича (будущего императора Александра I) с принцессой Елизаветою.
Город был взбудоражен. Наместник Александр Васильевич Алябьев, поразмыслив о таком вразумлении народа, сообщил в Петербург: «в проповеди …многое противное высшей власти».
Екатерина II прочла крамольный текст, повелела митрополиту наказать этого мыслителя. Как отмечается в знаменитом словаре Брокгауза и Ефрона за 1910 год: «Словцов особенно сильно напал на испорченность нравов в обществе и, особенно, среди петербургских сановников; вскоре после проповеди, по доносу губернатора, был выслан в Петербург и затем поселен в Валаамский монастырь. Благодаря покровительству тобольского архиерея Варлаама и петербургского митрополита Гавриила, около 1795 г. он был определен учителем Александровско-Невской семинарии».
Из других документов узнаем подробности. В монастыре Словцов «вел себя честно, кротко и добропорядочно». Но сильно захворал, с трудом мог передвигаться, редко выходил из своей сумеречной кельи. Однако ж ссыльный перевел с латыни «достойную чтения книгу».
Когда он возвернулся в столицу, телесное здоровье его постепенно поправлялось. Свобода! И друзья оказывали помощь. Иван Мартынов и Михаил Сперанский уже сами преподавали в семинарии. Вот и Словцов к ним присоединился, стал служить учителем красноречия, а в свободное время сочинял стихи с философской подоплекой. Сам Державин похвально отозвался о его стихотворении «Китаец в Петербурге».
В ФАВОРЕ У СВЕТЛЕЙШЕГО ГРАФА
Митрополит Гавриил не раз напоминал Словцову и Сперанскому, что пора уж постричься в монахи. Поэт решил: пора выходить в море мирской жизни.
В государственной власти произошли изменения. Взошел на престол Павел I, он позволил перейти Словцову на гражданскую службу. И в1797 году Петр Андреевич был переведен в канцелярию генерал-прокурора. «И только начали дела по службе продвигаться до известной степени успешно и из ведомства генерал- прокурора был переведен в Министерство Коммерции, как… А ведь был, можно сказать, в фаворе у светлейшего графа Румянцева. Непосредственно по его поручению отбыл на юг к берегам Черного моря, где и пробыл целый год, год воцарения на престоле Александра Павловича. Совпадение ли иль просто причуда очередная судьбы, но на его бракосочетание и проповедь была произведена. Знал ли он о том? Вряд ли… Но бриллиантовый перстень за ту поездку был преподнесен от его имени…» – узнаем из книги «Тобольский хронограф» известного литератора и краеведа Вячеслава Софронова.
Коллежский советник Словцов составлял важнейшие государственные документы, ему доверяли и вдруг … арест. В 1808 году министр коммерции и внутренних дел Его Императорского Величества граф Румянцев доложил, что Словцов «нарушил обязанности службы и начальническое доверие», позволил себе принять денег 6000 рублей и подарков на 700 рублей.
Кто-то возвел напраслину, обставил дело правдоподобно, и Румянцев уж – не благодетель. Случалось, Словцов брал деньги взаймы под большой процент, но тут обвинение во взятке! Тайному завистнику явно помешал «поповский сын». Император был недоволен выявленным злом в Министерстве.
«…Сам же ты видишь, любезный мой страдалец, что трудно против рожна прати, лучше покориться», – утешил друг Сперанский.
«ПРИРОС К СИБИРСКОЙ ПОЧВЕ»
Словцова сослали в Тобольск. Сибирским Генерал-губернатором тогда был Иван Пестель. Сперва он причислил изгнанника к делам своей Канцелярии, затем, по случаю открывшейся в Иркутске вакансии Совестного Судьи, определил его к сей должности. Кстати, Сперанский считал Пестеля «самой слабой головой, неспособной управлять». Словцов надеялся, что в скором времени удастся вернуться в Питер, где жила милая его сердцу Марфинька, сестра Сперанского. Но ссылка оказалась на 20 лет…
За это время он с прилежанием исполнял различные службы. В 1814 году обозревал присутственные места (учреждения) Восточной Сибири. В следующем году вел ревизии чиновников в Киренском и Якутском округах, затем получил должность директора народных училищ Иркутской губернии. По указу Александра I был назначен визитатором (инспектором) всех сибирских училищ.
«Школьное дело в Сибири начинает насаждаться более или менее правильным образом только с конца 50-х годов XIX столетия. До этого периода здесь была «дичь совершеннейшая, образования не было никакого». В половине XVIII века на всю Сибирь существовала одна лишь школа...
…Школьное дело подвигалось туго. Еще в 1821 г. в Сибири были целые волости, не умеющие ни читать, ни писать. И духовенство было так же не грамотно, как и простой народ», – сообщает статистический очерк «Школьное дело в Сибири» Д. Вольфсона (издание 1903 года).
Благодаря стараниям визитатора Словцова число учеников к 1826 году увеличилось до 2000 против прежних 600.
К этому времени Петр Андреевич получил заслуженное признание за свои публицистические выступления: стал почетным членом Санкт-Петербургского вольного общества российской словесности. Князь Салтыков, возглавлявший общество, писал Словцову, что высоко ценит его труды, «подъятых для пользы отечественной словесности».
«Он обратился к очерковой прозе, создал две интереснейшие книги «Письма из Сибири 1828 года» и «Прогулки вокруг Тобольска в 1830 году». Обе они стараниями его семинарского товарища И. Мартынова были тогда же изданы в Москве. Но небольшое по объему поэтическое наследие сибиряка П. Словцова являет собой одну из интереснейших страниц нашей отечественной поэзии конца XVIII века», – отмечал доктор филологических наук ТюмГУ Юрий Мешков.
В 1829 году Петр Андреевич вышел в отставку. Сперанский выхлопотал ему пенсию. Николай I позволил изгнаннику вернуться в Европу, но он «прирос к сибирской почве». Жил в Тобольске, изучал историю земли, ставшей ему родной. Плодотворно трудился, в результате из-под пера его вышел фундаментальный труд «Историческое обозрение Сибири». (Первая книга труда вышла в 1838-м, а вторая – в 1844 году).
В Тобольске Петр Андреевич общался с людьми, близкими ему по духу. «Умные беседы» вел с будущим краеведом Николаем Абрамовым. Радовался встречам с поэтом Петром Ершовым, композитором Александром Алябьевым, которого называл «тобольским Россини». С полуслова понимал его коллега, директор гимназии Иван Павлович Менделеев (отец ученого Д.И. Менделеева).
Кочевая жизнь и загруженность работой помешали Словцову обзавестись семьей. Хвори подорвали здоровье, и 9 апреля (28 марта) 1843 года он покинул белый свет. Его ценная библиотека была передана в Тобольскую гимназию.
Страна моя! Тебя я не забуду,
Когда и под сырой землею буду;
Велю, чтоб друг на гробе начертил
Пол-линии: и я в Сибири жил, – пророчески написал 15-летний Петр Словцов в оде «К Сибири». Он стал первым сибирским историографом, его по праву называют «Сибирским Карамзиным».
НА СНИМКАХ: медаль, посвященная ученому (год смерти на ней указан с ошибкой); так теперь выглядит прибрежная часть Тюмени.
Елена ДУБОВСКАЯ /фото и фотокопия автора/
