ДЕНЬ ПЕТРА И ФЕВРОНИИ
8 июля в России празднуется День святых Петра и Февронии Муромских, не так давно назначенный (видимо, в пику «загнивающему Западу») отечественным аналогом католического Дня святого Валентина и с тех пор считающийся официальным российским праздником влюблённых. Только наш вариант этого праздника получил более длинное и велеречивое название – День семьи, любви и верности.
Чету муромских святых принято считать образцом христианской семьи, несмотря на то, что начиналась её история не очень романтично. «Повесть о Петре и Февронии» (памятник древнерусской литературы XVI века, который, в свою очередь, основывается на ещё более ранних народных легендах и преданиях) начинается с того, что Пётр убивает крылатого змея летавшего к жене его старшего брата, муромского князя Павла, «на блуд». (Удивительное это, наверное, было время, когда на Руси водились крылатые змеи да ещё и наставляли рога русским князьям). Но перед тем, как врезать дуба, похотливый крылатый гад забрызгал храброго Петра своей кровью, отчего у того спустя некоторое время приключилась проказа.
Тогда Пётр отправился в Рязанскую землю, славившуюся в ту пору своими лекарями. И там встретил девушку-целительницу из простонародья, по имени Феврония, которая взялась излечить Петра от его недуга, но при одном условии – если он в знак благодарности возьмёт её замуж. А «если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его».
«Губа не дура», – подумал молодой князь, но деваться было некуда, и он согласился. Не имея, впрочем, в виду выполнять данное обещание. Но Феврония тоже была девушка не промах. Вручив Петру баночку с целительной мазью, которой следовало помазать струпья и язвы, она велела один струп оставить непомазанным. Князь не стал вдаваться в подробности, рассудив, что целительнице виднее, и сделал всё согласно рекомендациям. На свою голову, потому что этот единственный непомазанный струп остался на его теле после выздоровления, и когда Пётр, довольный тем, как ловко надул бедную простолюдинку, вернулся домой, в Муром, начал разрастаться. Так что вскоре князя надо было лечить по новой.
Он снова поехал знакомой дорогой в Рязанскую землю, и Феврония, приняв его, как ни в чём не бывало выставила те же условия: «Если станет мне супругом, то исцелится». На сей раз князь решил, что обманывать такую непростую девушку может выйти себе дороже, и всё же женился на ней. Так обе стороны получили желаемое – Пётр исцелился окончательно, а Феврония стала княгиней, потому что старший брат Петра, Павел, вскоре скончался, и её муж занял муромский престол.
Молодой семье предстояло немало приключений и испытаний, которые они достойно преодолели. В немалой степени благодаря взаимовыручке и любви, которую Пётр с Февронией стали испытывать друг к другу после того, как их чувства окрепли и вырвались из рамок взаимовыгодного «брачного контракта», скреплявшего княжескую чету изначально. Но на склоне лет супруги всё же расстались, чтобы принять монашеский постриг. Что, впрочем, не помешало им умереть в один день, как они и мечтали.
Вот такова история этой любви от первоисточника. Надо заметить, она не вполне соответствует нынешним представлениям о том, как должны строиться отношения между мужчиной и женщиной. Разумеется, у каждого времени свои герои, свои традиции и свои этические нормы. Но могут ли средневековые взгляды на любовь и брак быть актуальными в наше время? С таким вопросом я обратился к протоиерею Дмитрию КЛИМОВУ:
– Как вы считаете, самый ли подходящий выбор исторических персонажей сделан для олицетворения любви по-русски и противопоставления Дню святого Валентина? Может ли служить история Петра и Февронии достойным примером для современных юношей и девушек в построении отношений и создании семьи? Ведь изначально отношения этих людей строились на расчёте, и брак был заключён из меркантильных соображений. Разве эта история – образец для молодых людей двадцать первого века?
– Раньше, в патриархальном обществе, абсолютно все браки строились на расчёте, – отвечает отец Димитрий. – Это касалось всех общественных страт, начиная от монархов и аристократии и заканчивая крестьянами. Более того, как правило, молодые люди не решали сами, на ком им жениться и за кого выходить замуж. Поэтому в данном случае хорошо уже то, что расчёт был их собственный, а не родительский.
– Но со времён средневековой Руси этические и поведенческие нормы изменились, и сегодня брак по расчёту осуждается, а приветствуются, наоборот, семейные союзы, основанные на взаимных чувствах.
– Расчёт расчёту рознь. Мы же согласны, что брак всегда предполагает определённый договор между мужчиной и женщиной?
– Разумеется.
– Но в наше время распространена такая проблема – по факту люди этот договор между собой заключают, а о смысле и содержании его имеют представление весьма смутное, потому что не оговариваются условия. И если раньше все понимали, что такое брак и каковы обязательства сторон, в него вступающих, просто в силу бытовавших традиций, регламентировавших эти вещи очень чётко, то нынче зачастую молодожёны считают, что брак – это просто то, что они спят в одной спальне. В лучшем случае мужчина отдаёт себе отчёт, что он обязан зарабатывать, а женщина – что должна готовить и вести хозяйство. Но это всё настолько эфемерно, что муж в сердцах может сказать жене: «Иди сама зарабатывай», а та в ответ: «Иди сам себе суп готовь».
Всё это потому, что традиционные представления о браке рухнули и ушли в историю. Сейчас общество пытается сконструировать какие-то новые формы, но они ещё не созданы. Таким образом, старые ориентиры мы потеряли, а новых не приобрели. И в этих условиях история семьи Петра и Февронии, на мой взгляд, может послужить достойным примером.
Если же кто-то подвергает эту историю сомнению и считает всего лишь народным преданием и былиной, то пусть воспринимает её просто как одну из не самых плохих моделей семейных отношений. Такие модели и образцы нужны для того, чтобы общество продолжало функционировать.
В наше время к браку относятся как к одной из рядовых сфер жизни. Почему-то принято считать, что если институт семьи у нас в упадке, то мы компенсируем это в каких-то других областях – экономике, политике, культуре… А ведь брак – это системообразующий фактор, формирующий сознание. И общественная жизнь строится на институте брака, а не наоборот. Если институт брака размоется, то через это размоется всё общество. Если люди не понимают, какие отношения и обязательства у них в браке, то они неизбежно не будут понимать, какие отношения и обязательства у них должны быть в обществе и государстве. Если человек не ценит брачных уз, то с чего он вдруг будет иметь представления о патриотизме, узах, которые его связывают с родной страной? И если он не верен жене, то с какой стати он будет верен Родине? Таким образом, расшатывание нравственности расшатывает общественную жизнь «по всему периметру» – и в экономике, и в политике, и в культуре.
– В традиционном обществе, конечно, тоже имеются свои плюсы и положительные стороны. Проблема лишь в том, что невозможно взять из общественной формации только позитив, а остальное оставить за бортом. И в патриархальной модели незыблемость института семьи будет неизбежно сопряжена с дискриминацией по половому признаку и прочими неприятными вещами. Всё это идёт исключительно в комплекте, букетом. Что доказывает опыт Саудовской Аравии и других стран, выбравших такую модель развития. Так же, как и становление постиндустриального общества неизбежно сочетается с деградацией института семьи, и ничего с этим не поделаешь, что не менее ярко демонстрирует опыт западных стран.
– На мой взгляд, западные социумы приспособлены к этому лучше, и на них расшатывание традиционных общественных институтов не окажет такого влияния, какое оказывает на нас, по той причине, что их менталитет и схема общественного устройства имеют корни в индивидуализме. Западное общество изначально более атомизировано, в отличие от российского, в основе которого, так уж исторически сложилось, лежат общинность и патернализм. А резкой перемены в этом плане в ближайшее время, я убеждён, ждать не следует.
И когда фундамент традиционных понятий о браке вышибается из-под такой социально- политической схемы, она становится очень неустойчивой. Повторю ещё раз, когда люди плюют на свои обязательства в браке, то тем более будут плевать и на свою ответственность перед обществом, государством и перед окружающими. И, соответственно, станут спихивать всё это на кого-нибудь, кто окажется самым хитрым и властолюбивым. А это прямая дорога к тирании, со всеми вытекающими.
– И такой ещё вопрос: а зачем было «изобретать велосипед», если у славян давно уже имеется свой день любви и влюблённых – Купала?
– Купала – это языческий праздник. И смысл его по отношению к браку совершенно противоположный. Это своеобразный «юрьев день», только не для крепостных, а для супругов – день, когда можно всё что угодно и с кем угодно, и ничего тебе за это не будет, и даже более того – это положено делать, в качестве жертвы божествам. Не день семьи и верности, а, наоборот, праздник адюльтеров. И, конечно, никакого христианского наполнения в нём нет даже с натяжкой.
Роман БЕЛОУСОВ /материал подготовлен при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций/