ПО СИБИРИ
– …А что лучше на себя надеть? – спросил я у тюменского сталкера-краеведа Павла Ситникова накануне нашего экотура.
– Первым делом – обувь с нескользящей подошвой, потому что спуски-подъёмы будут крутыми. А в остальном – в зависимости от того, насколько боитесь клещей. Я, например, буду в шортах.
Как потом выяснилось, насчёт шорт Павел нисколько не пошутил. Следовать его примеру я, разумеется, не стал (хотя погода вполне располагала), но и заковываться в непроницаемую броню, вбирая брюки в носки, как некоторые из моих спутников, не стал тоже. Конечно, путешественники по сибирским лесам в июне подвергают себя опасности, но, на мой взгляд, всё же вполне умеренной. Чтобы обзавестись энцефалитом или болезнью Лайма надо, чтобы клещ, во-первых – до вас добрался, во- вторых – успел укусить и в третьих, сам обладал возбудителями этих заболеваний, а такое сочетание случается не очень часто. Впрочем, подстраховаться никогда не мешает, поэтому мы щедро оросили себя с ног до головы репеллентом от кровососов.
Наш путь лежал в одно из красивейших мест Западной Сибири – Марьино ущелье. Так называется часть древнего высокого берега реки Исеть, за несколько тысячелетий изменившей русло и отошедшей от этого места на несколько километров, оставив после себя гряду холмов, прорезанных могучими глубокими распадами.
Павел рассказывает, что когда он впервые очутился в этой миниатюрной Швейцарии, то ахнул от восторга. Мне, когда наша автоколонна прибыла к отправной точке путешествия, тоже захотелось ахнуть. Исетский район лежал внизу, под нашими ногами, как на расстеленной на полу топографической карте – с населёнными пунктами, лесами и прудами. И это была только прелюдия – до самого ущелья отсюда надо было идти ещё километра полтора.
Изначально ущелье имело несколько другое название – Дарьино. По имени жительницы соседней деревни, когда-то, в начале прошлого века, скрывавшейся в здешних лесах от «любящего» мужа, трактовавшего супружескую любовь в соответствии с дебильноватой народной мудростью «бьёт – значит любит». (Кстати, в двухтысячном году краеведческая экспедиция, досконально исследовавшая и описывающая местность для присвоения этой территории официального статуса памятника природы, нашла доски, оставшиеся от убежища злосчастной женщины, жившей здесь отшельницей). И лишь потом, с течением времени, Дарьино ущелье почему-то трансформировалась в Марьино. Может быть потому, что так архетипичнее.
Марьино ущелье знаменито не только как красивейший природный заповедник, но и как Место Силы с колоссальной положительной энергетикой. Когда-то, ещё в скифские времена, здесь находилось языческое святилище, которое не утратило своих сакральных свойств и «намоленности» и по сей день. Павел рассказывает, что в 2004 году в ущелье случился страшный опустошительный пожар, в результате которого от всей здешней красоты остались лишь ряды чёрных обгоревших стволов. И только рядом со святилищем сохранилось зелёное пятно – нетронутые огнём живые деревья. Объяснения этому феномену так и не найдено.
Потому это место облюбовали тюменские родноверы. И на место древних скифских жрецов пришли современные, считающие себя их преемниками. Некто жрец Волеяр со своими единомышленниками расставил по ущелью указатели и аншлаги с просьбами относиться к природе с уважением и не мусорить, а также предостережением, что эта земля находится под покровительством богини Мары. А с богиней Марой, как известно, шутки плохи. Мара, она же Морана или Морена, в славянском пантеоне – богиня смерти и навьего мира. Ближайший её аналог, наверное – богиня Кали.
Кроме того, почитатели древних богов зачем-то густо высадили рядом со святилищем несвойственные сибирским ландшафтам канадские клёны. Пока деревья ещё в «младенческом» возрасте, но когда они возмужают, вокруг будет неслабая кленовая роща.
Я думал, что святилище представляет собой остатки какого-то древнего мегалитического сооружения. Но оказалось, что это просто полянка на вершине холма. Павел неоднократно водил сюда всевозможных жрецов, шаманов и прочих эзотериков, остро чувствующих энергетические потоки, и все они в один голос подтверждают уникальность этого клочка земли. Правда, лично я, сидя на священной земле, как ни прислушивался к себе, ничего особенного не почувствовал. Наверное, слишком толстокож для тонких энергий.
У подножия холма со святилищем, как во всяком уважающем себя Месте Силы, имеется своё «дерево желаний», на которое прихожане повязывают разноцветные ленточки. Их здесь столько, что совершенно не видно ветвей. Рядом с «деревом желаний» – родник, над которым возвышается очередной аншлаг жреца Волеяра и стоит скамейка «для раздумий». Когда-то родник был полноводным, но несколько лет назад он «сломался», и сейчас едва сочится.
Однако многие экопутешественники поехали в Марьино ущелье не только, и даже не столько ради красот и Места Силы, сколько для того, чтобы увидеть цветение «Венериных башмачков» – очень редкого краснокнижного растения, которым, помимо всего прочего, славится ущелье.
– Надо же, я это вижу! – восторгалась одна из моих спутниц, рассматривая и взахлёб фотографируя растение со всевозможных ракурсов.
– Ради такого стоило сюда приехать! – заворожённо вторила ей другая.
Павел, забравшийся выше по склону, крикнул, что нашёл какой- то особо редкий вид «башмачка», и вся толпа тут же с энтузиазмом ринулась к нему – перемахивая через поваленные стволы, поскальзываясь на мокрых папоротниках и поднимая тучи комаров.
Сам же я, к своей укоризне, о существовании сибирских орхидей впервые узнал только в этой поездке. Сколько нового можно открыть для себя в таких путешествиях!
Сделав полукруг вдоль «подковы» из холмов, и, перейдя через ущелье, мы вернулись к исходному пункту экомаршрута с другой стороны. Я немало поразился, узнав, что длина этой «подковы» не превышает двух километров. Из-за спусков-подъёмов по пересечённой местности сложилось впечатление, что проделанный путь в разы больше.
Роман БЕЛОУСОВ
