ИСТОРИИ СТРОКИ
На исходе зимы, 22 февраля (6 марта) 1851 года, Россия простилась с Александром Алябьевым. Он был известным композитором, пианистом, дирижером. О его кончине газеты не написали ни строчки, промолчала и «благодарная общественность». Но произведения музыканта продолжали свою жизнь, получили признание за пределами России.
ЧЕЛОВЕК НА СВОЁМ МЕСТЕ
Александр Александрович Алябьев родился 4 (15) августа 1787 года в Тобольске. Он стал продолжателем столбового дворянского рода. Его предок Александр в XVI веке приехал в Россию из Польши, чтобы верой и правдой служить Великому князю московскому Василию (отец Ивана Грозного), за что в Муромском уезде ему пожаловали поместье.
Представители рода Алябьевых дали России немало достойных людей. Среди них – Александр Васильевич Алябьев, отец музыканта. В биографии этого человека служба в Преображенском полку, за которую был он произведен в полковники, затем – «статские дела» в Мануфактур-коллегии. Алябьев отлично выполнил поручение о создании пограничной таможенной цепи в Архангельской губернии. Доход в казну с таможенных сборов поступал в 250 тыс. руб. в год вместо 150, им же было улучшено судоходство на реке Чусовой.
В 1787 году Екатерина Вторая доверила Алябьеву управлять богатой Тобольской губернией. Сановник поселился в сибирской столице. 27 апреля 1788 года случился великий пожар. Сильный ветер поспособствовал скорому распространению пламени. Сгорела половина обывательских домов, провиантских складов. Погиб 41 житель. Губернатор предпринял героические усилия, чтобы спасти из огня казенное имущество, сам же лишился крова и домашнего скарба. Будущему композитору был тогда год от рождения.
Отец, обладая большой энергией и быстрым умом, приложил немало усилий, чтобы прокормить погорельцев, помочь им заново обзавестись жильем. Город вскоре вернулся к привычным ритмам.
За те девять лет, что Саша Алябьев провел в Тобольске, отецгубернатор сделал немало. Принял меры к поощрению каменного строительства, организовал сбор средств на новую соборную колокольню в Тобольском кремле. Серьезное внимание обратил на развитие промышленности, судоходства. Не обременяя жителей, собрал недоимки в 1 млн рублей. При его содействии в 1791 году в Тобольске появилась первая в Сибири полотняная мануфактура, в 1793-м – шелкоткацкая мануфактура, а еще ранее, в 1789 году, открылась первая в Сибири частная типография купца Корнильева. Печатался первый в Сибири и второй в России провинциальный журнал «Иртыш, превращающийся в Иппокрену». Его редактором был ссыльный поэт и журналист Панкратий Сумароков (внучатый племянник знаменитого поэта Александра Сумарокова). Панкратий Платонович прекрасно играл на скрипке, возможно, давал уроки музыки маленькому Саше Алябьеву.
Любовь к литературе, тягу к знаниям Александру прививала мама – Анна Андреевна, в девичестве Новикова. Она была родственницей русского просветителя, писателя и издателя Н.И. Новикова. Семьи Алябьевых и Новиковых связывали родство и духовная дружба. Не удивительно, что губернатор всячески способствовал развитию культуры. В 1794 году благодаря ему в Тобольске построили первый в Сибири театр. Алябьевы посещали спектакли, среди зрителей был и юный Саша.
Губернатор проявил себя как меценат, на содержание Тобольского главного народного училища жертвовал собственные средства.
Императрица была довольна действиями тобольского руководителя, считала Алябьева «человеком на своем месте». Однако же он хлопотал о другой вакансии, в письме к графу А.А. Безбородко объяснял в том надобность: «Уже осьмой год, милостивый государь, что я нахожусь в Пермском и Тобольском наместничествах. Отдаленность места, имение мое, оставшееся без должнаго призрения и хозяйства, время, приближающееся пешись (т. е. заботиться) о дани приличнаго детям моим воспитания, коего доставить им здесь неудобно, и прочия мои семейныя и домашния обстоятельства требуют того, чтобы помышлять об оставлении здешнего края».
В 1796 году отец получил пост губернатора Кавказского наместничества, и семья переехала в Астрахань. В 1798-м Алябьев был произведен в действительные тайные советники, назначен сенатором. Занимал пост президента Берг-коллегии, сейчас бы сказали – министра горнодобывающей промышленности. Затем – руководство Монетным департаментом. По его инициативе и при активном участии был построен Ижевский оружейный завод. На всех постах А.В. Алябьев проявлял себя отличным руководителем. Все восемь его детей получили хорошее образование.
ГУСАР И МУЗЫКАНТ
В 1801 году будущий композитор А. Алябьев поступил на службу в Берг-коллегию, которую возглавлял отец (покровительством родителя не пользовался). Семья проживала в Санкт-Петербурге, где творил свою музыку знаменитый ирландский пианист и композитор Джон Филд. Исследователи полагают, что Александр брал у него уроки игры на фортепьяно. Из столицы Алябьев был переведен в Москву, где стал кавалерийским офицером. В 1810-х годах издал свои первые музыкальные сочинения.
Началась Отечественная война 1812 года. Александр Алябьев добровольно зачислен гусаром в 3-й Украинский казачий полк. «Употребляем был в самых опаснейших местах». Участвовал во взятии Дрездена, организованном партизаном и поэтом, близким его другом Денисом Давыдовым. Затем – битва народов под Лейпцигом, бои на Рейне, взятие Парижа. Получил ранение и за смелость в награду – два ордена и медаль.
Продолжил военную службу в Санкт-Петербурге, где в 1815 году сочинил гусарскую песню «Один еще денек». В отставку подполковник Алябьев вышел в ноябре 1823-го. Посвятил себя музыке, вскоре стал известным композитором.
Его окружала блистательная плеяда литераторов, музыкантов, артистов. Вот лишь несколько имен: Жуковский, Крылов, Грибоедов (будущий дипломат), Бестужев (будущий декабрист), Глинка, Верстовский, Щепкин…
КАРТОЧНАЯ ИГРА
В 1825 году Алябьева арестовали по подозрению в убийстве помещика Времева. По Москве ползли слухи: «Во время карточной игры убиенный поймал Алябьева на шулерстве, за что бывший вояка шарахнул его бутылкой мадеры в висок».
Из более достоверных источников роковой день описан так. 24 февраля 1825 года в доме Алябьева, как обычно, собралось светское общество. Музыка, пение, разговоры, угощение, шампанское. Около 11 часов вечера гости взялись за карты. За стол уселись отставной гусар Иван Глебов, шурин Алябьева Николай Шатилов и воронежский помещик Тимофей Времев со своим спутником – губернским секретарем Калугиным. Алябьев перебрал с шампанским и задремал в кресле.
Вдруг за игровым столом вспыхнул скандал. Времев проиграл огромную сумму. Крик, ругань. От шума проснулся Алябьев, вскочил с кресла. Проигравший прилюдно обвинял его: «Ваш дом – шулерский притон!» Завязалась потасовка. Алябьев не сдержался, ударил Времева по щекам и пригрозил дуэлью.
Проигравший якобы вытащил из сапога золотые червонцы, отдал их разъяренному Глебову. Другую часть долга обещал отдать позже. На следующий день разоренный помещик уносил ноги из Москвы. Алябьев, проспавшись, отправился на бал, где развлекал свою юную возлюбленную (будущую жену) Екатерину Римскую-Корсакову.
А Тимофей Времев 27 февраля сделал остановку на постоялом дворе в Чертаново. «Рано утром он разбудил человека Андрея проводить себя на двор для телесной нужды», упал и умер. Вызванный лекарь указал: смерть наступила «от апоплексического удара, коему споспешествовали преклонные лета и какое-нибудь сильное волнение».
Гулявшие слухи дошли до обер-полицмейстера Ровинского, имевшего неприятный конфликт с Алябьевым в Большом театре. Он донес о скандале генералгубернатору Москвы Голицыну. Тот в свой черед доложил об инциденте императору, что в Москве обнаружилось «игрецкое общество», в котором шулерство, совершено на этой почве убийство. Александр I наслышан был о вздорном характере и вольнодумстве Алябьева. И делу был дан серьезный ход.
Алябьева арестовали. Сперва «неприятная история» разрешилась в его пользу. Всех участников дела оправдали. Однако же судья Иван Пущин (лицейский друг Пушкина) занял непримиримую позицию. Он ратовал за чистоту нравов: так не подобает вести себя аристократии! Настаивал, чтобы Алябьева сослали в Сибирь.
Почти три года длился процесс. Композитор сидел в сырой камере, что повлекло разрушение его здоровья. Добился улучшения условий содержания, ему даже поставили фортепьяно, и музыка стала его спасением. Композитор много работал. Сочинил свой знаменитый романс «Соловей». Пущин, о котором Александр Сергеевич писал: «Мой первый друг, мой друг бесценный», за участие в восстании декабристов 1825 года и сам угодил в Сибирь.
На престол взошел Николай I. Он чуть не стал жертвой этого восстания заговорщиков и ненавидел «гусарскую вольницу». Несмотря на недоказанность обвинения, музыканта сурово наказали. Лишили чинов, дворянства, присудили к церковному покаянию и отправили в ссылку.
В вину ставилось: запрещенная игра в карты, драка, пьянство, распущенность. Возможной причиной сурового приговора стала его близость к декабристским кругам.
«СЕВЕРНЫЙ ПЕВЕЦ»
В 1828 году ссыльный Алябьев миновал Тюмень, путь держал в Тобольск. Его батюшка не видел сыновьей трагедии. Земной путь Александра Васильевича Алябьева закончился в 1822 году. В Тобольске его поминали добром, тепло приняли и «опального сына».
При поддержке генералгубернатора Западной Сибири Вельяминова, директора гимназии Менделеева (отца будущего великого ученого), местной интеллигенции Алябьев включился в культурную жизнь города. Создал симфонический оркестр, устраивал концерты, обучал музыке тоболяков.
Жил он в приходе Захарьевской церкви, где обязан был каяться под надзором священника. Грехи молодости Алябьев искупил своими духовными хоровыми произведениями.
В ссылке много работал, а в столичных театрах шли пьесы с его музыкой: «Хлопотун», «Новая шалость», «Две записки», «Утро и вечер», «Учитель и ученик» и другие.
В 1832 году композитор добился перевода на Кавказ для врачебного лечения и покинул Тобольск. Проездом вновь посетил Тюмень.
После Пятигорска жил в Оренбурге, в Московской губернии. Лишь в 1843 году получил разрешение поселиться в Москве (под надзором полиции). Он так и не был восстановлен в своих правах. До последнего мгновения жизни Алябьев активно работал над новыми произведениями.
Его называли «российский соловей», «русский Шуберт». Его романсы «Соловей», «Вечерний звон» знала вся Россия.
Композитор был похоронен в Симоновском монастыре, по иронии судьбы, там же, где и помещик Времев. Монастырь был варварски взорван большевиками в 30-е годы XX века. Дом композитора на Новинском бульваре сгорел дотла в «лихие 90-е».
В память о композитореземляке в 1960 году в Тюмени названа улица. В 1967-м перед входом в филармонию Алябьеву был установлен памятник. (Теперь находится в Тобольске). Ежегодно проводится фестиваль «Алябьевская музыкальная осень».
НА СНИМКАХ: Алябьев (портрет художника Тропинина); памятник в Тобольске.
Елена ДУБОВСКАЯ /фотокопия автора/