РЯДОМ С НАМИ
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА: Блокада Ленинграда продолжалась с 8 сентября 1941-го по 27 января 1944 года. В 1941-м Исетский район принял 1389 эвакуированных граждан из прифронтовой полосы.
Село Онуфриево приняло 110 детей и 16 взрослых из детдома 170-й школы г. Ленинграда, в Красново приехали 129 ребятишек и 41 взрослый из Ленинградского интерната №175, 79 ребят и 16 взрослых из детинтерната №48 приютили у себя денисовцы, 64 малыша и семь человек взрослых – турушёвцы, 28 ребят из интерната Ленсовета с девятью взрослыми были размещены в райцентре. Эвакуированных детей в возрасте от года до 17 лет разместили в семи детских домах района: в Исетском, Красново, Онуфриевой, Турушёвой, Денисово, Кукушках, Верхнебешкиле.
Воспоминаниями об эвакуированных ленинградцах поделилась жительница райцентра Капитолина Африкановна Сидорова, в девичестве – Левашова. Скоро ей исполнится 93 года.
– Наша деревня приняла не одну семью. В школе жила семья Ивановых, у деда Асямова – женщина. Летом сорок второго года приехала ещё семья. Поместили их в частный дом, в котором жили старики Москвины. Хозяева переселились на кухню, а эвакуированным отдали горницу, как называют по-деревенски комнату. Со стариками-хозяевами они не общались. Была ещё горенка, из которой вел вход в избу, вот через ту дверь переселенцы входили и выходили. Кроватей они не имели, вместо них были топчаны. На одном расположились девчонки Неля и Ада, а их мать Нина Петровна с младшим Аликом, года три ему было, – на другом. Бабушка жила в горенке. Дом старый, прохладный, на бабушке всегда был стеганый халат, в нём она спала и бодрствовала. Звали её Ванда Георгиевна Рождественская. Внучки звали её просто Басей. Глядя на них, и я так стала её звать. Почему Бася? Видно, так принято у них было, – вспоминает Капитолина Африкановна. – Раз жили рядышком, я сразу завела с девчонками знакомство, Ада была моей ровесницей, я как раз училась в Исетске в седьмом классе. Но характерами мы с ней не сошлись. А вот с её сестрой Нелей, которая была моложе и училась в пастуховской начальной школе, мы сразу подружились. Капа частенько забегала в гости к новой подружке.
– Они меня стали приглашать за стол. А мы, деревенские, стеснительные, я и отвечаю: нет, не хочу, я поела, – вспоминает Капитолина Африкановна.
Это потом, пообвыкнув, Капа не стала отказываться от обеда – обычно это был овощной суп с картофелем.
Селяне одежду между собой называли «лопатина», это выражение сохранилось и в лексиконе у Капы.
– Как-то бабушка Бася меня спросила, что это такое, и на мой ответ только головой качнула, мол, слова-то какие – непонятные, попробуй догадайся, что означают.
Когда выгоняли коров в стадо, то кричали: «Циля, циля». Бася тогда с удивлением спросила: «У вас что, корову Цилей зовут?» Капочке пришлось объяснять, что словом этим скот понужают.
Капитолина часто приносила городским молоко, те принимали угощение с благодарностью. Ленинградцы работали наравне со всеми.
– Летом на своём участке вскопали грядки и посадили овощи. Грядки у них чистенькие, прополотые были. Нина Петровна и Ада трудились в колхозе, пололи коксагыз. Сажали его в поле, недалеко от мельницы. Они всё время ходили туда. Когда колхоз завозил хлысты леса на дрова, селяне их сами пилили, кололи, складывали. Ленинградцы тоже пользовались этими дровами.
Первый муж Нины Петровны Рождественской умер, она снова вышла замуж, в том браке родились Неля и младший Алик, они носили фамилию отца и были Филипповы. Когда приехали в Пастухову, мальчуган уже крепко стоял на ножках, в семье его называли ярославец-красавец, так как эвакуация застала семью в Ярославле. Нина Петровна работала воспитателем в детском саду и на лето всегда выезжала с воспитанниками и своими детьми из города.
– Однажды мы с Нелей брали на урочище Круглом ягоды, рядом пашня и болото. И вдруг видим – поросёнок! Давай мы его гонять, а у самих одна мысль: пригоним домой, и будет у нас потом мясо, – делится женщина.
Непонятно как, но девчонки поросёнка домой пригнали, поместили в стаю. А утром узнали, что он колхозный. Перевозили их в открытой машине, один и выскочил. Забрали, конечно, его.
Девчонки хотели быть полезными: участвовали в заготовках смородинового листа, а однажды решили рыбы раздобыть, благо, река недалеко. Ловить не ловили, а вот фитили чужие проверили. Надо отметить, что устройство таких нехитрых рыбацких снастей девчата совсем не знали.
– Мы как ни вытащим – всё палки одни. Их обратно в воду бросали, в общем, напакостили только, – смеётся Капитолина Африкановна.
Так несолоно хлебавши ушли с реки горе-рыбачки.
Любимой игрой у ленинградских детей был «Квартет», ей мигом обучили деревенских ребятишек.
– На каждой карточке написано произведение или автор, например, Горький. Нужно было вперёд всех собрать правильные ответы, за них начислялись баллы. Девочки были образованные, Неля играла на рояле, говорила, что папа мечтал, чтобы она стала певицей, – говорит Капитолина Африкановна.
Приезжал в Приисетье и глава семьи эвакуированных. Он был военный прокурор, оставался в осаждённом городе, жил в квартире, которая, на удивление, не очень сильно пострадала от бомбёжек, лишь окна полностью выбило. Сохранилось даже огромное зеркало – от потолка до пола, остался рояль.
– Раз семья была офицерская, им выделяли паёк, хлеб чёрный у них всегда был, – рассказывает Капитолина Африкановна. – После визита отца они не так долго прожили у нас, вскоре уехали в Ялуторовск, откуда письма от них получала. В Ленинград они вернулись, когда уже сняли блокаду. Через год после возвращения семьи их отец умер.
В 1954 году я ездила к ним в гости. Квартира была поделена надвое: на одной стороне жила Ада с мужем, на другой – Неля. Жили очень скромно, в квартире небольшой диван и телевизор с маленьким экраном, полы голые, только посредине лежала шерстяная дорожка, которую я им отправляла. Нарядов в шифоньере практически не было – рабочий костюм, летнее платье, ещё что-то. Они когда к нам в Пастухову приехали, мы всё дивились их халатам, у них рукава интересные, с отворотами, они называли их китайскими. Ещё были салатовые крепдешиновые платья на выход, в которые по праздникам наряжались, – рассказывает Капитолина Африкановна.
– В городе не было уже никакой разрухи. Только один раз я увидела разгромленный дом, и кто-то сказал, что оставлен он специально как памятник. На станции Войбокало была мемориальная доска с надписью «Дорога жизни», – вспоминает женщина. – В 1965 году мы с дочерью Наташей вновь поехали к ним в гости. Неля окончила кораблестроительный институт, с мужем Марком познакомилась там же. Бася всё рассказывала, что парень был при достатке, Неле одежду часто покупал. В браке ее дочь родила сына Диму.
До сих пор Капитолина Африкановна поддерживает связь с дочерью Ады Наташей.
– Когда Неля уехала в Америку, условились, что будем общаться через племянницу, потому что писать и звонить очень дорого. В девяностых годах Неля потеряла мужа. Его родня жила за границей, звали её, а она отвечала, что очень любит Ленинград, никуда не поедет. Но когда наступило тяжёлое время, ей пришлось туда перебраться. Неля умерла в 2007 году в Америке по дороге в больницу. Это стало для меня ещё одной невосполнимой потерей.
В Ленинграде Капитолина Африкановна побывала несколько раз.
– Если бы не война, мы бы никогда с Нелей не познакомились. До сих пор помню их бабушку Басю, которая очень любила путешествовать. В одном из странствий она даже вышла замуж за французского золотопромышленника. Помню последнее Нелино письмо. У меня хранятся её фотографии, война многое отняла, но подарила искреннюю и верную подругу, – заканчивает она свои воспоминания.
НА СНИМКЕ: К.А. Сидорова на встрече с молодежью.
Екатерина БАЙБУЛАТОВА
