ГЕРОИ ОТЕЧЕСТВА
Николай Бей родился в Казахстане – самой интернациональной республике. Первые уроки жизни получил там же. В 1964 году Николай по комсомольской путевке был направлен военкоматом в ТВВИКУ.
– Несмотря на инженерно-саперную специальность, знания в училище давали более широкие. Вскоре они пригодилось на практике, – отмечает Николай Иванович.
КРОВАВЫЙ ОСТРОВ
После военного училища молодого офицера направили на Дальний Восток.
– Отгулял отпуск и отправился к месту назначения – на станцию Лазо, что в Приморском крае. Меня назначают командиром разведывательно-водолазного взвода 225-го инженерносаперного батальона 135-й мотострелковой дивизии 45-го армейского корпуса. Через год новая должность – командир инженерно-саперного взвода, – говорит подполковник органов госбезопасности.
2 марта 1969 года вспыхнул вооруженный конфликт на острове Даманский. Река Уссури в то время разделялась границей по фарватеру, который порой сдвигался. Поэтому наносной остров Даманский во время паводка в том году оказался на китайской стороне. Начальник 57-го погранотряда попытался нанести фланговый удар четырьмя танками.
– Официально боевые действия вели только пограничники, реально же к границе с Китаем были выдвинуты войска от Владивостока до Красноярска, – отмечает воин-интернационалист.
В первом бою на Даманском танки попали под сильный огонь противотанковых средств.
– Один из них был подбит, экипаж погиб. Он остался на протоке – примерно в 500 метрах от нашего берега и в 100–150 м от китайского. Говорили, что подбил его опытный гранатометчик, участник корейской войны, которого охраняла рота из более чем сотни бойцов, – вспоминает Николай Бей. – Китайцам хотелось заполучить новый секретный танк Т‑62. Они подползали к нему и пытались снять оборудование, решили использовать мощные лебедки, чтобы утянуть его на свою сторону. Перед нашим саперным батальоном была поставлена задача: взорвать танк. Когда группа приблизилась к нему, китайцы находились внутри и возле, завязался бой на расстоянии. Иной раз мы хватали китайские гранаты и бросали назад. Из нашего батальона никто не погиб, хотя раненые были.
Стоит отметить, что кое-что китайцы успели стащить с новой машины. В последующем мы его все же взорвали. Но останки танка позднее были вытянуты китайцами на свой берег.
В СТРАНУ С ЖАРКИМ КЛИМАТОМ
Осенью 1969 года старшего лейтенанта Николая Бея направили в Лесозаводск, потом в Хабаровск.
– Это был хороший опыт штабной работы, – отмечает он. – В 1978 году, будучи уже майором, поступил на командный факультет Военно-инженерной академии им. В. В. Куйбышева в Москве. По окончании был направлен в Ереван, затем в Тбилиси.
В апреле 1984 года на стрельбище прибыл посыльный: «Товарищ подполковник, вас срочно вызывают в штаб!» Здесь офицеру показали телеграмму: «Через три дня быть в Москве. Направляется в ДРА советником 15-й пехотной дивизии». В то время при направлении в ДРА это не скрывали, позже стали писать: «Направляется в страну с жарким климатом».
КАНДАГАРСКИЕ БУДНИ
В столице советников переодели в штатское, провели инструктаж и гражданским рейсом отправили в Кабул, а потом Кандагар.
– Здесь мне было сказано: «Забудьте, что вы советник. Вы – начальник инженерной службы. Основной принцип работы: «Делай, как я», – делится Николай Иванович. – По городу ходили в гражданской одежде, на работе – в афганской форме без знаков различия. Образцы мин, после разминирования на операциях, оставлял у себя – снимал взрыватели, а мины складывал в своей комнате в кладовке, использовал их для учебных занятий. Афганцы в гостях не задерживались – только увидят мины, разворачиваются и назад.
Вскоре подполковника Николая Бея отправили в район боевых действий. Он обучал бойцов афганской армии прокладке колонных путей, обеспечению продвижения, разминированию, проверке участков на наличие мин и их уничтожение.
– На работу в штаб дивизии ездили на БТРе. Через город проскакивали на большой скорости, чтобы затруднить прицельный обстрел. Меня, как самого молодого, сразу же посадили за пулемет. Это место считалось наиболее опасным. Те, кто на броне, отделывались контузией, а внутри все коробки и ящики во время подрыва срывались с места, да и ударная волна била по ногам, – вспоминает Николай Иванович.
– Это сейчас делают специальные кресла, где ноги пола не касаются, а тогда вся сила взрыва приходилась на того, кто внутри. Так до конца афганской командировки был нештатным пулеметчиком.
В штабе большую часть времени советник Николай Бей обучал афганских солдат и офицеров основам инженерного дела, работе с инженерной техникой, приемам минирования и разминирования.
Во время операций в пустыне воинам-интернационалистам приходилось возить с собой воду в разных емкостях, закрепленных на технике.
– Набирали ее в реках, ручьях или кяризах. Всегда кипятили, поскольку в тех же кяризах могли находиться трупы скота и людей. Военнослужащие, особенно в нашей 40-й армии, часто болели желтухой, – входит в подробности подполковник запаса.
Советские советники жили на окраине Кандагара. Городок был обнесен трехметровым глинобитным забором, поверх которого тянулась колючая проволока.
– Время от времени на территорию проникали шакалы. Они взрывались на минном поле, и мне приходилось его восстанавливать. Душманы «поздравляли» наш городок обстрелами на все советские и афганские праздники. Периодически переходили в атаку, пытаясь захватить его, тогда мы отстреливались из автоматов, пулеметов и минометов. В мае 1986 года, перед моим возвращением в Союз, обстрелы шли почти непрерывно – через каждые 15–30 минут. Духи пускали ракеты «земля – земля».
Стоит отметить, что работы у местного населения не было и многие зарабатывали на войне. Были четко установленные таксы на всё – подрыв машин, БТР, танка, убийство солдата, офицера. В боевые действия вовлекались и старики, и дети, в том числе совсем маленькие – шести-восьми лет. Малыша сажали у дороги, давали ему в руки два провода от управляемого фугаса.
В лобовые столкновения с регулярными частями моджахеды старались не вступать. У них преобладало легкое вооружение, а танков, БМП и БТРов, артсистем было немного, как и поддержки с воздуха.
– Типичная атака «духов» – подбить на узкой дороге, в ущелье первую и последнюю машину, чтобы потом расстрелять всю колонну. Боевые операции длились от трех-четырех дней до двух недель. Местное население еще до операции уходило из кишлаков, оставались старики, которые за всем наблюдали и докладывали своим, – отмечает подполковник Николай Бей.
НАЙТИ ГЕНЕРАЛА ВЛАСОВА
В ноябре 1985 года под Кандагаром пропал генерал-майор Николай Власов. Он был советником командующего ВВС Афганистана и отправился на боевой вылет. Самолет сбили. Началась поисковая операция.
– Первой отправилась в ущелье 40-я армия, но пройти его не смогла. Выдвинулась наша дивизия. Ущелье прошли, хотя дорога горная – проезжали только афганские джипы-пикапы с пулеметами в кузове, – вспоминает подполковник Николай Бей. – Я прошел по этой дороге, обозначил площадки, которые в последующем укрепили и расширили саперы. Сначала пропустили БТРы, потом БМП.
Следом двинулись 40-я армия и части 70-й бригады, что стояла в 25 км от Кандагара, возле аэродрома. Поехали «Уралы» с боеприпасами, и одна машина слетела в обрыв – метров сто! Водитель успел выскочить (все ехали с приоткрытыми дверцами), тягачи вытянули грузовик, срезали кабину, и машина пошла своим ходом, а боеприпасы остались в ущелье. Бросать их было нельзя.
Днем я спускался туда в сопровождении охраны, собирал 120мм снаряды артсистем и выносил наверх, а вечером, когда поблизости не было войск, взрывал, чтобы расширить проезжую часть дороги, площадки для разворота. В воронке выбирали грунт и сооружали защитную стенку из земли и камней. От падения техники она не очень спасала, но психологически играла большую роль.
– И вот осталось несколько не подорванных зарядов на ночь. Провода протянул, детонаторы соединил, надо было только вставить в заряды и подорвать, – продолжает ветеран. – Советникам на боевых действиях запрещено было передвигаться в одиночку – только в сопровождении не менее трех человек.
Наступила ночь. Солдаты спят – кто в палатках, кто под открытым небом, прикрывшись каре из БТР. В Афганистане темнеет быстро: солнце село – и сразу все погружается в темноту, ничего не видно.
Вечером попробовал провести подрыв – взрыва нет. Обнаружил, что в трех местах кабель перерезан и завязан узлами, чтобы невозможно было понять, где поврежден. Кто это сделал – то ли «духи», то ли солдатыафганцы – не угадаешь. Боеприпасы всем нужны. В общем, концы проводов зачистил, соединил поврежденные места, взорвал. А генерала потом нашли афганские подразделения 15-й дивизии – в кресле, на реке. Он катапультировался, но «духи» его расстреляли во время спуска на парашюте. Скорее всего, они же его к реке и подкинули.
ПРОВИНЦИЯ ГИЛЬМЕНД
Одной из самых опасных была операция в провинции Гильменд. Проводила ее афганская армия, без поддержки с воздуха. Местность пустынная, по ней проходит канал в земляной насыпи высотой до пяти метров.
– По одну сторону мы, по другую – «духи». Наш БТР находился на расстоянии километра от них. В бинокль вижу, как вышел моджахед с гранатометом. Но стрелять первыми нам не рекомендовалось, тем более что впереди меня был танк, из которого могли видеть этого «духа», – вспоминает подполковник. – И тут получаем команду: «Передвинуть наш пункт управления ближе к насыпи». Так мы оказались в ста метрах от «духов». Вскоре граната РПГ взорвалась между мной и ГАЗ‑66, стоявшим неподалеку. На мне ни царапины, но головная боль страшная – контузия.
…За два года в Афганистане полковник Николай Бей принял участие в более 50 боевых операциях. За мужество и героизм награжден орденом Красной Звезды, афганским орденом «За храбрость».
НА СНИМКЕ: Николай Бей – молодой офицер.
Беседовала Людмила АНИКИНА
