РАССКАЗ БЫВШЕГО ЕГЕРЯ
Полтора десятка лет ещё в советское время Анатолий Семёнов служил егерем в Покровском охотничьем хозяйстве Ярковского районного общества охотников. Далеко не верхи, не министерские стратегические высоты, самая низовая ячейка Всесоюзной охотничьей ассоциации. Но из его рассказа о работе этой ячейки становится понятно, откуда бралось тогдашнее изобилие дичи и как формировалось хозяйское отношение к фауне каждого охотника.
– В нашу первичную организацию входили охотники двух населённых пунктов – деревни Никитино и села Покровки (центральной усадьбы колхоза «Советская Сибирь»). Всего – около 70 членов. Председателем охотобщества был Владимир Бушланов, работавший слесарем в "Сельхозтехнике". Площадь закреплённого за нами участка составляла 7800 гектаров. Дичи было много. Табуны косуль по 30 голов, много лосей, бессчётно косачей. Зайцев столько, что зимой по их тропам можно было даже по глубокому снегу ходить, не проваливаясь. Охотники заключали договоры на добычу пушнины и сдавали государству в год по тысяче шкурок ондатр, бобров, норок…
Прервём на минутку рассказ егеря и дадим себе волю усомниться в нарисованной идиллии. Особенно на фоне нынешней, скажем так, довольно далёкой от изобилия картины. Не приукрашивает ли егерь старые времена? Но послушаем дальше рассказ Анатолия Семёнова, может, и найдётся в его повествовании объяснение этому феномену.
– У нас все члены коллектива участвовали в биотехнических мероприятиях: в заготовке веточного корма для копытных зверей, в устройстве солонцов, галечников. Отстреливали вредных хищников – ворон, волков. Это поощрялось государством. За волка, например, охотнику платили 100 рублей, за волчицу – 200, тогда это были большие деньги. За отстрел ворон тоже поощряли, давали по паре патронов за каждого крылатого вредителя. Потому и уток было много, ведь одна ворона могла разорить несколько утиных гнёзд. Перед открытием охоты проводили рейды по угодьям. Обычно участвовали две бригады по 4-5 человек из числа охотников-общественников.
Машины своей у нас не было, но на нашу просьбу охотно откликались руководители "Сельхозтехники", колхоза, Покровского маслозавода. Как правило, никто не начинал охоту раньше срока. Этому способствовали не только рейды, у охотника тогда было чувство хозяина, он сам не нарушал писаные и неписаные правила и другим не давал. Была организация, где каждый охотник отвечал за дела в коллективе, а коллектив – за каждого своего члена. Если кто-то допускал нарушение, обсуждали на собрании вплоть до исключения из охотобщества. А принимали в организацию не каждого. Новичку нужно было заручиться письменной рекомендацией двух членов Охотсоюза со стажем…
Вот вам и секрет тогдашнего богатства фауны. Он – в принципиальном подходе к приему в ряды охотников новых членов. В хозяйском, заботливом отношении каждого за общее достояние. В умной государственной поддержке охотничьей отрасли, в частности, в стимулировании добычи пушнины, в поощрении борьбы с хищными вредителями охотничьей фауны. Но работа покровской первички этим не ограничивалась. И вновь слово егерю.
– Мы проводили выставки собак с приглашением экспертов из Тюмени. Четвероногие помощники тогда были у многих, в угодьях было отведено место не только для пристрелки оружия, но и для нагонки собак. Поэтому заслуженно много медалей по результатам выставки оставалось в Никитино и Покровке. Мои собаки тоже участвовали в этом смотре, и медали, которые они заслужили, хранятся у меня до сих пор. Каждый год проводили соревнования по рыбалке, причем, летние и зимние. А в Ярково в рамках районного охотобщества проводились соревнования в стрельбе по тарелочкам. Там тоже наши охотники показывали неплохие результаты. Надо сказать, что стрелковые стенды были далеко не в каждом районе, и в том, что он у нас появился, заслуга председателя районного охотобщества Александра Алексеевича Голяшева. Это был хороший, деятельный руководитель, он часто бывал у нас, помогал в решении многих вопросов…
Прекрасная организация охотничьего дела, не правда ли? Заметим, что при малых затратах на охотничью отрасль, государство получало весомую отдачу от налогов, которые платил Союз охотников и рыболовов, от продукции охоты, особенно от пушнины. Но с 90-х годов прошлого века положение стало меняться. В нашей области началось с того, что облохотуправление под разными предлогами отказывалось продлять охотобществам договор аренды угодий. Затем правительство подкинуло охотникам «сыр в мышеловке» в виде бесплатного государственного охотничьего билета. Время было кризисное, безденежное, а за билет члена охотсоюза предусматривалась плата, хоть и небольшая.
И охотники потянулись за «бесплатным сыром», покидая свои организации. Окончательным ударом стало решение, по которому членский билет Союза уже не давал его владельцу права на охоту. Сейчас от Союза охотников остались лоскутные клочки...
Ну, ладно, что случилось, то случилось. Когда-то многочисленная и эффективная общественная организация утратила своё влияние. Охотничьим процессом единолично управляет государственная структура. В Тюмени это областной Госохотдепартамент. Принял ли он эстафету добрых дел, о которых здесь говорилось? В частности, о стимулировании добычи пушнины, поощрении борьбы с хищными вредителями охотничьей фауны? Нет! Добытую пушнину охотникам некуда сдать. Борьба с хищниками не стимулируется, самого злостного вредителя – ворону – отстреливать нельзя, потому что на областном уровне не принято необходимое решение. Ушли в прошлое соревнования по охотничьему двоеборью. Охотничьи билеты выдаются любому желающему без всяких критериев…
Может быть, я высказываю пожелания, выходящие за рамки обязанностей и полномочий Госохотдепартамента? Готов услышать возражения.
НА СНИМКАХ: егерь Анатолий Семёнов; каждый выход в лес – богатые трофеи (фото 1980 года).
Юрий БУБНОВ /фото автора/
