ПСИХОЛОГИЯ
Последние несколько десятков лет в русском языке появились в невиданных ранее количествах англицизмы. В числе заимствований оказалось и такое слово, как «буллинг». Несмотря на то, что слово это относительно новое, явление, которое оно обозначает, известно давно. Вспомнить хотя бы старый, нашумевший в 80-х годах фильм «Чучело». Это травля и агрессивное преследование коллективом одного из своих членов. Особенно зримо и выпукло буллинг проявляет себя в подростковой среде. С его проявлениями, конечно, следует бороться. Но как правильно и психологически грамотно это делать?
Наш собеседник сегодня – ведущий психолог Регионального центра «Семья» Евгения ПИСАРЕВА.
– Что же такое буллинг «понаучному» и чем он отличается от простого конфликта? – спрашиваю у Евгении Владиславовны.
– В конфликте обе стороны физически, психологически, статусно и во всех других отношениях находятся в примерно равных условиях. Выглядит он так – два одноклассника из-за каких-то разногласий поругались или даже подрались (и это, конечно, плохо), но затем они разошлись в разные стороны, а все страсти и эмоции впоследствии постепенно сошли на нет. Такое происходит даже между лучшими друзьями. Конфликт можно предотвратить, если своевременно выяснить его причину и сесть «за стол переговоров».
Для травли же объективных причин нет. Она имеет в большей степени иррациональный характер. И это не единичная конфликтная ситуация, а неоднократная и длящаяся в течение достаточно длительного времени. Иногда годами.
– Вы сказали, что причин для травли нет. Но если она возникает, значит, всё же какие-то если не причины, то предпосылки для неё имелись?
– Есть такое понятие, как виктимное поведение, другими словами – поведение жертвы. Чаще всего таких детей и «назначают» жертвой буллинга в коллективе. Кто-то более сильный, чтобы самоутвердиться или повысить свой статус, выбирает объект для нападок и преследования. Как правило, им является ребёнок, чем-то отличающийся от большинства. Неважно, чем именно – он может быть низким или, наоборот, очень высоким, полным или худым… Дальше всё зависит от самопозиционирования потенциальной жертвы и его возможности психологически и физически противостоять давлению. А это достаточно сложно, потому что в ситуацию травли втянут весь коллектив.
Кто-то говорит в таких случаях: «А я во всём этом не участвую». Но на самом деле участвуют все, просто у каждого разные роли. Есть агрессор – как правило, один или два. Есть приспешники агрессора, его «свита», готовая подхватить все его «начинания». Есть свидетели, они делятся на тех, кто молчаливо поддерживает травлю, улыбаясь или кивая головой, и тех, кто сочувствует жертве, но ничего при этом не делает, по принципу «моя хата с краю». А есть ещё защитники – потенциальные, которых останавливает страх тоже стать жертвами буллинга в случае, если они что-нибудь предпримут, и истинные защитники – те, кто, несмотря ни на что, вмешивается в ситуацию.
Именно защитники – как истинные, так и потенциальные – дают первый сигнал о том, что происходит что-то тревожное, рассказав о происходящем своим родителям или классному руководителю. Потому что одна из особенностей буллинга в том, что жертвы молчат. Они чувствуют себя априори виновными в том, что с ними происходит. И первым делом вот это чувство вины надо у них убрать.
– В каких формах проявляется буллинг?
– Критерии для классификации видов буллинга бывают разные. Я подразделяю его проявления на три основных вида: физический, психологический и кибербуллинг. Чаще всего они имеют место в различных сочетаниях. Физическая травля – это толчки, пинки, побои и тому подобное. Психологические разновидности буллинга бывают более изощрёнными. Например, у школьника каждый день ломают авторучку, и ему нечем писать на уроках. «Марьиванна», видя такое, говорит: «Почему ты не пишешь? Ты лентяй и двоечник!» А он не может доказать обратное.
Другим дают обидные прозвища, третьим говорят неприятные вещи про их родителей, вариантов здесь может быть бесчисленное множество. В подростковом возрасте мнение сверстников очень важно и значимо, и может послужить очень травмирующим фактором.
В нашу информационную эпоху всё более актуальным становится такой вид травли, как кибербуллинг. Когда травля выходит в Сеть, её свидетелей становится в разы больше. А виртуальное пространство для подростков не менее, а иногда и более значимо, чем реальная жизнь.
– Как же избежать буллинга?
– Если речь идёт о профилактике, то огромную роль играет личность классного руководителя, преподавателей и школьной администрации в целом. Если в школе априори запрещены проявления буллинга, такие как обзывание, толкание, оскорбления и т. п., и все чётко придерживаются этой позиции, а случаи травли детей (как и со стороны детей травли педагогов) пресекаются на корню, то таких случаев там, скорее всего, и не будет. Очень действенной может оказаться система санкций за оскорбления и агрессивное поведение. В классе для профилактики этого явления обязательно должны проводиться занятия и тренинги по командообразованию и формированию конструктивных коммуникативных навыков.
– А как бороться с буллингом, если он уже имеет место?
– В первую очередь – работать с родителями и координировать работу классного руководителя и педагогов-предметников для его пресечения. Необходимо проводить семинары-тренинги как для учителей, так и для родителей школьников. И, конечно, в первую очередь – заниматься самими детьми. До участников процесса должна быть доведена информация о правовой ответственности и санкциях, которые могут их постигнуть. Пусть не самих детей, которые в силу возраста ещё не являются полноценными субъектами правовых отношений, а их родителей. Хотя и внутришкольный учёт, а также учёт в отделе полиции по делам несовершеннолетних вряд ли кого-то обрадует. Мой опыт говорит, что очень часто ситуация травли пресекается одним только информированием детей и родителей о такой ответственности.
– Раз речь зашла о вашей практике, могли бы вы привести примеры из неё?
– Однажды меня пригласили в одну из тюменских школ по поводу произошедшего там конфликта – в одном из классов девочки-шестиклассницы, объединившись, очень сильно побили мальчика. На последовавшем общем собрании детей и родителей девочки стали говорить о том, что сделали это потому, что он их непрестанно оскорблял, пинал и всячески преследовал. Вырисовывалась такая картина, что один ребёнок затерроризировал весь класс. Но впоследствии выяснилось иное.
У детей бывают разные реакции на буллинг. Бывает пассивное сопротивление, порой доходящее до того, что ребёнок перестаёт ходить в школу, чтобы избежать травли, а бывает так называемое проблемно-усугубляющее поведение – предвосхищающая деяния агрессивная реакция. Ребёнок идёт в школу уже изначально настроенным на то, что его будут «доставать», и потому сам, превентивно, начинает вести себя агрессивно. Видя всё это, взрослые считают, что он и есть зачинщик конфликтов. Потому что настоящие агрессоры делают это осознанно и так, чтобы было незаметно. А ответная реакция – она спонтанна, и не заметить её сложно. Что и имело место в данном случае.
Выяснилось, что мальчик пришёл в эту школу во втором классе, и на протяжении всего долгого времени, со второго класса по шестой, его обижали все. И когда чаша терпения переполнилась, он начал выдавать опережающие, превентивные реакции.
Когда мы всё это выяснили и проговорили, отец, чья девочка была одной из «заводил», по чьей инициативе мальчика и побили, сказал, что дочка, наверное, сейчас будет возмущена, но я хочу предложить этому подростку (который жил в неполной семье, с мамой) вместе заниматься спортом. Мы с дочкой бегаем кроссы, пусть присоединяется к нам. Другие родители тоже предложили свои варианты взаимодействия с мальчишкой. И такой финал тронул меня до глубины души. В данном случае ситуация разрешилась наилучшим образом.
– До сих пор у нас шла речь про детей и подростков. А во взрослых коллективах тоже существует буллинг?
– Во взрослых коллективах ровно та же ситуация, только проявления несколько иные. Я не слышала о случаях физической травли, а вот психологическая – это да, во всей красе. Но у взрослого человека обычно более устойчивая психика, у него есть возможность самоустраниться и свести контакты с агрессором к минимуму. В конце концов, обсудить эту проблему с руководителем, чтобы расставить точки над «i». Если, конечно, буллинг не исходит от самого руководителя, что тоже нередко бывает. Во всяком случае, здесь действуют уже другие правовые нормы, и буллинг во взрослой среде наказуем по всей строгости закона, в административном порядке.
Я посоветовала бы людям, ставшим жертвами буллинга, вести дневник и фиксировать все случаи проявления агрессии. С тем, чтобы, когда они придут к руководителю организации или в полицию, не быть голословными и не путаться в показаниях. Желательно, чтобы такие проявления могли быть подтверждены свидетельскими показаниями.
– А какие ещё советы вы, как профессионал, могли бы дать людям, подвергшимся буллингу?
– В первую очередь – знать, что буллинг никогда не прекращается без вмешательства извне, и не строить на этот счёт иллюзий. Надо обращаться за помощью к другим людям – специалистам, педагогам, коллегам по работе, правоохранительным органам…
Родителям следует отдавать себе отчёт, что они сами вольно или невольно могут подталкивать своих детей к виктимному поведению такими фразами, как «Меня били, и ты потерпишь, жизнь так устроена» и тому подобными.
Буллинг лучше предотвратить, чем впоследствии «разгребать» его последствия. Ведь самое страшное в таких ситуациях то, что они наносят подростку психологические травмы, которые потом, с годами, перерастают во всевозможные комплексы, а то и психические нарушения. А также служат питательной средой для уродливых общественных явлений, таких как, например, дедовщина в армии.
НА СНИМКЕ: психолог центра "Семья" Е.В. Писарева.
Роман БЕЛОУСОВ /фото автора/
