ПАЛОМНИКИ
Многодневные автобусные поездки – занятие, как всем известно, не очень комфортное. Но паломники по святым местам по определению должны испытывать определённые неудобства и лишения, иначе это будет уже увеселительная экскурсия, а не паломничество. Сам Спаситель говорил, что путь, ведущий в Царствие Небесное, узок и тернист.
Московские монастыри, в которые мы направлялись, конечно, ещё не Царствие Небесное, но его земными преддвериями их вполне можно назвать. И путь к святыням для нашей команды пилигримов был, соответственно, непрост.
«В ГОСТЯХ» У СТАРИЦЫ МАТРОНЫ
Первым пунктом в паломнической программе значилось посещение Покровского ставропигиального женского монастыря, знаменитого тем, что в нём покоятся мощи блаженной старицы Матроны Московской, одной из самых известных православных святых, сотворившей, согласно житию, за свою жизнь великое множество чудес, и продолжающей творить их после смерти. Несмотря на то, что общецерковная канонизация Матроны состоялась только в 2004 году (до того она была всего лишь местночтимой московской святой), её слава и популярность в народной среде затмевает многих общепризнанных и официально более значимых святых. К Матронушке, как её обычно ласково-уменьшительно называют, приезжают поклониться и попросить о чуде десятки тысяч человек со всей России и даже из-за рубежа. Наверное, никакой другой российский монастырь не привлекает такого количества паломников. В этом нам пришлось убедиться на собственном нелёгком опыте.
Когда наш автобус в шесть часов утра подъехал к стенам монастыря, в котором хранятся мощи народной святой, я, по неопытности и простоте душевной, думал, что мы будем если не самыми первыми, то хотя бы в числе таковых. Но оказалось, что у монастырских ворот уже змеится подобно новогоднему серпантину очередь, в которой стояла не одна сотня человек. С вечера, что ли, они начинали занимать места?
Над головами тут и там возвышались таблички – «Липецк», «Старая Русса», «Иваново», по которым можно было угадать наших собратьев-пилигримов, опередивших конкурентов, пользуясь близостью своих городов к Москве. Подавляющее большинство в очереди составляли женщины. Наверное, почти в такой же пропорции, как в составе нашей группы (а у нас это соотношение составляло одиннадцать представительниц прекрасного пола к трём мужчинам, включая водителя).
Спустя несколько минут я понял, какую страшную и непоправимую ошибку совершил, недооценив коварство апрельской московской погоды и надев в поездку лёгкие весенние туфли на тонкой подошве. Попереминавшись с ноги на ногу на заиндевевшем асфальте и почувствовав, как коченеют и теряют чувствительность от холода пальцы ног, я малодушно бежал в автобус, отогреваться.
Около цветочного ларька через дорогу от входа в монастырь царил непрекращающийся ажиотаж. Впоследствии гид нашей группы, Светлана, объяснила, что существует обычай приносить Матроне цветы, причём обязательно нечётное количество, потому что она завещала, чтобы к ней приходили как к живой. Правда, цветы она любила полевые, но где же взять полевые цветы в Москве, да ещё в такое время года.
Погревшись часок в автобусе, я созрел, наконец, для второй вылазки, и отправился на поиски сотоварищей. Но пока мы попали в храм, я успел продрогнуть пуще прежнего. Надеюсь, что при распределении чудес на небесах мне зачтётся такое исповедничество. Впрочем, тот факт, что я не простыл после такого стояния, уже сам по себе является чудом.
В общей сложности, до того, как, приложившись к раке с мощами Матроны, мы вышли обратно, прошло два с половиной часа. Это считается большим везением. Обычно стоят намного дольше. Сильны и неистребимы у нашего народа желание Чуда и вера в него.
МЕМОРИАЛ УШЕДШЕЙ РОССИИ
Настоящие древние иконы, как правило, трудно спутать с «новоделами». Как бы искусно ни имитировали современные художники «старину», они, может быть, за редким исключением, не в силах передать что-то такое, что отличает работы мастеров прошлых веков, неуловимый дух прошедших времён. Вот этим величественным духом буквально пропитано убранство Большого собора Донского монастыря с его огромным, уходящим под высокий купол, иконостасом XVII века. В отличие от многолюдного и суетливого Покровского монастыря, здесь царят благостная тишина и спокойствие, располагающие к мыслям о вечном. К священным реликвиям можно подойти без особых очередей. Их здесь две – рака с мощами патриарха Тихона и список Донской иконы Божией Матери (подлинник находится в Третьяковской галерее), которой, по преданию, Сергий Радонежский благословлял Дмитрия Донского перед Куликовской битвой. И с которой в середине XVI века и началась история этого монастыря.
Он был основан в 1593 году после отражения нападения на Москву орды крымского хана Газы II Гирея. Орда настолько превосходила защитников города числом и силой, что её отступление почли за чудо, и воздвигли по случаю такого события на месте рубежа обороны русских войск монастырь, назвав его Донским, в честь знаменитой иконы, к которой оборонявшиеся взывали в своей походной церкви.
Помимо своего прямого предназначения Донской монастырь являлся крепостью, охраняющей рубежи Москвы (это сейчас он находится чуть ли не в её центре, а в те времена столица была далеко не так велика). Об этом красноречиво свидетельствуют его высокие и широкие стены, снабжённые бойницами, с мощными башнями по периметру.
Донской монастырь знаменит, кроме всего прочего, своим некрополем. Здесь издавна хоронили представителей известных дворянских и купеческих родов. По фамилиям на надгробных плитах и памятниках можно изучать историю дореволюционной России. Нарышкин, Одоевский, Сумароков, Майков, Чаадаев, Пушкин (правда, не поэт, а его дядя), Ключевский, Жуковский, Херасков… Упокоиться на монастырской земле могли позволить себе только очень небедные или значимые люди. Достаточно сказать, что в те времена, когда фунт хлеба стоил 15 копеек, а средняя лошадь 7 рублей, место на этом кладбище оценивалось в 3 тысячи.
Нагромождение памятников, крестов и надгробий создаёт мрачноватоторжественную, «готичную» атмосферу. Подобные картины любят помещать на обложки своих альбомов группы, играющие эмбиент или блэк-метал.
В советские времена некрополь пришёл в запустение, но сейчас активно восстанавливается. На его территории появились новые захоронения. Уже в этом веке здесь нашли последнее упокоение останки генералов Антона Деникина и Владимира Каппеля, философа Ивана Ильина, а также нобелевского лауреата Александра Солженицына.
В нише одной из стен, к которым примыкает некрополь, стоит удивительная статуя Христа с полуприкрытыми и обращёнными вниз глазами. Но если подойти поближе, то в какой-то момент оказывается, что глаза статуи уже открыты и смотрят на подходящего в упор. Я несколько раз отходил от скульптуры и приближался к ней снова, но конкретной точки, где происходит это преображение, так и не уловил.
Послереволюционный период истории Донского монастыря неразрывно связан с именем патриарха Тихона. Здесь он провёл в заточении последние годы своей жизни. Я ходил по двум маленьким комнаткам, где теперь находится его мемориальный музей, и задавался вопросом: смог бы я прожить почти три года, не видя практически ничего, кроме этих стен и маленького пятачка на монастырской стене, куда патриарха выводили раз в сутки на короткие прогулки? Наверное, в первую же неделю заскучал бы и обратился к Ленину с Троцким: «Ребята, давайте договариваться». Да, как сказал поэт, «богатыри – не мы».
Интересную, почти детективную историю обретения мощей патриарха Тихона, скрытых после его смерти от поругания в монастырских подземельях, можно прочитать в нашумевшей в своё время книге архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые».
В 1927 году монастырь превратился в свою противоположность – антирелигиозный центр. По этому случаю даже планировалось полностью уничтожить некрополь, но, к счастью, к тому времени профессиональных богоборцев уже успели сменить люди искусства – в 1934 году здесь был открыт музей Академии архитектуры СССР.
В наследство от этого музея монастырю достались горельефы, снятые с взорванного Храма Христа Спасителя, они сейчас расставлены вдоль одной из монастырских стен.
После экскурсии по Донскому монастырю, пообедав в трапезной, мы отправились в ещё один московский монастырь – Свято-Данилов.
ОБИТЕЛЬ ПАТРИАРХА
Данилов монастырь тоже является ставропигиальным. Это прилагательное означает особый статус монастыря в силу его значимости. Особенность ставропигиальных монастырей в том, что ими управляет Патриарх напрямую, минуя церковную епархиальную «вертикаль» (не лично, разумеется, а посредством наместников). Таковых в Русской православной церкви всего тридцать – пятнадцать мужских и пятнадцать женских. А в СвятоДаниловом, к тому же, находится патриаршая резиденция.
Этот монастырь существует с 1282 года и считается старейшим из своих московских сотоварищей. Его история начиналась с деревянной церквушки, построенной московским князем Даниилом, сыном Александра Невского, в честь своего небесного покровителя. Но затем на этом месте выросла и окрепла настоящая обитель. Двадцать лет спустя в ней была учреждена самая первая в Московском княжестве архимандрития.
Но потом, при княжении наследника Даниила Ивана Калиты, Данилов монастырь был на длительное время заброшен – собиратель русских земель любил, чтобы всё было под рукой, и дабы не ездить на богомолья за пять вёрст, переселил братию прямо в Кремль, в основанный им специально для этой цели Спасский монастырь.
А Свято-Данилова обитель возродилась только при Иване Грозном, в 1555 году. Судьба возрождённому монастырю выпала непростая. Он находился в самом водовороте событий Смутного времени, сильно пострадал во время Отечественной войны 1812 года, а в начале 30-х годов прошлого века его, по понятным причинам, постигло второе запустение, в стенах обители был размещён детский изолятор НКВД. Сначала – для детей репрессированных, затем – просто для беспризорников и малолетних преступников. Это мрачное заведение находилось здесь до 1983 года, когда Свято-Данилов монастырь был передан Церкви и отпраздновал своё третье рождение.
Кстати, реставрация монастыря в 80-х годах прошлого века нежданнонегаданно удлинила в глубь веков историю московской земли. Во время восстановительных работ были обнаружены остатки самого древнего на сегодняшний момент (приблизительно IX-X веков) поселения славян на территории современной Москвы.
Сегодня Данилов монастырь можно, без преувеличения, назвать средоточием церковной жизни. На его территории находятся резиденция Патриарха Всея Руси, Отдел внешних церковных сношений, здесь проводятся заседания Священного Синода и Архиерейские соборы РПЦ. Кстати, патриаршая резиденция находится на том месте, где когда-то располагался монастырский некрополь, которому повезло значительно меньше, чем некрополю Донского монастыря: в годы советской власти он был полностью уничтожен. А когда-то тут покоился прах Николая Васильевича Гоголя. Но в 1931 году он был наряду с останками Н. Г. Рубинштейна, В. Г. Перова, С. М. Третьякова (того, чьим именем названа Третьяковская галерея) и ряда других известных личностей, перенесён на другое кладбище. Менее значимые захоронения сравняли с землёй.
Ещё одной достопримечательностью Данилова монастыря является церковный хор. После экскурсии мы отправились на литургию. Это была не просто церковная служба, это была целая опера! Наверное, не всякий спектакль в Ла Скала сравнится с таким богослужением. Трудно было поверить, что я слышу не студийную запись, а живых певчих, без всякой «фанеры».
Дослушать службу до конца нам не удалось, нас ждали в Донском монастыре на ужин и ночлег. На обратном пути к автобусу я завернул в церковную лавку у монастырской стены, в которой висит икона Серафима Саровского, обладающая одним необыкновенным свойством. По словам нашего гида, у всех, кто, не зная, какое решение принять, и терзаясь муками выбора, прикладывался к ней, сомнения разрешались наилучшим образом в течение нескольких последующих дней. Само течение дальнейших событий снимало все вопросы и затруднения.
«Какая, однако, замечательная икона, – подумал я, услышав такое. – У меня вся жизнь последнее время – один сплошной клубок сомнений и дилемм. Надо, пользуясь подвернувшимся случаем, разрубить этот гордиев узел одним ударом».
Но разрешить сомнения и испытать на себе силу этой незаурядной иконы мне так и не довелось. Угол лавки, где висит на стене чудодейственный образ, был за поздним часом ограждён натянутой верёвкой.
Ночевали мы с моим сопаломником Денисом и нашим водителем Алексеем в настоящей келье, которую отвели под мужскую половину в монастырской паломнической гостинице. У кельи были необыкновенно толстые, «крепостные» стены, с грубо прорубленным сводчатым окном.
Спалось в келье замечательно, крепко и долго. Настолько долго, что я катастрофически проспал начало утренней службы. Но в конечном итоге успел на литургию и ещё немного побродил по некрополю. Люблю такие места, в которых можно абстрагироваться от всепроникающей суеты.
В девять утра мы напоследок потрапезничали, попрощались с Донским монастырём и поехали дальше. Нас ждали новые интересные места и святые реликвии.
ПОСЛЕДНЕЕ ПРИСТАНИЩЕ РОМАНОВЫХ
Предтечей Новоспасского монастыря был просто Спасский. Его основал Иван Калита, переселив на территорию Кремля иноков монастыря Данилова. Но впоследствии очередному московскому князю, Ивану Третьему, показалось, что в Кремле тесновато, и в 1490 году он принял решение перенести монастырь на Васильевский стан на берегу Москвы-реки. И называться он стал Новоспасским.
Этот монастырь, наряду с Донским, Свято-Даниловым и Новодевичьим, в своё время являлся одним из четырёх основных опорных пунктов, охранявших подступы к Москве и являвшихся её защитниками от вражеских нашествий. Стены здесь такие же «крепостные», как и в Донском. А белокаменные шатровые башенки и «пряничные» купола а-ля «Святая Русь» создают густую атмосферу древности. Правда, немножко лубочную. Не знаю уж, изначально они были такими, или это стилизация, сделанная при реставрации монастырского архитектурного комплекса.
После революции Новоспасскому монастырю не повезло ещё больше, чем другим его московским собратьям. Если в Донском монастыре располагался всего лишь центр антирелигиозного искусства, а в Даниловом – детский приёмник-распределитель, то в Новоспасском – настоящий чекистский концлагерь. А в одном из глухих монастырских двориков, за высокими и широкими стенами, приводились в исполнение смертные приговоры, которые в годы террора сыпались как из рога изобилия. Нам показали этот дворик из окна, с высоты второго этажа. На месте расстрелов сейчас стоит скромный строгий крест, в память об убиенных.
По иронии судьбы, благодаря тому, что монастырь стал «гнездом» ВЧК-НКВД, в его бывшем соборном храме, приспособленном под архив, сохранился 25-метровый иконостас огромной исторической и художественной ценности. Он был заставлен стеллажами, на которых стояли папки с «делами», и вследствие этого избежал уничтожения.
Надо ли говорить, что Новоспасский монастырь тоже ставропигиальный. А до революции он носил ещё и звание «царского» – здесь располагалась и располагается до сих пор родовая усыпальница рода Романовых, в которой покоятся представители многих поколений этой семьи, начиная с бояр XVI века и заканчивая Великим князем Сергеем Александровичем, убитым в 1905 году эсером Иваном Каляевым.
КИЙСКИЙ КРЕСТ
А напоследок мы поехали к церкви преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, где находится ещё одна прославленная православная святыня – Кийский крест. Он получил своё наименование от острова Кий в Белом море, на котором патриарх Никон когдато спасся от шторма, и в ознаменование сего события, кое посчитал чудом, в 1656 году воздвиг этот крест. На этом самом островке в Онежском Крестном монастыре он и находился до двадцатых годов прошлого века, потом оказался в запасниках московского Исторического музея, и уже оттуда в 1991 году переехал в Крапивники.
Кийский крест был сделан по заказу патриарха в Палестине, «в меру креста Христова», то есть полностью соответствующим формой и размерами кресту, найденному в 325 году в Иерусалиме императрицей Еленой. Размеры эти впечатляют – три на два метра.
– Как же такую громаду нёс на Голгофу Спаситель? – поражённо задалась вопросом одна из наших паломниц.
Вопрос был резонный – обычный человек, взвалив на плечи подобное сооружение, не то что не поднял бы его на холм, но, думается, свалился бы под тяжестью уже через несколько шагов.
Но знаменит Кийский крест, конечно, не размерами и пропорциями, а тем, что в нём в маленьких замурованных нишах помещено, наверное, рекордное количество христианских святынь и реликвий, в том числе частица аутентичного Креста, фрагмент Ризы Христовой, 108 частичек мощей различных святых и 16 камней с мест всевозможных библейских событий. В том числе камешек из стены пещеры, где Сатана искушал Иисуса, и даже осколок того самого камня, на котором Авраам угощал Святую Троицу.
Словом, такому собранию реликвий, какое заключено в одном Кийском кресте, мог бы позавидовать целый Храм Христа Спасителя. Тем удивительнее, что столь выдающийся реликварий оказался в этой маленькой, невзрачной церковке в тихом переулке, который наш водитель искал более получаса, петляя по центру Москвы.
На этом наше знакомство с московскими преддвериями Царствия Небесного завершилось. Пора было держать путь дальше.
НА СНИМКАХ: резиденция патриарха; Донской монастырь.
Роман БЕЛОУСОВ /фото автора/
