РАССКАЗ
Поздней осенью, вернувшись из послецнего рейса, капитан буксира получил приказ швартоваться на зимнюю стоянку в затоне. Основной состав команды стал собирать чемоданы, чтобы идти до весны в отпуск.
И только рулевой буксира Олег как-то безучастно смотрел на эту суматоху. Ему согласно полученной повестке надлежало через несколько дней прибыть в военкомат. Поэтому поездка в отпуск откладывалась на неопределённое время. А затем и совсем отпала после направления военкоматом на вечерние курсы мотористов в Морской клуб при ДОСААФ. Получив такое предписание, он обратился в кадры пароходства для трудоустройства на зимний период. Зимой в затоне работы хватало, и его определили в бригаду на ремонтные работы на судах. Так после привычной работы – вахт, а иногда авралов, предстояла «вольная» разнообразная работа.
Для избежания непредвиденных ситуаций на судах, в зимний период запрещалось устанавливать любые обогревательные приспособления, поэтому на берегу строились временные теплушки, где ребята отдыхали, грелись и сушили свою одежду. Их стояло несколько, в одной из которых и появился Олег, где встретил старого знакомого Лёшку Попова. Это был весельчак и балагур, который мог подолгу «травить» анекдоты, байки или копировать известных лиц не только их выражениями, но и жестами.
Среди тех, кто его слушал, практически не было равнодушных: кто-то смеялся, а иной, устав от смеха, махал руками: «Да ну тебя! Совсем уморил» – и держась за живот, уходил в сторону. Однако услышав очередной взрыв хохота, возвращался обратно.
Так что, несмотря на отдельные неудобства: туалет–метров за пятьдесят, приносить дрова и уголь, топить буржуйку, ходить по воду – Олег был несказанно рад, что придётся работать в этой бригаде.
Прошло около месяца. Рано стало темнеть, и за глухой стенкой нашей теплушки появились «гвозди», как называли наши остряки, а проще –дерьмо. Хотя все придерживались правила: «Не сорить и гадить, где живёшь, отдыхаешь или работаешь».
– Вот поганец! – возмущались все, в том числе и Лёшка.
Был вечер, рабочий день закончился, но в общагу, где жили ребята, никто не торопился. В теплушке от «буржуйки» веяло теплом, а от задорной игры в домино, было легко и уютно. Игра была в самом разгаре, когда в теплушку зашёл Лёшка. Взглянув на его хитроватую физиономию, можно было подумать: «Наверное, что-то снова «отмочил?». Однако Лёха молча сел на свободное у стенки место и вместо того, чтобы комментировать игру, как он обычно делал, притворился задремавшим.
Вскоре дверь нашей обители открылась, и как-то неуклюже и вроде с опаской ввалился в один из последних зачисленных в нашу бригаду. Увидев около Лёхи свободное место, сел рядом. Минуты две-три всё было как обычно – одни играли, другие следили за игрой, как вдруг Лёха повернулся к рядом сидящему и не громко, но так, чтобы было слышно, с укором спросил: «Что это от тебя дерьмом несёт?».
Сидящий виновато покосился на Лёшку, что-то буркнул себе под нос и, поднявшись, молча вышел за дверь.
Через мгновенье за ним вышел и Лёшка, однако почти сразу же вернулся, молча сел на своё место, загадочно ухмыляясь. Спустя какое-то время с поникшей головой вернулся вышедший парень и, не найдя другого свободного места, снова примостился около Лёши. Тот подозрительно на него посмотрел, и уже достаточно громко спросил: «Что это от тебя сегодня воняет?».
Рядом сидевший зло посмотрел на Лёху и, выругавшись сквозь зубы, поднялся и вышел, направляясь в сторону посёлка.
– Штаны пошёл менять?! – загадочно улыбаясь, прокомментировал Лёшка.
Ничего не понимая в разыгравшейся сценке, ребята, сидевшие в теплушке, набросились на него.
– Говори, что случилось?
Лёшка немного поломался и, как бы подчиняясь насилию, согласился.
– Ладно уж! Уговорили! – И он стал рассказывать, вставляя иногда непечатные выражения, которые мы, имея природную скромность, пропустим. Вот его монолог.
«Возвращаясь по тропинке от соседей, вижу, кто-то подозрительно около нашей теплушки выглядывает из-за угла. Не заметив никого поблизости, он стал быстро что-то прятать или вытаскивать из своей одежды. На улице темно, и он меня не видит. Когда эта личность исчезла за угол, я ускорил шаг, чтобы посмотреть, кто шастает около хижины.
Осторожно заглядываю за угол и вижу, как эта личность, стоя спиной ко мне, снимает штаны, и вскоре голая задница нагло уставилась на меня. Опешив от такой картины, я взял у стены стоящую лопату и первая мысль была: «Врезать наглецу ею по пятой точке!».
Но тут внезапно осенило: «Нет! Нужно проучить поганца». Я тихонько подставляю лопату под его задницу, и, отвернувшись за угол, стал ждать. А на улице темно, лишь небольшой ветерок пошаливает, да изредка с пароходов доносятся удары так, что небольшие шорохи наглецу не слышны. Но я-то слышу, что делается за углом. Когда донесся характерный шелест одежды и звук поднимающего тела, осторожно убрал лопату, и, отойдя от стенки теплушки, забросил ее вместе с дерьмом подальше в снег.
Затем, отбежав в сторону, стал наблюдать за действиями этого поганца. Он одел штаны‚ застегнул всё, что было снято, и оглядывается на результат своего «творения». А сзади – снег чист и непорочен.
Не понимая, что же случилось, он стал крутиться и ощупывать свои штаны. Вот снова их снимает и, не найдя ничего подозрительного, досматривает другие. Снова ничего. Так со спущенными штанами давай крутиться и заглядывать за угол.
Пока тот разгадывал эту головоломку, я прибежал в теплушку посмотреть, как он поведёт себя здесь, или сразу уйдёт в посёлок.
Ну, а конец прикола вы видели, да и слышали.
Если во время рассказа Лёшки все сдерживали приступы смеха, то после красочного описания эпизода с лопатой и проверкой штанов, в нашей времянке раздался оглушительный хохот. Только Лёшка мог быть автором этого прикола. Когда смех прекратился, тот подвёл итог, с которым ребята согласились:
– Теперь вам понятно, кто оставлял «следы» около нашей времянки?
P.S. На следующий день парень на работу не вышел, а вскоре узнали, что он уволился. Видимо понял, что над ним подшутили, или осознал, что сам вёл себя не так, как положено.
Александр ШУЛИНИН
