СУБЪЕКТИВНО
Пожалуй, ярче всего гримасы вертикали проявились во время пандемии в здравоохранении. Отрасль обескровила глупая оптимизация, медики не могли встретить неизвестный вирус во всеоружии, а чиновники к тому же посадили персонал клиник на голодный паёк в прямом смысле слова. Ну и как насчет уроков?
К началу эпидемии здравоохранение, по оценке Гузели Улумбековой, руководителя Высшей школы организации и управления здравоохранением, 8 лет крутилось в тисках хронического недофинансирования. С 2012 г. обеспеченность стационарными койками сократилась на 15% – на 160 тыс. Врачей стало меньше на 12% – на 46 тыс. Специалисты массово уходили из-за мизерной зарплаты и огромных нагрузок. В сельской местности, в малых и средних городах, а также в «первичном звене» стало еще хуже: врачей меньше нормы в 1,5 раза, среднего медперсонала – в 1,8 раза, фельдшеров – в 1,9 раза. Оптимизация прошлась и по инфекционке. Если в 2005 г. было 84,6 тыс. профильных коек, то в 2018 г. осталось только 59,3 тыс. И всё на фоне роста заболеваемости инфекционными болячками: с 30,3 млн случаев в 2005 г. до 34 млн в 2018 г. Сегодня нам рассказывают, как ускоренными темпами Минобороны (и не только) строит новые инфекционные центры…
Активисты достучались до президента Путина. И в январе на встрече с общественностью Усманского района Липецкой области он вынужден был признать, что «оно … (первичное звено) у нас оказалось, к сожалению, в плачевном состоянии… Сейчас мы будем реализовывать план развития первичного звена здравоохранения...".
Год еще не закончился, но, по предложению Минфина, в следующем году расходы на здравоохранение урежут как минимум на 65,7 млрд руб. в 2022 г. – еще на 71,6 млрд руб. (до 716,5 млрд) и в 2023 г. – на 115,4 млрд руб. (до 672,7 млрд). Опять обещанные президентом преобразования грозят зависнуть.
Во всем мире специалисты, что называется, не знали в лицо незваного гостя, однако в развитых странах, где доля отрасли в ВВП в 3-5 раз больше, чем в России, медики адаптировались быстрее. Результаты пожинаем до сих пор – человеческими жизнями. По оценкам Владислава Иноземцева, д.э.н., директора Центра исследований постиндустриального общества, в США 2-й, июльский, пик заболеваемости приблизился к 75 тыс. человек в день против 32 тыс. в 1-й, апрельский, пик. Во Франции 2-й пик, в августе, повторил рекорд марта, в Испании на 2-й пик пришлось 50% 1-го пика, а в Италии – и вовсе около 20% 1-го пика. Но что гораздо важнее, подчеркивает Иноземцев, отчетливо упала смертность: в США сегодня в 2,5 раза меньше апрельской, а в соотношении с новыми заражениями – в 6 раз меньше. В Италии, Франции и Испании, по этой же формуле Иноземцева, смертность упала и вовсе в 65-90 раз!
В России же ситуация значительно хуже. По официальной статистике, новых заражений в июле было меньше середины мая в 2,5 раза, а смертей за этот период стало меньше лишь на треть. В августе смертность практически перестала падать. Причем заболевшие на 28 августа превысили французский показатель на 10%, а умершие – в 7 раз.
«Российский график смертности с середины июня в точности повторяет график числа активных кейсов, – пишет Иноземцев, – чего не встретить ни в одной развитой стране (обычно первый от второго отстает до 11 раз в относительно благополучной Испании и до 3-х раз в находящейся в отчаянном положении Бразилии). Если относиться к российской статистике серьёзно, это означает только одно: в стране, где за борьбу с ковидом раздали массу денег и не одну звезду героя, лучше его лечить вообще не стали», – делает вывод экономист.
Похоже, ученый не преувеличивает. Вот лишь один эпизод. В августе ковид подхватил мой старый друг, московский патологоанатом. Ему давали 13 (!) препаратов утром и вечером, еще 1,5 литра чего-то вливали капельницей плюс антибиотики. И даже я, профан, понял, что не в последней столичной клинике нет надежного основного препарата. А ведь еще в начале июня фирма «Кромис», совместное предприятие «Сколково» и Российского фонда прямых инвестиций с группой «ХимРар», вовсю расхваливали созданный ими первый российский препарат авифавир. Он, мол, показал 80-процентную эффективность и безопасность. Правда, выяснилось, что активное вещество разработали японские медики еще в 2014 году. Тем не менее тогда же, в июне, авифавир зарегистрировал Минздрав. 60 тысяч курсов лекарства начали поступать в стационары, хотя клиническое исследование не завершили. К тому же остановились японцы: не хватало пациентов, так что испытания могут затянуться. До их окончания одобрять препарат правительство Японии, в отличие от России, отказалось. И где хваленый авифавир? Моему другу его не давали, хотя начальство заставляло применять. Но врачи-коллеги обнаружили негативные эффекты и категорически отказались. Слава богу, друг выкарабкался, но признался мне: думал – умру.
В начале сентября глава Росздравнадзора Алла Самойлова все же признала, что больницы по-разному кодируют причины смерти пациентов с COVID-19. По ее словам, где-то все случаи списывают на коронавирус, где-то, наоборот, называют другие болезни. Это еще одно подтверждение того, что расчеты Иноземцева не на песке построены. Однако через день главу Росздравнадзора сурово осадил глава Минздрава Мурашко: типа, не ваше дело выступать с такими выводами! Но вот еще одно свидетельство. Когда официально число заболевших перевалило за 1 млн, доцент МГУ и Высшей школы экономики, специалист по статистической физике Михаил Тамм рассказал, что общее число переболевших, наверное, ближе к десяти миллионам! Ученый пришел к такому выводу, на протяжении всей пандемии составляя математические модели распространения вируса.
– Недоучет заболеваемости огромный, – рассказал Михаил Тамм радиоканалу «БизнесFM». – Он был огромным с самого начала из-за того, что были очень низкие возможности тестирования и перегруженные системы. Недоучет остается очень серьезным сейчас, потому что людей не тестируют. Кроме того, есть люди, которые переносят заболевание легко и могут не обращаться к врачу. Только если мы посмотрим на Москву, например, заммэра Ракова заявила, что проверили всех московских учителей – и 13% имеют антитела. Это значит, что в одной Москве переболело больше полутора миллионов. Очень не похоже, что мы сможем подавить болезнь. Это полностью зависит от того, в какой момент появится хорошо работающая вакцина. Если эпидемия пройдет сама, то, я думаю, в лучшем случае мы преодолели треть пути. Если говорить о фактической заболеваемости, то мы, наверное, находимся в состоянии, близком к США или несколько лучшем…».
Читая выкладки Иноземцева и Тамма, я вспомнил, что еще в середине марта политолог Валерий Соловей, тогда еще – профессор МГИМО, откуда его вскоре за это интервью и выставили, рассказал в своей программе на «Эхе Москвы», что в России на тот момент было «130–180 тыс. заболевших и 1,6 тыс. умерших от коронавируса». Напомню, что в Китае на пике болело около 80 тыс. А в России в середине марта, по официальным данным, число заболевших составляло 93 человека и ни одной смерти. По требованию Роскомнадзора «Эхо Москвы» ограничило доступ к интервью, суд оштрафовал радиостанцию на 200 тыс. руб., а еще на 60 тыс. – главного редактора ее сайта. За фейк?
Сегодня с нашей замечательной статистикой мы правды не узнаем, но СМИ просто пестрят сюжетами о том, как россиян, подозревающих у себя ковид, выпроваживают без тестов из поликлиник с напутствием: не волнуйтесь, у вас грипп (или еще что-то в этом роде). Неудивительно, что, даже по опросу государственного ВЦИОМа, больше половины россиян отрицательно оценивают здравоохранение, а положительно лишь 9%.
На этом фоне заявление главного санитарного врача России Анны Поповой на брифинге, посвященном карантинным мероприятиям в Тюмени, в феврале этого года: «Мы исходим из того принципа, что человеческая жизнь бесценна», – эти слова я, как бы деликатнее сказать, воспринимаю не слишком правдоподобными, исходя из сложившейся заботы государства о россиянах – по остаточному принципу. Единых стандартов оценки жизни у нас нет.
Два года назад на круглом столе Федеральной палаты адвокатов называли от 70 тыс. до 60 млн руб. (Правда, случаев выплаты по 60 млн я не нашел.) Первая цифра – судебная практика: критерий судей абстрактен: «разумность и справедливость». Другое дело – масштабная гибель людей в катастрофах, получивших широкую огласку, а также в терактах и природных катаклизмах. Как ни цинично, цена жизни зависит от обстоятельств внезапной смерти. За погибших при пожаре в кемеровском ТЦ «Зимняя вишня» выплачивали по 5 млн. У ведомств свои расценки. МЧС, например, за погибших при пожаре сотрудников выплачивает по 5 млн. За погибших от тайфуна в Приморье семьям – вот свежайший факт – обещают выплатить по 300 тыс.
Похожая ситуация за рубежом. Только там платят в евро и долларах, а у нас, понятное дело, в рублях. Почувствуйте разницу… Например, жертвам теракта 11 сентября 2001 г. в США компенсировали от $250 тыс. до $7 млн. Интересно, что сами россияне, судя по опросам «Росгосстраха» и Сбербанка, оценивают свои жизни в среднем от 4,5 млн до 5,8 мл. руб. Однако, по расчетам Алексея Зубца, проректора Финансового университета при Правительстве РФ, жизнь россиянина куда дороже: 61 млн руб. А Сергей Гуриев, профессор экономики парижского Института изучения политики (Sciences Po), назвал сумму от 80 до 120 млн руб.
Экономисты с начала пандемии оценивали не только прямые потери – жизни людей, но и косвенные: карантинные меры, затраты на лечение, убытки от туманной экономической ситуации. Поскольку среди погибших много пенсионеров, американский экономист Луиджи Зингалис ввел понижающий коэффициент: 0,37, стандартный в США при оценке среднестатистической жизни в возрасте за 65 лет. Так вот, по этой методике, гибель от ковида в России стоит $326,6 тыс., а в США – $341,1 тыс. Небольшая разница, по словам Игоря Николаева, нашего известного экономиста, зависит от ВВП на одного занятого и потерянных лет жизни. В России это, соответственно, $60,8 тыс. и 8,4 года, а в США – $133,8 тыс. и 3,9 года.
Зингалис, кроме того, посчитал экономический ущерб от пандемии для США – $66 трлн. Он учел число заболевших, умерших и затраты на лечение, включая аппаратуру. По этой схеме профессор Гуриев получил 12 трл (11% ВВП) потерь для России. Оба экономиста независимо друг от друга пришли к одному выводу: любые затраты на карантин и спасение людей оправданы не только с этической, но и с экономической точек зрения. Однако власти России, как видно по практике, с этим не очень согласны.
Как это ощутили на себе медики – в следующий раз.
Игорь ОГНЕВ
/Фото из открытых источников/
