ИСТОРИИ СТРОКИ
Нынешнее лето в Тюмени выдалось знойным. В июле горожане пережили жару, но она вернулась в первые августовские дни. «Это когда такое было? Климат, что ль, меняется…Природные катаклизмы…», – высказываются горожане.
Прелести горячих дней испытал на себе писатель Глеб Успенский. В Тюмень он прибыл в середине июня 1888 года и был премного удивлен: «Жара здесь ужасная. Постоянно около 40 градусов. Вот какая Сибирь-то!» – сообщил он редактору газеты «Русские ведомости». Писатель ожидал «всяких прелестей» из-за близости Ледовитого океана, но жара «припекала без всякого милосердия».
ПРАВДА О НАРОДНОЙ ЖИЗНИ
Успенский не был ссыльным, он по собственной воле отправился в поездку за Урал, чтобы своими глазами увидеть, как идет переселенческое дело. Сибирь представлялась ему страной, где живет «виноватая Россия». Судьба будто бы подталкивала его быть заступником простых людей…
Глеб Иванович Успенский родился 13 (25) октября 1843 года в Туле. Его отец служил коллежским секретарем казенной Палаты государственных имуществ, а мать была дочерью управляющего этой Палатой.
В 1853 году мальчик поступил учиться в Тульскую гимназию. Окна ее выходили на площадь, на которой «время от времени воздвигался эшафот для конфирмации и наказания кнутом преступников».
Успенский проявил себя толковым в науках, но более имел страсть к сочинительству и чтению русской классики. Учебу продолжил в Черниговской гимназии, где преуспел в литературных занятиях. Он с удовольствием участвовал в выпуске гимназического журнала «Молодые побеги».
Его кузен Николай Успенский, тоже ставший писателем, вспоминал: «Мое отрочество и детство Глеба Ивановича Успенского представляли собой два радиуса, центром которых служил нам общий дедушка, пономарь Черниговского уезда, имевший счастие принимать в своей скромной хижине И.С. Тургенева. Направления упомянутых радиусов выражались в том, что я, несмотря ни на какие метеорологические пертурбации, совершал путешествие в семинарию пешком, а юный
Глеб Иванович ездил в гимназию в щегольской пролетке и успешно учился, ежедневно отдавая строгий отчет в своих успехах родителю, а я всячески старался уклониться от слушания лекций семинарских профессоров… Глеб Иванович как ученик был образцом трудолюбия и прилежания, а мое имя было синонимом упорной лености, не поддающейся никаким мерам, в числе которых первенствующее место занимала экзекуция».
Глеб продолжил образование на юридическом факультете Петербургского университета. В 1861 году из-за студенческих волнений на три месяца вуз закрыли. По этой причине первокурсника Г.И.Успенского отчислили, и он переехал в Москву, чтобы стать студентом Московского университета. За учебу нужно было платить, но его состоятельный батюшка в «годину реформ» оказался не у дел и не смог денежно поддержать сына. Для Глеба начался период всякого рода злоключений. Он жил впроголодь. Выручил интерес к писанию. Успенский устроился корректором в типографию «Московских ведомостей». Вскоре появились его первые рассказы. Но судьба преподнесла новые испытания. После кончины отца на плечи Глеба легли заботы о матери, младших братьях и сестрах. Удалось выхлопотать им пособие. Чтобы заработать на нужды семьи, он активно принялся писать рассказы о жизни городских низов и мещанства. За каждый рассказ платили от трех до пяти рублей. Вполне сносный гонорар.
Известность ему принесли очерки «Нравы Растеряевой улицы» (1866 г.). Коллеги по перу одобряли автора, Гончаров узрел в творчестве Успенского родство с Гоголем.
Чтобы иметь стабильный доход, Глеб Иванович выдержал при Петербургском университете экзамен на звание «учитель русского языка». Опыт корректора и знание литературы пригодились. Успенский стал учительствовать в родной Тульской губернии. Материальную помощь ему оказал поэт Николай Некрасов, и Литературный фонд выдал ссуду в сто рублей.
В 1870-м он женился на учительнице Александре Бараевой. В этом же году с целью изучения русской жизни совершил ряд поездок по России, при содействии Некрасова побывал в Германии, Бельгии и Франции. Впечатления подпитали духовный мир сочинителя. А выбранная им стезя – писать правду о жизни – сблизила с деятелями революционного народничества. За Успенским был учрежден негласный надзор.
ХОРОШИ БЕРЕГА ТУРЫ!
После заграницы – Сибирь. Писатель признавался, что в поездку собирался неохотно, на душе скребли кошки. Край ссылки, детей малых пугают Сибирью, где скопище скверных людей, природа сурова, а условия жизни нестерпимы. Но коли выбрал стезю заступничества и народной правды, то ехать было потребно.
За окном вагона мелькали пейзажи. Успенский с удивлением заметил, что дома добротные, нет соломенных крыш, как в российской глубинке. Удивился, что за Уралом всё типичное русское: поля, луга, мельницы…
Писатель сравнил: сибирские крестьяне, не знавшие крепостного права, живут на просторе, а российские – замучены тяготами безземелья.
Вот и Тюмень. Первое впечатление: «…как хорошо место, где расположен этот город, как удивительно хороши берега и сама река Тура; но не мог не пожалеть, что тюменский обыватель не сумел сберечь этого великолепного изгиба высокого берега хотя бы для своего отдохновения, для прогулки; ведь вид-то какой! Тюменский обыватель устроил с этим берегом совершенно неблагообразные вещи; пройти по нему с одного конца до другого невозможно; можно видеть его только тогда, когда улица упрется в самый берег; а там, где она уперлась и где вы подумали, что наконец можете идти направо или налево по берегу, там, под углом к этому берегу, начинается новая улица, вправо или влево, застроенная домами, за которыми опять не видно берега. Кроме сожаления о пропаже этого чудного вида на простор долины за р. Турой, пожалел я и о самой Туре». На реке были организованы купальни. В жаркий день искупаться бы в них, но сделать это оказалось совершенно невозможно. Воду загрязняли кожевенные заводы.
Глеб Иванович подосадовал: «…и место хорошо, и вид великолепный, и река лучше не надо, а купаться нельзя, потому что можно, во-первых, заболеть какойнибудь накожной болезнью, а во-вторых, даже и задохнуться… Но что действительно хорошо в Тюмени, это, во-первых, всё, что делается по переселенческому делу, и, во-вторых, всё, что касается удобств, связанных с передвижением и перевозкой по Тоболу и Оби. Пароходская набережная превосходна: снабжена всеми удобствами для погрузки и выгрузки товаров… Для проезжих, кроме всех удобств, на пристани господ Игнатова и Курбатова устроены даровые помещения, нумера и общие комнаты, где проезжий может жить в ожидании парохода бесплатно. Этого нигде я не встречал и не видел… Но опять-таки повторю, что самое лучшее и самое важное, что только есть в Тюмени, это именно переселенческий пункт… Всё, что касается этого сложного дела, всё поставлено здесь хорошо, правильно, добросовестно и дельно», – отмечал Успенский.
Он познакомился с заведующим переселенческой станцией Архиповым, человеком отзывчивым и деятельным. Архипов много хлопотал, чтобы помочь переселенцам, и купцы относились к его просьбам с пониманием. Тюменское частное переселенческое общество построило помещения, чтобы было где временно остановиться, помогало деньгами.
Путь переселенцам предстоял дальний, ехали целыми семьями, «в которых были старики и старухи, уже не способные к работе». Успенский сел на пароход и направился следом за ними, в Томск. Когда добрался до места, оказалось, что в кармане у него не осталось ни гроша. Все деньги истратил на товар. Человек мягкий, уступчивый, он не мог отказать тюменским торговкам купить у них товар, тем более ковры были очень красивые.
Томск Успенского разочаровал. По сравнению с Тюменью бараки для переселенцев выстроены «второпях и впопыхах», «на низменном болотистом месте», отчего в них сыро и неуютно. Переселенцам не выдавали пособия. Деньги, полученные от Архипова, кончались. Не было здесь благотворительного общества, люди голодали. Они получали всего лишь пять рублей от государства, с муками добирались до следующей станции.
Обратно в Тюмень писатель отправился 28 июля, ехал на лошадях. И стал …жертвой быстрой езды. «Вывалили меня в канаву на всём скаку (лошадь испугалась), и как я не сломал ногу, истинно одному богу известно».
«Бешеная тройка, несмотря на непроходимую грязь, лужи, похожие на озёра, мчала его «уже к Тюмени, затем по Тюмени и примчала на вокзал». Домой Успенский возвращается по новой железной дороге.
Сибирь произвела на него большое впечатление своими просторами и замечательными людьми. Прежнее отвратное представление о нашем крае растворилось. Писателю хотелось подольше пожить в Сибири, но торопили дела. Успенский горячо желал, чтобы переселенческое дело шло успешнее. Он договорился с популярной газетой «Русские ведомости» о постоянной рубрике «К переселенческому делу». Архипов присылал свои заметки, газета публиковала их мелким шрифтом. Успенский пенял редактору: сообщения «печатаются такими буквами-бактериями, что и вовеки их не увидишь…Надо сделать так, чтобы видно было со всех концов Москвы».
С 1888 по 1890 год Успенский регулярно печатал в этой газете свои очерки – «Поездки к переселенцам». К мнению авторитетного писателя прислушивались, это помогало решать переселенческие вопросы.
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ
Его жизнь была наполнена неустанной работой, непрерывными хлопотами о деньгах, погашении долгов, что пагубно действовало на здоровье. Плохая наследственность привела Г.Успенского к душевной болезни. Его земной путь оборвался 24 марта (6 апреля) 1902 года. Двоюродный брат Николай Успенский, тоже добившийся признания в литературе, покончил с собой 21 октября 1889 года. Причина – пристрастие к выпивке.
В моей библиотеке оказались книги Глеба и Николая Успенских. Прочла и смею заметить, что оба брата были мастерами слова. Любопытно, что Глеба особо выделял Лев Троцкий «за сосредоточие глубоких мыслей и гениальносмелых обобщений, подлежащих еще усвоению и развитию…». Троцкого заинтересовал и тот факт, что дочь Г.Успенского Вера с 1899 по 1908 год была женой известного эсера-террориста Бориса Савинкова.
Сегодня все дети и взрослые знают писателя Эдуарда Успенского, подарившему миру Чебурашку, крокодила Гену, кота Матроскина и других забавных персонажей. Эдуард Николаевич – однофамилец братьев Успенских.
НА СНИМКАХ: так сегодня выглядит берег Туры, которым любовался писатель; Г. Успенский.
Елена ДУБОВСКАЯ /фото автора/