СУБЪЕКТИВНО
В прошлом номере «ТП» я писал, что россияне неудержимо беднеют и просвет видят только большие начальники. Но вот информация РБК о свежих замерах: уровень потребительских настроений впервые в России упал критически – до 30%. Больше всего россияне обеспокоены состоянием экономики. На то есть весомые причины.
Второе десятилетие 21-го века экономика, по прогнозу международного рейтингового агентства S&P, топчется на месте, если ВВП считать в рублях. А если в долларах, то показатель в конце 2020 г. будет даже меньше на $100 млрд, чем в 2010 году. Даже Минэк сквозь зубы вынужден был признать, что за II-й квартал экономика упала менее чем на 10%. Уровень жизни, измеренный ВВП на душу населения, за 6 лет рухнул на треть. И перспективы восстановления в S&P считают туманными.
Уже после этого прогноза Минфин на прошлой неделе развеял туман: объявил об ампутации расходов бюджета на 10% по 50-ти «незащищенным статьям» на 2021–2023 годы. Иначе, по оценкам ведомства, в казне уже в этом году окажется дыра более чем в 5 трлн руб., или 5% ВВП. Думаю, чиновники поскромничали. Еще в мае аналитики агентства «Национальные кредитные рейтинги» (НКР), оценив план восстановления экономики, пришли к выводу, что дефицит консолидированного бюджета (с учетом регионов и государственных внебюджетных фондов) вспухнет до 9 трлн, или 8,5% ВВП. Схожую оценку давали эксперты «Центра развития» Высшей школы экономики. Этот дефицит, говорили аналитики, станет рекордным с начала 2000-х годов. И самое печальное – можно считать, что Фонд национального благосостояния, который в мае по действующему курсу стоил 8,118 трлн, в том же мае исчез: формально фонд числится, но фактически дефицит бюджета съел его с потрохами.
Тем не менее премьер Михаил Мишустин в интервью телеканалу «Россия-24», когда он впервые отчитывался о работе правительства в Госдуме, заявил буквально следующее: «Макроэкономическая стабильность, доходы, которые были, собственно говоря, собраны до этого во все уровни бюджета РФ, позволяют нам себя чувствовать очень комфортно и стабильно». Правда, он не уточнил, «комфортность и стабильность» были до секвестра бюджета или возникли после?
Вернусь к секвестру. Абстрактные 10 процентов мало что говорят обычному читателю. Куда больше впечатляют рубли. Так вот, в 2021 г. расходы бюджета урезаются более чем на 1,4 трлн, в 2022 г. – почти на 2 трлн, а в 2023 г. – без малого на 1,4 трлн. Вместе получается 4 трлн 684 млрд. А на восстановление экономики посулили чуть больше – 5 трлн. Не правда ли, странное совпадение? Оно-то и наталкивает на весьма неприятный вывод: власти эти деньги собираются вернуть. Между прочим, бюджет кормит более 80% россиян. Зарплаты этих людей, а также стипендии и прочие «нормативные расходы» вряд ли тронут, если ситуация не усугубится. А остальные могут лишиться каждого десятого рубля, подозревают эксперты.
От бюджетных расходов прямо или косвенно зависит более 80% россиян, и понятно, что никакого быстрого роста благосостояния не будет – ему неоткуда взяться. Собственно, об этом говорит и новая версия «национальных планов», например, в той части, которая касается реальных доходов пенсионеров.
Сегодня ситуация усугубилась: экономика падает только круче, вслед за ней – и финансы. А в управлении страной по большому счету ничего не меняется.
В мартовском интервью ТАСС президент Путин говорил: "Мы хотели уйти [от нефтезависимости] и постепенно уходим… доля ненефтегазовых доходов растет… Но это требует времени, это не сделаешь одним щелчком пальцев". Увы, по данным независимых экспертов, доля продукции, так или иначе связанная с углеводородами, до сих пор на две трети кормит ВВП. По итогам прошлого года 60% экспортных доходов обеспечили три товара: сырая нефть (121,4 млрд долларов), нефтепродукты (66,9 млрд долларов) и природный газ (19 млрд долларов). Амбициозные планы соскочить с нефтяной иглы, включая майские указы о создании 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест к 2018 году, так и остались на бумаге. Доля обрабатывающего сектора в ВВП – фабрик и заводов, не связанных с углеводородной трубой, – даже по Росстату за 16 лет опустилась с 17,17% до 14,3%.
Может, не только пальцами нужно было щелкать все эти годы?
Изначально в проект федерального бюджета на 2021 год закладывали среднюю цену Urals в $56 за бочку и средний курс доллара в 66,1 руб. Нефть с тех пор подорожала, однако совсем не так, как снилось чиновникам: до $40 c небольшим. К тому же экспорт в Европу, откуда в прошлом году пришла половина долларовой прибыли, упал до 18-летней давности. В июне нефтегазовые доходы рухнули на 66% относительно прошлого года, а по итогам полугодия Минфин отчитался о дыре в бюджете размером в 955 млрд руб.
И вот – ампутация расходов казны по 50 статьям с гаком. Пока не трогают дотации региональным бюджетам, расходы на социальные пособия, пенсии военнослужащим, содержание судебной системы, обслуживание госдолга и межбюджетные трансферты внебюджетным фондам. Однако еще не вечер. Минфин собирается покуситься и на оборонку, эту «священную корову», но вряд ли у него что-то выгорит.
В этой ситуации единственно доступный источник финансирования антикризисной программы – рост госдолга как на федеральном, так и на региональном уровнях, говорят аналитики. По сути, речь идет о запуске «печатного станка» ЦБ. Однако, предупреждает Георгий Ващенко, начальник управления торговых операций на российском фондовом рынке «ФридомФинанс», эмиссия со временем грозит обернуться девальвацией. Тем более если экономика столкнется с шоками.
А они, судя по всему, долго ждать себя не заставят. С одной стороны, как заявил недавно глава Счетной палаты Алексей Кудрин в Совете Федерации, Россия в мировом рейтинге устойчивости финансовой системы занимает весьма непочетное 120-е место. То есть в переводе на русский, она весьма хилая и шаткая. Одна из главных причин – доминирование госсектора, который только пухнет и долей в экономике, и убытками. Другая – состояние институтов государства, то бишь, способность властной вертикали рулить к заявленным целям. Способность эту агентство S&P оценивает как близкую к плачевной: в 5 из 6 баллов.
По странному стечению обстоятельств на прошлой неделе день в день россияне, кроме урезания бюджета, узнали и про новый Указ президента Путина «О национальных целях развития» страны на ближайшие 10 лет. Целей пять: сохранение населения, здоровье и благополучие людей; возможности для самореализации и развития талантов; комфортная и безопасная среда для жизни; достойный, эффективный труд и успешное предпринимательство; цифровая трансформация. Что и говорить, первое впечатление самое благоприятное. Кто же в здравом уме станет протестовать относительно сохранения своего здоровья и благополучия, а также остальных социальных устремлений?
Однако эти же цели фигурировали и в прежних нацпроектах, но, увы, так и остались благими пожеланиями. Например, декларировалось продление наших жизней до 78 лет к 2024 году, а теперь – только к 2030-му. Боюсь, много мужиков недотянут, хотя если в среднем, с женщинами – отчего же… Или победить бедность на деньги от пенсионной реформы и повышенного НДС. И это не получилось!
Кстати, о пенсиях. Если в последнем майском указе предписывался рост пенсий «выше уровня инфляции», то в новом июльском только «не ниже инфляции». Это значит – индексировать пенсии в ближайшие 10 лет можно только на рост индекса потребительских цен, рассчитанный Росстатом. В реальном выражении, с вычетом инфляции, пенсии можно не увеличивать, и даже их нулевой рост будет считаться выполнением указа. Ничего не скажешь, хорошее дополнение к пенсионной реформе!
Для меня заморозка реальных пенсий просто кричит о том, что власть весьма пессимистично оценивает состояние экономики до 2030 г. Уже сегодня в Федеральном пенсионном фонде дыра в 40%, штопает её Минфин. Однако предстоящее урезание расходов казны вряд ли позволит впредь такие щедроты. Но основной канал пополнения Пенсионного фонда – социальные вычеты из зарплат. Судя по всему, власть не рассчитывает, что зарплаты в стране, а значит – и отчисления от них в фонд, будут расти. Но коли застынут заработки, наверняка будет стагнировать экономика: с каких это щей больше платить? Вот такая унылая логика вытанцовывается…
А еще указ больше не мобилизует на прорыв к мировым темпам роста и в топ-5 стран по объему ВВП. Зато на 2030 год сдвигается продвижение в топ-10 стран по качеству общего образования, объему научных исследований и разработок, увеличению занятых в малом и среднем бизнесе до 25 млн человек.
«У нас есть исторический шанс: в обозримые сроки, абсолютно понятные, может быть, впервые за всю историю России решить, кардинально решить жилищный вопрос», – заявил президент Путин в начале прошлой недели. Наверное, глава государства имеет в виду старую-новую национальную цель, жилищный нацпроект: строить по 120 млн кв м и улучшать условия для 5 млн семей ежегодно. И это благо отодвигается на 2030 год.
Что же, россияне – народ терпеливый, войдут в положение. Но остается один каверзный вопрос: за счет чего, на какие такие триллионы будут реализованы новые цели, хотя на это и отводится не 6, а 10 лет? Вопросы множатся не только в связи с объявленным урезанием расходов казны.
Так, из новых национальных целей изъята прежняя: развивать обрабатывающую промышленность, добиться её конкурентоспособности и востребованности на мировом рынке, поднять объемы экспорта не менее чем до 20% ВВП. Однако рядом стоит другая цель: 10 лет вместо четырех дается на то, чтобы слезть, наконец, с углеводородной иглы и увеличить на 70% экспорт несырьевых неэнергетических товаров. Как одно вяжется с другим, не очень понятно. Вторая цель – хоть убейся – так и останется призрачной, если обрабатывающая промышленность не воскреснет из руин. Но пока что её вес в ВВП, как я писал выше, за 16 лет только ужимался, а в июне в годовом выражении промышленность, как и в мае, упала почти на 10%.
В начале июля глава экономического комитета СовФеда Андрей Кутепов в ходе встречи с главой Минпромторга Денисом Мантуровым заявил, что база промышленности разрушена. Что же теперь подстегнет отрасли, если, по словам Георгия Остапковича, директора Центра конъюнктурных исследований ВШЭ, нет пока никаких признаков испарения «горючей смеси»: всё более давящей неопределенности экономической ситуации и застывшей средней загрузке производственных мощностей. А главное – на глазах слабеющей инвестиционной активности…
Об этом в следующий раз.
Игорь ОГНЕВ /фото из открытых источников/
