ПРОФЕССИОНАЛЫ
Подвиги совершают каждый день – и пациенты, и медики. Одни борются за свое здоровье и жизнь, другие им в этом помогают. Три месяца назад, в конце февраля, Елена Краснова одной из первых начала работать в специализированной «ковидной» бригаде скорой медицинской помощи. Это был обдуманный добровольный шаг для получения нового опыта, знаний, навыков. Откуда у Елены столько смелости, и как проходят ее рабочие будни? Об этом медик с 20-летним стажем рассказала после суточной смены.
– Елена, почему вы пошли работать в эпидбригаду, что вами двигало?
– Мне захотелось выйти за пределы известного и испытать себя. Это же интересно – приобрести опыт работы с неизвестной инфекцией, увидеть различия в течении болезни у разных пациентов, оценить динамику, риски развития осложнений. Меня трудности не пугают, а вдохновляют на профессиональный рост. Мы, медики и водители, работающие в составе бригад, оказывающих помощь пациентам с коронавирусом, собрались с разных подстанций на одной перепрофилированной. Нас 46 человек, в смену выходит 5 бригад. Заметила, что всех нас объединяет внутренний стержень. Мы подошли к своему выбору с полной ответственностью, с большим интересом и огромным желанием помогать людям. И будем работать столько, сколько потребуется.
– И как вам работается вместе?
– Комфортно, здорово! Мы очень сдружились, несмотря на соблюдаемую социальную дистанцию. Каждое утро у нас традиционная 5-минутная планерка на воздухе между теми, кто уходит со смены, и теми, кто заступает. Обсуждаем новую информацию, интересные случаи, какие по ним были приняты решения, делимся советами, как лучше поступить в той или иной ситуации. Да, мы всегда в масках – так положено, но это не мешает общению. Ещё мы созваниваемся и консультируемся друг с другом в сложных ситуациях, чтобы максимально эффективно сработать. В последнее время чаще созваниваемся вне работы и говорим о личном – о здоровье, семье, детях, потому что за столько недель уже многому научились, многое узнали о новой инфекции, разработали тактику работы с ней.
– Вы ощущаете поддержку коллег, есть ли чувство локтя?
- С нами практически всегда на связи старший фельдшер специализированной подстанции Евгения Готфрид. Она выслушает, поможет, донесет наши просьбы до руководства, а если надо – и в решении проблем поучаствует. Заведующая подстанцией №3 Ирина Коренькова (на этой подстанции наша бригада раньше работала) постоянно интересуется, как дела, как настроение. Мы чувствуем, что за нас искренне переживают, а на родной подстанции любят и ждут нашего возвращения. Благодарны коллегам за поддержку, добрые и искренние слова.
– Как решают, на какой вызов вас направить?
– Поводом для вызова может быть не только повышение температуры тела, но и травма, отравление или обострение хронического заболевания. У всех звонящих диспетчеры собирают эпиданамнез. Задают ряд определённых вопросов, в том числе интересуются, был ли у пациента либо людей из его окружения контакт с заболевшим коронавирусом. Мы благодарны диспетчерам за эту ценную и важную информацию, она позволяет всем бригадам работать безопасно. Госпитализация пациентов с подозрением на коронавирус согласовывается старшим врачом, поэтому, когда мы привозим их в специализированный стационар, – нас там уже ждут. У эпидбригад есть свой диспетчер направления, который все про них знает: где находятся, куда двигаются. Мы, как на ладони.
– Спецодежда доставляет вам дискомфорт?
– Приходится говорить громче: просто сами себя плохо слышим из-за респираторов и масок. И не можем оценить, насколько мы громко или тихо говорим. Окружающие отмечают, что нормально так орем. Потом вместе немножко над этим посмеемся, отчего станет чуть легче. Весь процесс облачения в защитный костюм занимает две, а то и одну минуту. Но это после недель тренировок! С головы до ног мы полностью закрыты, нет ни сантиметра свободной кожи. В костюме жарко и душно, сильно потеем, а от плотно прилегающих защитных очков надолго остаются вмятины на лице. Однако к этому уже привыкли. Восстанавливаем силы и отдыхаем, когда по графику выходной выпадает. Уточню, что комбинезон, длинные бахилы, перчатки, респираторы, очки – все это используем однократно. Один пациент – один комплект защитной одежды, который после по определенному алгоритму снимаем и утилизируем. Мы едем на вызов абсолютно подготовленные.
– Ваш вид пугает людей?
– Дети, кстати, нас совсем не боятся, они с большим любопытством разглядывают наши «космические» костюмы. В самом начале нас снимали на камеры телефонов из всех окон, наверное. Сейчас намного спокойнее реагируют, стараются к нам особо не приближаться, остерегаются, держатся на расстоянии. Могут открыть дверь и придержать её, но в подъезд с нами не зайдут. Бывает, расспрашивают, к кому, по какому поводу и в какую квартиру мы приехали. Считают, что мы обязаны сказать, кто в их доме заражен и представляет опасность. Угрожают жалобами, когда объясняем, что не имеем права разглашать информацию о своих пациентах. Однажды даже преградили нам путь и не пускали в подъезд, пока не скажем. Мы просто совсем замолчали – люди растерялись, видимо, не знали, как быть дальше, и вскоре попросту ушли. Стараемся не провоцировать конфликты: если возле лифта есть люди, пойдём пешком по лестнице, чтобы не нарушать их комфорт.
– О чем вы говорите на вызове с пациентом и его окружением? Что обязательно следует сказать?
– Всегда доброжелательно поздороваемся. Какая бы ни была в ответ реакция, проявим сдержанность и эмпатию. Мы понимаем страхи и переживания пациентов, поэтому стараемся их успокоить и всё разъяснить, чтобы снять негативные эмоции и купировать конфликт. Сейчас уже нет столько вопросов о коронавирусе, как раньше: все всё знают об инфекции – количество заболевших, смертность, процент выздоровления у нас и в других странах. Большинство пациентов настроены лечиться, спасать свои жизни. Правда, есть пациенты с подтвержденным диагнозом коронавирус, отрицающие существование заболевания, однако быстро соглашаются на госпитализацию – наши объяснения и уговоры действуют, нам доверяют.
– Елена, а как завоёвываете доверие пациента?
– Раньше пациенты видели нашу внешность, мимику, и порой этого хватало, чтобы расположить их к себе. Сейчас все строится на общении: важно понять, какие предположения и опасения есть у пациента. Стараемся, чтобы он нас услышал и понял, как ему действовать, как бороться с болезнью. Одним объясняем сухо, только фактами, с другими можем пошутить – всё зависит от настроя самого человека. Паникующих – единицы, большинство стойко переносят известие о болезни. Хотя для всех пациентов это большой стресс, когда они узнают о заражении COVID-19. Даже самый позитивный испытывает страх и отчаяние. Конечно, утешаем, успокаиваем. Порой нас спрашивают, как они могли заразиться, если практически ни с кем не виделись и редко выходили на улицу. Начинаем разбираться, и выясняется, что маску носили, не полностью закрыв нос, руками в перчатках трогали лицо…
– Вы отслеживаете судьбу пациентов и помните первого из них?
– Первого пациента не помню. Зато почему-то вспоминаю другого, когда ещё коронавирус не столь активно вторгся в нашу жизнь. Спустя три дня после того, как он вернулся из-за границы, у него резко подскочила температура, и появилась одышка. Бывает, интересуюсь состоянием пациента после того, как доставлю в больницу. Переживаю. И ещё мне важно знать, насколько моя помощь в этом деле оказалась своевременной и правильной. Этот опыт нужен, чтобы эффективно помогать другим больным.
– Тяжелые случаи были?
– Да, помню женщину 76 лет. В течение всей транспортировки в стационар высокую температуру снимали жаропонижающими препаратами, дыхательную недостаточность – ингаляцией воздушно-кислородной смесью, постоянно контролировали гемодинамику, чтобы не допустить ухудшения состояния.
– Что вас мотивирует и дальше спасать людей?
– Это лучшее, что я умею. Люблю помогать, испытываю огромное удовлетворение от результата работы. Приехала, сделала все, что от меня зависит, вытащила с того света или из состояния шока. Сначала экстрим, потом адреналин и затем уже эйфория – вот и вся цепочка чувств. Мы никогда не знаем, что нас ждет, и даже если известен повод к вызову, все может поменяться в одну минуту. Это очень интересная работа, главное – с людьми. Смены бывают всякими – тяжелыми или чуть менее сложными, но большого стресса и напряжения не испытываю. Дома, после смены, люблю расслабиться с книгой в руках. Иногда это художественная литература, иногда медицинский справочник и научная публикация. После такого отдыха есть силы для новых подвигов на работе.
– Все закончится, вы снимете этот неудобный костюм насовсем…
– Мы каждую смену об этом говорим. Правда, уже не можем представить, как будем без них, так привыкли (смеется). У нас до мелочей отработаны алгоритмы надевания этих спецкостюмов, обработки салона автомобиля. Наверное, так и останемся такими, как сейчас, – зацикленными на чистоте. Столкнувшись с этим вирусом и увидев, как он протекает, с какими осложнениями, мы стали еще более ответственными в плане дезинфекции. Конечно, ждем, когда это завершится и люди вернутся к своей привычной жизни. Это будет радостным событием. Мы сможем свободно передвигаться, отдыхать, работать, жать друг другу руки и обниматься при встрече.
НА СНИМКЕ: после смены.
Ирина БЕРДЮГИНА, пресс-служба ГБУЗ ТО «Станция скорой медицинской помощи»
/фото предоставлено Еленой КРАСНОВОЙ/
