Наш папа, Александр Иванович Мануйлов, разделил судьбу многих тысяч своих земляков – раскулаченных и реабилитированных, лишенных всего и вновь возродившихся, а главное – защитивших Родину в годину испытаний.
Такие люди сейчас вызывают чувство огромной гордости за их умение подняться выше государственных «перекосов» в политике и идеологии, в любой ситуации сохранять человеческое достоинство и душевную доброту. Такое мудрое отношение к жизни у отца от родителей. Помнится, его мама (наша бабушка) на вопрос: не держит ли она обиду на большевиков, принесших ее семье огромное горе, просто и спокойно сказала: «А что на них обижаться?». Действительно...
Родился отец 25 апреля 1920 года в селе Новолокти Ишимского района Тюменской области в крестьянской семье – большой, трудолюбивой и поэтому зажиточной. Мануйловы были в числе первых переселенцев-самоходов села Ново-Локтинского, пришедших в Сибирь в ХIХ в. из Витебской губернии (Белоруссия). Папа в семье был старшеньким, младшие – брат Ваня и сестра Люба. Уже с пяти лет его брали на работу: в четыре часа утра клали спящего на телегу и везли в поле. Там усаживали на лошадь, которую он должен был направлять, а младший брат его отца, Арсений, пахал и иногда покрикивал: «Шура, не спи!». Малыш задремывал, рискуя упасть с лошади.
Жили в большом доме- пятистенке под железной крышей. Имели крепкое хозяйство: много скота и птицы, достаточно земли под рожь, пшеницу, лен, овес и огороды. А потом пришел 1930 год. Семью из одиннадцати человек – шести взрослых и пяти детей – раскулачили. Мужчин отправили баржами на север области на лесоповал. Мать Марфу Дмитриевну с детьми в числе других переселенцев повезли на другой барже и высадили на высоком берегу реки.
Уже шел снег, подмораживало… Люди рыли землянки. В ледяной воде разводили немного муки с растительным маслом и ели «тюрю», от которой ломило зубы. Все были простужены, маялись животом, многие умерли. Несмотря на невыносимые лишения, Марфа Дмитриевна сумела сохранить всех троих детей. Учиться им не давали, не разрешалось даже на время покидать новое место жительства, определенное властями. Мать и старший сын зарабатывали деньги, чтобы выжили маленькие. Учиться отец начал только в двенадцать лет, но со временем наверстал упущенное. А вообще был он человеком любознательным, талантливым, многому научился за свою жизнь: строить, шить, разводить сад и огород, выращивать животных и птицу. Хорошо танцевал и пел, знал множество песен, сам научился играть на аккордеоне, балалайке и мандолине. Постоянно читал, многое из литературных произведений знал наизусть. На разные случаи жизни у него были интересные пословицы и поговорки. Оптимизма и жизнелюбия ему было не занимать. Трудно сказать, чего бы папа не умел делать...
1941 год выдался урожайным, особенно на картошку. Впервые спецпереселенцы перестали голодать, есть картофельную кожуру. На войну отца призвали одним из первых. Мама его очень горевала и плакала. Рядом с ними жила цыганка, тоже из спецпереселенцев. Она сказала: «Не плачь, его сейчас не заберут, он вернется». И Марфа Дмитриевна стала бегать на реку каждый раз, когда появлялся пароход. Берег был высокий, и от реки вверх поднималось множество тропинок. Однажды она увидела, что навстречу ей по одной из них идет сын Саша с мешочком за спиной. Только через месяц его направили на Ленинградский фронт, где он воевал во 2-й роте 50-й отдельной стрелковой бригады морской пехоты.
Участвовал в битве за Ленинград, получил ранение, лечился в госпитале города Пушкина. Освобождал Прибалтику. Служил радиотелеграфистом отделения разведки. Был снайпером, потому что рано стал хорошим охотником. 3а время войны прошагал пол-Европы. В феврале 1944 года его снова ранили. Вернулся в строй. Закончил службу командиром отделения разведки. Весть об окончании войны застала отца в Берлине. До демобилизации в апреле 1946 года служил в Австрии. Среди папиных наград – орден Отечественной войны 1-й степени, медали «За отвагу», Жукова, «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и другие.
Отец рассказывал, вспоминая войну: «Уж земли-то я перелопатил! Никогда не ленился копать. Скажут: «Окопаться и отдыхать» – я рою широкий и глубокий, почти в рост, окоп. Гранаты, патроны разложу перед собой аккуратно и только тогда сажусь отдыхать. Такая педантичность не раз меня спасала».
«Перед боем никогда не ел – боялся, что в живот ранят. Это ранение считается самым тяжелым. Выдадут паек на три дня, я сразу же всё съем. Махорку на сахар поменяю (папа никогда не курил и не пил). Если ранят в живот, а кишки пустые, то, может, выживешь, если нет – начнется перитонит, тогда конец».
«В Польше была такая бедность, как мало где. На железнодорожном вокзале, помню, толпилось много поляков. Встречали поезд из России. Состав был украшен цветами, впереди – портрет Сталина. Люди начали спрашивать друг друга: «Кто это, кто?». Когда сказали, что Сталин, толпа отшатнулась».
За время войны отец был трижды ранен и один раз тяжело контужен. После боев под Нарвой (Эстония) отца «похоронили» в братской могиле. В 1970-х годах пионеры-следопыты нашли мамин адрес и сообщили ей о месте захоронения мужа. На встречу с юными следопытами и папиными однополчанами они ездили вместе.
После войны солдат Мануйлов вернулся к родителям, которые уже жили в Ханты-Мансийске. Отдыхал недолго. Окончил школу советской торговли в Тюмени, уехал в Ларьяк (тогда Ханты- Мансийского национального округа) и стал работать в охотничьем хозяйстве. Папа говорил, что после войны ему было уже ничего не страшно, и он стал хлопотать о реабилитации раскулаченных родственников. Ему неоднократно отказывали. Только через несколько лет удалось добиться признания, что его семья была репрессирована незаконно. Никакой компенсации за разграбленное хозяйство, конечно, никто не получил.
В Ларьяке папа женился, родились мы с сестрой. Переехали жить в Ханты- Мансийск, где отец построил большой дом. В нем долгие годы жила наша дружная семья. Дом и сейчас стоит на улице Калинина, 5, правда, совсем не такой красивый и ухоженный. Наша мама, Стальге Ида Яновна, была заведующей хирургическим отделением Ханты- Мансийской окружной больницы, депутатом, награждена орденом Ленина. А папа работал в окрисполкоме инспектором отдела торговли. С 1978 года они с мамой проживали в Тюмени. Оба умерли в 2006 году – не смогли жить друг без друга. Светлая им память.
НА СНИМКЕ: после госпиталя (слева – А.И. Мануйлов). Австрия, 1946 г.
Элеонора и Ирина МАНУЙЛОВЫ
