НАУКА И ПРАКТИКА
На российской выставке «Золотая осень» золотым стал труд доктора сельхознаук из аграрного университета Северного Зауралья Александра Моторина «Торфяные почвы Западной Сибири и их плодородие». Тема, на мой взгляд, более чем актуальная для перспективного развития агропромышленного комплекса. Недалек тот день, когда деградировавшая пашня региона потребует внесения миллионов тонн торфа, а также дополнительных посевных площадей на торфяниках за неимением других продуктивных почв. Подобные участки и сам доступный по цене торф используют садоводческие и личные подсобные хозяйства.
Наша область занимает центральную часть Западно-Сибирской равнины, половина которой характеризуется заболоченностью и высокой заторфованностью – 36 процентов. На юге региона болота занимают около 7 млн га, или 44% территории. Специалисты из департамента недропользования и экологии не раз называли запасы торфа на заболоченных почвах неисчерпаемыми. И как курьез, вызывающий сожаление, в области лишь один ученый продолжает заниматься торфяными почвами. О торфе доктор сельхознаук Моторин знает все.
В беседе с Александром Севастьяновичем задал для начала простой, но интересующий многих вопрос: торф – это удобрение или средство для структурирования почвы?».
– Первым занялся торфяниками профессор сельхозинститута Лев Николаевич Каретин. Светлая ему память, – уточняет Моторин. – Он обследовал около 130 малых торфяников, находящихся в пользовании колхозов и совхозов. Каждый из них имел свои специфические агрохимические свойства. Позднее эти работы возобновили в Западно-Сибирском филиале Всесоюзного научно-исследовательского института гидротехники и мелиорации имени академика Алексея Николаевича Костякова. Некоторое время этим институтом мне довелось руководить.
Чтобы не поставить Александра Севастьяновича в неудобное положение газетным изложением его беседы, отличающимся от научного, возможно, не совсем точным пониманием специальных терминов, дальнейшее содержание беседы буду излагать в собственном пересказе – без прямой речи ученого. Вину за неточности беру на себя.
Торф – это в разной степени полуразложившиеся растения – травы и мхи. Видовой состав их зависит от водного питания. Если мы ведем речь об атмосферно-намывном (речь об осадках – В.И.), то эта торфяная залежь верховых болот представляет собой слоеный пирог, так как сухие периоды перемежались с влажными. Есть низовые болота, где преобладает грунтово-напорный тип питания.
Действительно, одни люди считают, что торф следует использовать для улучшения структуры почв. С одной стороны, они правы. У тюменских почв избыточная плотность, и они тяжелые по гранулометрическому составу. Для того, чтобы выращивать на них, скажем, овощи, необходимо широкое применение торфования. Стали говорить о создании почв овощного типа. Пример тому – агрофирма «Каскара» (ранее совхоз «Каскаринский»), где с участием ученого Александра Николаевича Сильнягина были улучшены 250 гектаров тяжелых почв. На них завезли торф в больших количествах – по 500–600 тонн на гектар. И эти земли были доведены до такого уровня плодородия, что на них успешно выращивали такую капризную культуру, как лук, а хозяйство долгое время являлось лидером по производству овощей.
Возьмем современный пример. Всю зиму знаменитая агрофирма «КРиММ» занимается вывозкой гигантских объемов торфа на поля в основном для улучшения структуры почв.
Кто-то может возразить: а почему бы для этого не использовать навоз? Во- первых, его недостаточно по причине резкого сокращения стада крупного рогатого скота, во-вторых, эта органика, как говорят в народе, «растворяется» в почве за год-полтора, то есть быстро минерализуется. А внесенный торф оказывает структуроулучшающее действие на протяжении 7–10 лет. С другой стороны, для распространенных дерново-подзолистых почв характерна очень маленькая влагоемкость. Они, образно говоря, как решето, пропускающее воду. Гумуса в таких землях мало – задерживать влагу может только торф.
Один из главных показателей плодородия – содержание гумуса. Когда великий почвовед Василий Васильевич Докучаев описывал черноземы – наше национальное богатство – они содержали 10–12 процентов гумуса. На сегодняшний день мы имеем уже 7-8 процентов, и это считается замечательным результатом. Даже появился новый термин – «агроземы», настолько изменились в худшую сторону агрохимические и физические свойства черноземов. Гумус, напомню, органические вещества, которые вступают в реакцию с углеродом, в результате чего получаются гуминовые и фульвокислоты – высокомолекулярные соединения с богатейшим набором минералов, микро- и макроэлементов.
А в наших тюменских торфах (в том числе из Боровских и Тарманских болот) содержание гуминовых веществ превышает 40 процентов. Ничего подобного по составу органики вы больше нигде не найдете. Даже наш знаменитый выщелочный чернозем здесь явно не конкурент.
Поэтому во многих случаях люди оценивают торф как органическое удобрение – источник питания. И совершают ошибку. Некоторые от избытка чувств к своему клочку земли завозят зимой чуть ли не по колено торфа. В ожидании чуда потирают руки – вырастет что-то необыкновенное. Но если не используют при этом удобрения, то получают одно сплошное разочарование. Скажем, по азоту парадокс в чем? С одной стороны, тарманский торф на 90 с лишним процентов представлен органикой. Валовые запасы азота превышают 3-3,5%. Казалось бы, возникает вероятность по переизбытку азота – отсюда нитраты и т.д. А он находится в форме органических соединений и может быть доступен для растений со временем – по мере минерализации торфа. Мы же внесли утром торф, и, если не к обеду, то к вечеру ждем результат. Потому обязательным является применение фосфорных удобрений, разве что в торфе калий содержится в подвижной форме.
Сегодня состояние почвы, используемой в сельском хозяйстве, таково, что уже скоро мы не сможем получить отдачу и от минеральных удобрений. Это из-за того, что все меньше и меньше применяем органических. Среднестатистическая цифра их внесения – всего 0,7 тонны на гектар. А профессор Каретин написал еще много лет назад: чтобы сохранить баланс по гумусу (приход был равен расходу), надо вносить 4,6 тонны органических удобрений на гектар. А чтобы вести расширенное воспроизводство плодородия, следует добавить еще 4,2 тонны. У нас же на половине территорий муниципальных районов органикой вообще не занимаются.
Где взять такие объемы? На 1 января 1990 года в нашей области насчитывалось около 1 миллиона голов крупного рогатого скота. Сейчас – 212 тысяч (вместе с частным подворьем). Сохраняется тенденция к дальнейшему сокращению. В ближайшие годы в разы увеличить поголовье не представляется возможным. Ответ лишь один: надо работать с природным ресурсом, которого у нас гигантски много. То, что недобираем навозом, нужно компенсировать торфом.
(Продолжение следует).
НА СНИМКЕ: Александр Моторин.
Валерий ИКСАНОВ /фото автора/
