К 75-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
За 115 боевых вылетов Герой Советского Союза летчик Павел Степанович Шаров уничтожил 900 солдат и офицеров противника, 15 танков, 124 автомашины с грузами и боеприпасами, 12 вагонов, паровоз, 5 складов с боеприпасами, 3 с горюче-смазочными материалами, самолет «Хейнкель-126», подавил 70 точек зенитной артиллерии и пулеметов, 37 полевых орудий… За боевые подвиги, кроме Золотой Звезды, он был награжден орденами Ленина, двумя – Красного Знамени, Александра Невского, двумя – Отечественной войны I и II степени, Славы III степени и несколькими медалями.
– Пашка, говорят, что цепь на церковной маковке из чистого золота! – мечтательно произнес Тишка Поспелов. – Вот бы снять ее, мы бы с тобой тогда разжились.
Мальчуганы подошли ближе к храму святой Екатерины и задрали головы. Самую высокую маковку в «талии» обвивал вожделенный обрывок цепи. Видать, раньше атеисты собирались обломать эту красоту, но замысел не удался. Эта попытка к кощунству со временем подзабылась, а сельские выдумщики разнесли слух, будто цепь золотая.
– Пустое это, Тишка, будь она ценной – без нас ее давно бы сняли, – ответил Пашка. – Лучше посмотри, какое небо красивое, первый раз заметил его таким просторным и, кажется, ласковым.
– Странный ты, Пашка, смотрели на цепь, а ты увидел только небо.
Друзья на этом расстались. Павлу надо было спешить на поскотину – помогать деду Ветошкину выгонять стадо на выпаса. Мальчишка после смерти матери остался круглой сиротой. Село Созоново, тогда еще не особенно тронутое цивилизацией, жило общинно и взяло Павла на воспитание. Так он и оказался в людях. Сельская детвора от работы никогда не отлынивала, а ему доставалось вдвойне. Малец рано повзрослел, укрепил волю и характер. Его уже как полноправного брали в бригаду, когда обществом неводили – без рыбы здесь никто не оставался. Даже ближе к весне, в период тяжелого замора в Созоновской прорве, из продолбленных лунок выгребали столько язей размером с большую сковороду, что их надолго хватало в сушеном и вяленом виде и для пирогов.
В 1931 году Паша Шаров вскладчину одетый и обутый всем селом пошел в 1-й класс. Учился легко, но особенно проявлял склонность к рисованию. Через четыре года способного мальчугана отправили на учебу в село Борки. Добродушные борковчане тоже поддержали сироту. Окончив семилетку, Павел поступил в Тюменский сельхозтехникум на землеустроителя. Днем учился, вечерами и ночами работал грузчиком на железнодорожной станции и речном порту, иногда брался за изготовление стендов и плакатов для учебных заведений. Несмотря на непомерную нагрузку, записался на курсы в тюменский аэроклуб. Любовь к авиации, «просторному небу» станет главной в его жизни, работать по специальности ему будет не суждено.
Когда началась война, Шаров, к тому времени окончивший Омское авиационное училище, служил сначала в запасном тренировочном, а затем в 29 Краснознаменном бомбардировочном полку. Уставал, но опыт занятий в технических классах и отработка учебных бомбометаний с раннего утра до позднего вечера должен был пригодиться в боевой обстановке. Вместе с другими парнями рвался на фронт, а их настойчиво учили – готовили летчиков- штурмовиков.
Экипаж Ил-2, на котором воевал Шаров, состоял из двух человек – командира и воздушного стрелка. Для штурмана места не было, а каково без него пилотировать тяжелую машину, ориентироваться по картам на местности и при этом вести точное бомбометание или стрелять из пушек и пулемета, вести разведку дислокации врага и техники с фотографированием. Для этого надо быть хорошо подготовленным и очень грамотным универсалом.
– В первые свои боевые вылеты, будучи еще ведомым (на боевое задание вылетали два самолета – ведущий с опытным летчиком и ведомый – В. И.) – вспоминал Павел Степанович. – Я прочувствовал, как тщательно надо изучать район боевых действий, уметь пользоваться радиооборудованием… Стал тренироваться. Каждый день в свободное время садился в кабину самолета, продумывал работу летчика со стрелками и бомбардировочным вооружением, тренировался в радиообмене и в работе по СПУ, отрабатывал взаимодействие с воздушным стрелком, защищающим заднюю полусферу, по отражению атак истребителей противника, мысленно выполнял полет по приборам. Ежедневно тренировался в чтении карты и запоминании характерных ориентиров в районе цели, продумывал замечания командира полка летчикам на разборах полетов, читал брошюры о боевых эпизодах, прорабатывал инструкции, по фотосхемам и бланковым картам крупного масштаба изучал расположение огневых средств противника.
Для того чтоб меньше нести потерь, надо, по возможности, лучше знать расположение зенитных огневых средств противника. При выполнении задания, если нет необходимости летать над каким- либо населенным пунктом, надо стремиться обойти его, так как они чаще всего прикрыты огневыми средствами. Следовало знать район боевых действий, рельеф местности. Это необходимо опять же для наиболее точного определения расположения зениток.
Педантичное изучение карт вызывало улыбку не только у летчиков, но иной раз и у начальника. А я придерживался любимой поговорки: «на земле будь тих, а в воздухе лих». Впоследствии мой труд вполне окупится. Наблюдения убедили меня, что тот, кто недооценивал изучение карты района полета, причинял немалый вред. Помню, лейтенант Хрисанфов, вылетев парой на разведку и понадеявшись на хорошее знание района боевых действий, пренебрег тщательной ориентировкой и, вместо того чтобы обойти крупные населенные пункты, на высоте 250–300 метров повел свою пару прямо на Витебск. Излишняя самоуверенность привела к плачевным последствиям. Его ведомый был подбит, хотя и сумел долететь до расположения наших войск. Сам же Хрисанфов приземлился на нейтральной полосе, сломав себе ногу. При его выручке завязался бой с немцами, в котором погибло 10 наших бойцов и врач стрелкового полка.
Несмотря на хорошую подготовку, в жесточайших боях под Смоленском был сбит Шаров. Его считали погибшим, но он выжил и вернулся в строй. И снова заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Шаров показывал на фронте чудеса храбрости и грамотного ведения боя. Его самолет неоднократно обстреливали враги, но всякий раз проявляя выдержку и высокое мастерство пилотирования, Павел приводил израненную машину на свой аэродром. Ему даже приходилось совершать посадку на вражеской территории, чтобы забрать экипаж сбитого Ил-2, совершавшего в паре с Шаровым разведку. Вот как описывается этот эпизод.
«Извилистыми лентами окопов, притаившимися для стремительного броска вперед «тридцатьчетверками», промелькнул наш передний край. Теперь – максимум внимания, выдержки, наблюдательности. Впереди мелькнул лесной массив.
«Немец здесь», – едва успел подумать Шаром, как заговорили батареи зенитной артиллерии, замаскированной в роще.
Было ясно – вперед идти бесполезно, враг укрепился основательно, создал надежную зенитную защиту.
Уйти назад, не выполнить боевой задачи? Нет, такого еще не бывало. Левой рукой Шаров жмет вперед селектор газа, правой тянет ручку на себя. С шумом и воем тяжелый Ил идет вверх. Затем – вираж, еще и еще…
– Астра-52, я – Астра-50. Делай, как я! – командует Шаров ведомому младшему лейтенанту Иванову.
И закружились в воздухе две советские машины. Наконец позади осталась лавина смертоносного огня. Впереди – болота и лес. Дважды меняли курс, стремились держаться безлюдных мест. Между собой почти не переговаривались, да и незачем: ведомому был виден командир, он знал его замысел – зайти в глубь расположения вражеских войск.
Иванов первым заметил противника.
– Астра-50. Слева – танки! – коротко доложил он ведущему.
Дорога петляла между березовыми колками. По ней, вздымая снежные вихри, шла вражеская колонна. Впереди – танки, сзади – автомашины. На них – фашисты, боеприпасы, горючее. Налета советских штурмовиков, вынырнувших с тыла, немцы не ожидали. Стремительно, на бреющем полете, прошли штурмовики вдоль вражеской колонны, обрушив на нее бомбы, снаряды своих пушек и свинцовый дождь пулеметных очередей. Два танка, шесть автомашин с боеприпасами остались догорать на дороге, ведущей к переднему краю, десятки гитлеровцев нашли смерть от огня советских штурмовиков-разведчиков.
Уже недалеко и линия фронта на пути к своим. И чем ближе к ней, тем опасней: то в одном, то в другом месте рядом рвутся зенитные снаряды, синь неба прошивают трассирующие пули.
– Астра-52, – командует Шаров. – Уходим вправо!
– Товарищ командир, – докладывает воздушный стрелок, – горит ведомый!
Случилось непоправимое: достала-таки напарника фашистская зенитка. Дымит самолет Иванова. И линия фронта все ближе и ближе.
– Тяни к своим! – кричит командир и слышит в ответ:
– Вас понял.
Связь прервалась. Неизвестно, что было сильнее – тяга могучего мотора или великая сила жизни у летчика, пилотировавшего почти неуправляемый самолет. Наверное, то и другое слилось воедино: Иванов посадил самолет на своей территории, вблизи от линии фронта. Но едва он оставил разбитую машину, забрав из кабины парашюты и спецоборудование, как услышал рокот мотора.
– Товарищ младший лейтенант, – радостно воскликнул воздушный стрелок, – замкомэска идет!
И точно. К разбитому самолету шел его уцелевший напарник. Ведущий летел к ведомому, командир заходил на посадку.
В действительности командный пункт военного аэродрома запретил Шарову посадку для эвакуации сбитого экипажа. Прямым текстом передали: «Шаров, под трибунал пойдешь за невыполнение приказа!». Его могли разжаловать в рядовые и отправить в штрафбат. А если бы особый отдел «постарался», то и поставить к стенке. Но не мог Павел Степанович, воспитанный добрыми людьми, оставить в беде однополчан».
Вылетал заместитель комэска и ведущим группы из 6 штурмовиков. Вместе с товарищами он отбивал атаки вражеских истребителей. На окраине города Полоцка лично уничтожал автомашины, повозки противника. В районе города Ауце, несмотря на шквальный огонь зенитной артиллерии, жгли вагоны и цистерны с горючим. Бомбы, сброшенные штурмовиком Павла Степановича, падали на головы врага и на территории самой Германии.
В 1951 году капитан Шаров окончил Военно-воздушную академию. В 1966 после окончания Уральского государственного университета полковник запаса заведовал лабораторией в научно- исследовательском институте автоматики.
Находясь на пенсии, вел патриотическую работу среди молодежи. Похоронен Герой Советского Союза с военными почестями в Екатеринбурге. А что сделали мы, земляки, чтобы увековечить его память. В Созоново, Борках и Тюмени появились улицы имени Павла Степановича Шарова. Иная ситуация с установлением памятных досок. Нет ее и на здании университета Северного Зауралья по ул. Республики, где когда-то располагался сельхозтехникум. А ведь Шаров по образованию землеустроитель. Мирятся с этим военкомат, советы ветеранов войны и труда, союз офицеров и городская администрация. Хотелось бы надеяться, что к 75-летию Великой Победы мы окажем достойное уважением памяти Героя Советского Союза.
Валерий ИКСАНОВ
